"Архитектор"

Роман Е. Хаецкой и А. Мартьянова:
www.litmir.me/br/?b=545471&p=1
Я читала вторую часть, и если кому-нибудь может пригодиться мое мнение, вот оно:
- альтернативная история без фантастики;
- война показан со стороны немцев;
- немцы хорошие - мы видим Сталинград глазами честного солдата вермахта, французское Сопротивление так же;
- восточный фронт показан как у Веркора какого-нибудь или Ремарка - литературно грамотно, но по-человечески совершенно непонятно, как запредельный адский ужас.

Почему так пишет Ремарк, я могу понять, но зачем это написано здесь и сейчас - не могу. Конечно, антигитлеровская истерия в Европе давно перешли все границы разума и благопристойности, но стоит ли нам ради включения в эту борьбу жертвовать нашим пониманием истории? По-моему, нет. При таком подходе должна поменяться читательская аудитория, и она поменялась, и я туда не попала. Надеюсь, это компенсировалось какими-то по-европейски настроенными читателями, для которых книга на что-то открыла глаза, которые стали меньше восхищаться демократией и лушче понимать, что люди везде люди, даже в Германии... Может быть.

- не партизаны, а террористы.
Об этой разнице я как-то писала, еще до войны:
ninaofterdingen.livejournal.com/347156.html

В общем, я в легком недоумении. Никому не рекомендую, но если кто-то из друзей прочитает и составит мнение, мне будет интересно с ним ознакомиться.

@темы: книги, Архитектор

---

У всех прекрасных дам портреты какие-нибудь такие
,
а у меня вот такой:
imwerden.de/pdf/schubart_europa_und_seele_des_o...
Друзья говорят, очень похожа.
За зеркало спасибо tai_simulacr
ninaofterdingen.livejournal.com/760811.html

@темы: философия, Шубарт

---

Исповедь Неблагодарного Существа

Очень жизненный пост. Мне эту радость доставляют не друзья, но всё остальное верно.

Хильдегарт
Всё-таки, самая большая радость в жизни – это когда к тебе приезжают Друзья.
Много-много разных Друзей из разных дальних стран и странствий.
Особенно хорошо, если они приезжают к вам одновременно, остаются на недельку-другую-третью-четвёртую и погружают вашу унылую холостяцкую келью в пучину Радости, Тепла и Уюта. А когда вы время от времени пытаетесь вынырнуть на поверхность, чтобы глотнуть воздуха, они нежно хватают вас за затылок и погружают обратно – чтобы вы, чего доброго, не вырвались и не удрали на ближайший по курсу Необитаемый Остров. Потому что вся ваша горькая, одинокая жизнь – и без того сплошной Необитаемый Остров, на котором вы ещё вдосталь насидитесь и наплачетесь. А радость общения с Друзьями даётся редко. Как светлый лучик из-за туч какой-нибудь вечно туманной Исландии… Или Ирландии? Одним словом, какого-то, безусловно, блаженного места.
Друзья не дадут вам сиротливо торчать с книжкой возле холодной батареи и думать о бесполезности своего существования. Они отыщут вас везде – во сне и в уборной, в платяном шкафу и в прикроватной тумбочке, на бульваре, где вы тщетно прячетесь за бульварным романом, и в городском парке, где вы тщетно маскируетесь под пьяного дворника или памятник жертвам батьки Махно. Они заберут из ваших холодеющих рук бульварный роман, отряхнут ваше рубище от слёз и палых листьев, нежно прижмут вас к груди и расскажут о Своих Проблемах. Они не позволят вам впасть в отчаяние от давящей со всех сторон ужасной тишины. Они будут говорить, говорить и говорить, без умолку, без роздыха, без остановки, и сладкоголосое их пение будет круглыми сутками звучать в вашей голове, не оставляя ни единого шанса Депрессивным Мыслям. Ну, и вообще каким бы то ни было мыслям в принципе.
На рассвете они бережно извлекут вас из одинокого угрюмого сна, потребуют завтрака и расскажут о Своих Проблемах. И когда вы, пользуясь тем, что на пару секунд они заняли рты едой, тихо выскользнете за дверь и помчитесь на работу, домывая на бегу последнюю, тридцать восьмую по счёту тарелку, они догонят вас, чтобы всё-таки как следует объяснить, в чём же суть Их Проблемы. Отыскав вас на работе, они растолкают очередь из назойливых читателей, расшвыряют тома Британской энциклопедии и с радостными причитаниями повиснут у вас на шее, лепеча вам на ухо следующую главу Романа о Проблемах. Вечером, когда вы, прикрывшись чёрной маской и стараясь не греметь отмычкой, будете на цыпочках красться в собственную квартиру, они встретят вас на пороге, на руках отнесут на кухню, поставят у плиты и, пока вы будете готовить ужин на шести сковородах, будут висеть у вас на локтях, чтобы вы, не дай бог, не свалились головой вперёд в бездну меланхолии. И от их многоголосого щебетания кухня расцветёт, как майский сад. И вы будете глубоко, всей грудью, вздыхать, и плакать от счастья, и думать о том, что вот – есть же на свете Большие Дружные Семьи, в которых такое счастье КАЖДЫЙ ДЕНЬ! О, Господи, какие счастливцы!
Когда в два часа ночи вы попытаетесь незаметно заползти под одеяло, они будут начеку и непременно спасут вас и оттуда. И, вытащив вас, тёплую и скорбную, наружу из адской сонной одури, усадят на жёсткий табурет, прильнут к вашим ногам и развлекут вас новой, ещё более захватывающей Сагой о Проблемах. А когда вы, поняв, что к кровати путь всё равно отрезан, благодарно всхлипнете и потянетесь к пульту от видеоплеера, они укоризненно перехватят вашу руку и успокоят вас заверениями, что «не хотят ничего смотреть». И рассядутся вокруг вас, и будут по очереди окунать каждый в Свою Проблему, и перебивать друг друга, кусаясь и шипя, и хором обижаться, если вы вдруг ненароком перепутаете действующих лиц или потеряетесь в сплетениях сюжетных линий. И вы опять будете тихо радоваться, и тихо плакать, и думать про себя: какое счастье! Я НУЖНА ЛЮДЯМ!
А под утро, вставив спички под веки, вы опять будете готовить для них Индивидуальные Завтраки на шести сковородах, а потом всё-таки исхитритесь и удерёте на бульвар в обнимку с бульварным романом, и за те мучительные тридцать секунд одиночества, которые вам выпадут, пока вас не обнаружили, успеете прочитать какую-нибудь фразу типа: «Я безмерно рад, что вы пришли, Ватсон. Но если вы не помолчите хотя бы ближайшие шесть часов, я сделаю что-нибудь такое, о чём буду жалеть впоследствии».
ХОТЯ БЫ ШЕСТЬ ЧАСОВ! О, ГОСПОДИ!
Кто сказал, что Адриан Дойл – плохой писатель?! Да за одну эту фразу ему нужно поставить по памятнику в каждом уединённом месте каждого бульвара!
...А потом, после этого всплеска нечестивого восторга вы разом отрезвеете и осознаете, что, как ни крути, вы – неблагодарное, мерзкое, недостойное существо. А главное – трусливое. Потому что ТАК НИКОГДА И НЕ СКАЖЕТЕ ЭТИХ СЛОВ СВОИМ САМЫМ ЛУЧШИМ НА СВЕТЕ ДРУЗЬЯМ, хотя они (в смысле, слова) так и будут рваться с вашего мерзкого, неблагодарного, недостойного языка.
Но, может быть, когда-нибудь, когда вы будете лежать в гробу, и ваши Самые Лучшие На Свете Друзья будут толпиться вокруг и рассказывать о Своих Проблемах, вы всё-таки найдёте в себе мужество приподняться и сказать им что-нибудь типа: «Когда прибудете за мной следом – НЕ ЗВОНИТЕ! Я САМА ВАМ ПОЗВОНЮ!»
Кажется, это сказал Вуди Аллен, или кто-то ещё?
Как много всё-таки на свете Неблагодарных Существ...
2011
ninaofterdingen.livejournal.com/760354.html

@темы: житейское

---

Елена Заславская. Бумажный самолёт

Дорогие друзья, читатели и почитатели моей поэзии.
В свой день рождения я хочу сделать для вас подарок: я выкладываю в открытый доступ книгу лирической поэзии «Бумажный самолет». В книге вы прочитаете стихи, написанные мною на протяжении 20 лет. Сборник тематический — в нем собраны стихи о любви.
Любовь дает человеку крылья, позволяет пробиться к собственной сущности, презреть гравитацию и лететь вопреки законам физики, невзирая на логику жизни и ужасы войны.
Эту книгу проиллюстрировала выпускница Академии Матусовского, художница Елена Ястребова, а сверстал художник
Стас Власов, известный разработкой дизайна сайта Одуванчик. Редактировала, корректировала и вдохновляла на работу над книгой моя подруга, культуролог, соредактор Одувана Нина Ищенко.
К сожалению, у меня нет денег на печать бумажной версии. Поэтому я публикую ее здесь, чтобы вы читали, комментировали, делились своим мнением и понравившимися стихами, создавая тем самым культурное пространство, в котором общаются автор и читатель, и в котором живут стихи! Это лучший подарок для меня на День рождения.

Ссылка на скачивание:
zaslavskaja.com/2018/10/13/elena-zaslavskaya-bu...

@темы: Луганск, ЛНР, Елена Заславская

---

Йога и АйТи

Пост с таким названием был первым, что я прочитала по теме индийской философии после Шопенгауэра и Гессе, которыми была очарована в студенческие годы. Вот он:
schwalbeman.livejournal.com/47158.html

"...Как было сказано выше, йога есть искусство постоянно поддерживать свое сознание в некотором измененном состоянии, в соответствии с некоторыми теоретическими представлениями. Ключевое слово здесь - "постоянно". Это значит, что последователь Кант-йоги, очищая за завтраком вареное яичко, отдает себе отчет в том, что вступает во взаимодействие лишь со внешними проявлениями яйца, остающегося, между тем, вещью в себе. Прогуливаясь, кант-йог ни на минуту не забывает о том, что ему положено помнить о пространстве и времени (я уж не буду пересказывать), а общаясь с друзьями, постоянно рефлексирует по поводу трансцендентального единства апперцепций. Я рад тому, что не умею так жить. И рад тому, что живу среди тех, кто тоже не умеет.
И радостью этой я обязан не знакомству с полубезумными вегетарианцами, сжегшими себе мозг медитацией. И не лекциям А. В. Парибка, конспекты которых мне неплохо было бы перелистать, прежде чем писать на такую тему. Радостью непричастности к Востоку я обязан созерцанию программного кода, написанного индийскими разработчиками.

Надо сказать, что западному человеку, благодаря его неспособности к йоге, свойственно быть невнимательным и делать ляпы. Йоги не делают ляпов, они абсолютно внимательны (не забудем, их этому учат). И эта традиция управления сознанием так крепка, что накладывает свой отпечаток на простых бангалорских программистов, которые совершенно не йоги, а просто живут там. Это приводит к совершенно комическим последствиям. Европейские программисты знают о своей способности делать ошибки, поэтому они напридумывали парадигм и методик, позволяющих бороться с невнимательностью. К примеру (простейшему и первейшему), процедурный подход. Если в программе есть два похожих участка кода, то их нужно объединить в одну процедуру. Не столько, чтобы сэкономить по объему кода, сколько чтобы облегчить редизайн: ведь если нужно будет поменять логику, то программист может легко забыть изменить один из двух кусков программы. Есть и многие другие примеры полезных практик, направленных на борьбу с невнимательностью. Наконец, есть стандарты управления (уже не машинами, а людьми), такие, как CMM, тоже элиминирующие, по возможности, человеческий фактор. Так вот, индусам это все не нужно. Они прекрасно копируют куски кода из модуля в модуль, а когда дается команда произвести изменения, то не забывают аккуратно внести их в каждый кусок. Если белый начальник требует использовать процедурный подход, то последний внедряется (кто платит, тот заказывает музыку), но внедряется чисто механически, совершенно не с целью сделать код более читаемым или гибким, а просто потому, что так надо. Мне довелось видеть такую программу, я знаю, о чем пишу. То же самое и со стандартами управления. CMM внедряется индусами на ура, но не с целью обеспечить постоянное улучшение процессов, а так, как йог приучает себя к определенному мироощущению. Индус в принципе не может понять, как какой-то там стандарт качества может улучшить результат его работы. Для него это сложный и обременительный ритуал, который он отправляет аккуратно и точно (аудиторы бывают очень довольны), но от которого он не ждет иного эффекта, кроме удовлетворения заокеанских божков. Впрочем, и это немало, а что до потерянного времени, то индусы издревле привыкли к сложнейшим и весьма длинным церемониям, которые непременно должны быть совершены с ювелирной точностью...."

Так вот, корректное, ни капли не стёбное и совершенное и научное описание того, как этот подход сформировался и работает в индийской культуре, попало мне в руки только вчера (лучше поздно, чем никогда) благодаря дорогой Ольге, которая подарила мне эту книгу:
История лингвистических учений. Средневековый восток. Л., 1981.
www.genling.nw.ru/hl/080.pdf
Страницы 155 - 176 этого сборника занимает статья
О методологических основаниях индийской лингвистики (А. В. Парибок).

ninaofterdingen.livejournal.com/760054.html

@темы: йога, Парибок, Индия

---

Золотая рыбка

История золотой рыбки уже интерпретировалась, чтобы не сказать деконструировалась, в нашем узком кругу. Самый яркий пример здесь:
schwalbeman.livejournal.com/133432.html
Я этот вариант помню, люблю и считаю правильным. Для тех, кто со мной не соглашался в прежние времена, существует версия библиотекаря Хильдегарт. Хоть она написана несколько лет назад, я о ней узнала на прошлой неделе, и делюсь с читателями. Итак:

"...Конечно, лучше не надо, ответила я в рассеянности, потому что уже по уши, как в тёплое стариково море, погрузилась в эту притчу.
Праведник каждое утро встаёт до света, идёт на берег и, стоя под звёздами, ветром и солёными брызгами, говорит с Богом.
Очень трудно говорить с тем, кто тебе не отвечает. Но праведник тем и отличается от всех нас, что он терпелив. Он не понимает, что такое «всё и сразу, здесь и сейчас».
И однажды Бог ему ответит. Приплывёт и выпрыгнет из воды прямо к нему на руки живой золотой рыбкой с тёплой, чуть шершавой чешуёй, - кстати, ничуть не напоминающей на ощупь золотые монеты. И спросит, как положено: чего тебе надобно, старче?
А праведнику ничего не надобно, кроме Бога. Только видеть Его и говорить с Ним. И он, кряхтя и держась за поясницу, наклоняется и выпускает рыбку обратно в море. В надежде, что она когда-нибудь приплывёт опять. А он будет глядеть, как она резвится в волнах, и счастью его не будет ни дна, ни предела.
А потом этот праведник приходит к нам и простодушно рассказывает о том, что видел и слышал. И тогда мы завистливо ахаем и начинаем рыдать, клясть судьбу и показывать ему своё разбитое корыто. И он тоже плачет над нашим корытом, и идёт к Богу и просит Его, чтобы Он дал нам другое, получше и поновее. И Бог ради него даёт нам то, что он для нас просит. А мы, вцепившись в новое корыто, начинаем орать, что нас неправильно поняли, и нам нужно совсем не это, а другое – совсем, совсем другое. И праведник идёт к Богу и просит для нас Совсем Другое. И Бог даёт нам ради него наше Совсем Другое. Но выясняется, что это тоже не то, что нам нужно. Нам нужно нечто большее во всех отношениях. Чтобы было нас достойно и лучше соответствовало нашим творческим потребностям. И праведник идёт к Богу и просит для нас Нечто Большее. И Бог даёт нам Нечто Большее. Зачастую даже больше, чем мы заказывали.
И наступает момент, когда мы начинаем принимать всё это как должное и само собой разумеющееся. И понимать, что Бог – это такое специальное приспособление для удовлетворения наших нужд и потребностей. Духовных, творческих и материальных. А раз это такое приспособление, то нужно просто понять механизм его работы, овладеть парой-тройкой приёмов.. ну, что там, в этом арсенале? – чудотворные иконы (заряженные особой энергетикой), чудодейственные молитвы (главное – не перепутать порядок слов, иначе заклинание не подействует), пара-тройка обрядовых действ (лучше, конечно, что-нибудь пооккультнее, оно и эстетичней, и надёжней) – и дело в шляпе, а рыбка – в аквариуме. А как всё это постичь – не проблема: есть же специальные книги, и тренинги, и духовные практики. Всё в нашем распоряжении. Немного усилий – и Он никуда от нас не денется. Он будет у нас на посылках.
Мы засыпаем с этой радостной мыслью, а просыпаемся от того, что жёстко лежать, и щепки от разбитого дна впиваются нам в бок, и вообще как-то трясёт и болтает, и вода сочится из всех щелей нашей гнилой посудины, которая радостно прыгает по волнам и куда-то нас тащит. А на берегу стоит праведник, этот безвольный, бесхребетный подкаблучник, молитвами которого мы столько лет жили, и радовались, и имели всё, что хотели, и даже в голову не брали, кому мы всем этим обязаны. И если волна всё-таки сжалится и, внемля его мольбе, не утопит нас, а выкинет на берег рядом с ним, мы отряхнёмся, выжмем одежду, горько обругаем и его, и его Господина, и пойдём к своей землянке, волоча за собою разбитое корыто. Потому что не такое уж оно и разбитое – если починить, то ещё не один год прослужит.
... Вечером мы с Туськой и Юлькой смотрим «Приключения раввина Якова» с Луи Де Фюнесом.
— Ребе, мой хозяин уволил меня с работы и не выплатил жалованья! – жалуется шофёр мнимому раввину. – Как мне быть в этой ситуации?
— Попроси Бога о том, чтобы хозяин вновь взял тебя на работу, и Бог скажет – «да»! – отвечает ему мнимый раввин, а на самом деле его бывший хозяин, переодетый раввином, бывший ксенофоб и антисемит, скрывающийся от убийц в еврейском квартале.
— А если я попрошу хозяина удвоить мне жалование? Что скажет на это Бог? – не унимается шофёр.
— (Воодушевлённо) Он скажет – «да»!
— А если попрошу утроить?
— (Ещё более воодушевлённо, почти экстатически) Он скажет – «да»!
— Ну, а если попрошу дать мне вчетверо больше, чем раньше?
— (Сварливо)Он скажет – «нет»! Хватит с тебя.
Туська подпрыгивает на стуле и хохочет. И Юлька, глядя на неё, тоже подпрыгивает и хохочет, хотя вряд ли понимает, о чём речь. Ей просто нравится смеяться вместе со всеми. Разумеется, при условии, что смеются не над ней."
ninaofterdingen.livejournal.com/759414.html

@темы: золотая рыбка

---

О расовых теориях

Дмитрий Беликов

— В истории человечества не существовало расовой вражды и расовых теорий до начала т.н. «Нового времени». Были только племенные и религиозные различия.

— Даже в «христианской » Европе не было расизма. Достаточно посмотреть на галереи портретов средневековой венецианской знати. Там почти каждый третий — «Отелло».

— Ещё испанцы и португальцы не знали никакого расизма и вполне нормально смешивались как евреями и арабами (мараны и мориски, тот же Торквемада), так и чуть позже с индейцами, индусами и филиппинцами.

— Возникновение расовых теорий («белые/черные/желтые») связано с англичанами и было вызвано их колониальной политикой, которая уже не предполагала смешения с местным населением и его христианизацию. Все эти теории имели практическую цель оправдать бесчеловечную колонизацию Африки, прежде всего, и Индии, во вторую очередь (естественно, что ни о каком «арийстве» тогда речь не шла).

— Германский расизм, с его «арийством/неарийством», оправдывал как вытеснение из Европы евреев (и еврейского капитала), так и претензии на английскую Индию, Иран и Тибет.

— Русские. Ни одна из этих теорий не имела русских в качестве «объекта рассмотрения», что давало русским наивные надежды считать, что они — «белые арийцы», т.е. 100% «европейцы».

Успокойтесь, товарищи. Как только практической целью и объектом становятся русские, в европейских расовых теориях они неизбежно оказываются (и будут всё больше) «жидо-большевистскими унтерменшами» и «татаро-бурятской конницей». На другое не надейтесь.

witeman.livejournal.com/80684.html

@темы: расизм, англосаксы

---

Дневник библиотекаря Хильдегарт

Аннотация с Флибусты
Это ЖЖ Hildegart – библиотекаря, которая работает в Всероссийской государственной библиотеке иностранной литературы им. М.И. Рудомино. Она вела свой дневник с 2005 по 2011 год. Затем внезапно завела другой журнал (christa-eselin, см. последнее сообщение), а потом и удалила все записи из первоначального журнала. Но рукописи, как известно, не горят. Основная часть записей была собрана программами ljsm и allin. А последние записи, после удаления журнала, вручную из ленты RSS.

Несколько отрывков, насладиться:

«— Я так и знала, что ты забудешь эту бумажку, — бормочет сквозь зубы девушка, угрожающе сжимая локоть хмурого молодого человека в круглых очках, замотанных скотчем, как у Гарри Поттера. – И что мы теперь будем делать?
— Подумаешь, — неуверенно хмыкает молодой человек. – Обойдёмся без бумажки. Я и так всё помню, если хочешь знать.
— Ага, помнишь ты, — бубнит девушка. – Знаю я тебя. А завтра с утра зачёт. Какая я дура, что с тобой связалась.
— Вы извините, — задушевно говорит молодой человек, приближаясь ко мне приставными шагами и напряжённо глядя в себя, — мы тут на днях у вас книжку брали… Ну… такую книжку… розовую. А может, серую. Толстую такую. – Он делает кругообразный жест рукой и прижимается щекой к читательскому билету. — К сожалению, я не помню автора. И названия тоже не помню. Но она нам очень нужна. Вы даже не представляете, как она нам нужна.
— Подождите немного, — сурово говорю я и со скрипом вытаскиваю зажатую между Зализняком и Зиндером хрестоматию Звегинцева. Лицо юноши озаряется торжеством.
— Ага! – восклицает он, поворачиваясь к девушке. – Я же говорил, что всё и так помню!»

«Я даже не могу придумать, какими словами охарактеризовать поведение администрации, которая разрешает разучивание песен (хотя бы и с самыми благими целями, хотя я не знаю, с какими именно!) в ближайшем соседстве с читальным залом!! Песни поются хором, громко, фальшиво, с плохим музыкальным сопровождением, а иногда на немецком языке и с грамматическими ошибками. Чем так петь, лучше никогда не петь вообще, а уж тем более – в библиотеке, где, простите, не поют, а читают! Может быть, вы их разучиваете, чтобы потом отправляться в Германию и действовать на нервы фашистам, но пока вы действуете на нервы (и невыносимо!) только нам, советским читателям. Иртеньев Н. 25.09.39.»

Скачать по ссылке
oduvan.org/chtivo/books/dnevnik-bibliotekarya

@темы: Дневник библиотекаря

---

Интервью с Еленой Заславской, Луганск

Андрей ЧЕРНОВ

Русский поэт не может быть без правды. Без неё опускаются крылья, пропадает голос, меркнет великое русское Слово. Это поняла в 2014 году луганский поэт Елена Заславская – резко порвав с теми, кто выбрал сторону лжи, кто отвернулся от собственного народа, от родной донбасской земли. Отчаянно смело зазвучал голос Елены в гражданской лирике: о Донбассе, Родине, подвиге, трусости, предательстве. И, конечно же, о любви. Портал «Луганск 1» беседует с членом Союза писателей ЛНР Еленой Заславской.



– Елена, ты – одна из самых известных луганских поэтов. Наверное, вопрос предсказуем, но я его задам, поскольку интересен он многим нашим читателям: как начинался твой литературный путь?

– С публикации первой книги поэзии «Эпоха моей любви», которая вышла в луганском издательстве «Светлица» в 1997 году, когда мне было 19 лет. Можно сказать, что мой поэтический путь начался с любви!

А как прозаик я дебютировала довольно поздно, в 2016-м году в санкт-петербургском издательстве «Детское время» с повестью-сказкой для детей «Необыкновенные приключения Чемоданте, Чи-Беретты и Пончика».

– Как ты почувствовала в себе пробуждение поэзии? Были ли люди, которые помогли тебе разобраться с пробуждающимся вдохновением?

– Сочинять я стала, когда еще не умела писать. И мои первые стихотворения записывала моя мама. Она была и первым слушателем, и первым критиком. Благодаря ей детское увлечение не растворилось среди других интересов, а сохранилось и стало одним из центров кристаллизации личности.

В Лисичанской гимназии, в которой я училась, поддерживать этот интерес помогала учительница литературы Лидия Пантелеевна, она руководила литературно-музыкальной гостиной и познакомила меня с поэтами Лисичанска из объединения «Исток»: Евгением Шаргородским, Инной Гудковской. Их нет уже в живых.

А в Луганске было несколько площадок, на которых встречались единомышленники, начинающие и уже опытные поэты: и при союзах писателей и при областной библиотеке. Но я упомяну лишь те, на которых проходили живые обсуждения, литературные баталии и в какой-то степени моя учеба. Это клуб «Глагол» при молодежной библиотеке под руководством Андрея Медведенко и литературное движение «Стан» под руководством Александра Сигиды, от которого впоследствии отделилась Литературная группировка СТАН.

– Несколько провокационный вопрос: с чем ты сравниваешь состояние вдохновения?

– Вдохновение выглядит совсем не так, как это показано в мультике «Фильм, фильм, фильм». В наше время музы прилетают иначе. Я хочу сказать всем поэтам, всем пишущим людям, не ждите схождения с небес прекрасной феи, если вы чувствуете хоть малейшее желание писать – бросайте все и пишите! Знайте – это и есть то самое вдохновение, которое приходит редко и которого можно ждать годами. Не теряйте момент! Жизнь коротка и прекрасна.

– Елена, думаю, что очевидна пропасть между твоими стихотворениями периода «Век Носферату» и нынешними. Как ты можешь объяснить эти мировоззренческие различия? Или я заблуждаюсь – и пропасти нет?

– Забавно, что ты вспомнил это стихотворение. Мой знакомый из Германии Александр Желанный сделал критический анализ этого стихотворения в статье «Алхимическая измена» в 2007 году. Он представил любовный треугольник этой небольшой поэмы в плоскости геополитики, где лирическая героиня – это Украина, ее муж-вампир (Носферату) – Донбасс, Россию, Родину, а любовник (Фаринелли) – это Дух Свободы европейского происхождения. Чем же закончилась эта история? «Во-первых, страшный донбасский шахтер, согласно стиху, чувствует себя прекрасно и полон сил. Во-вторых, героиня «остается в Краснодоне». Она понимает, что ее любимый давно похоронен, и в Европе ее никто не ждет. В-третьих, не так уж важно, от кого был зачат ребенок – вскормит его все тот же терриконовый сосок и будет он, по-видимому, действительно шахтером. Носферату побеждает по всем позициям, и, как положено не отягощенному рефлексией мужлану, сам этого не замечает…»

Так что если присмотреться, нет никакой пропасти, есть развитие. То, что 10 лет ощущалось на эмоциональном уровне, теперь отрефлексировано и осознано.

– Для всех людей Донбасса события 2014 года стали Рубиконом, резко отделившим прошлую нашу жизнь от современности. Как ты восприняла украинскую катастрофу, агрессию Киева против Донбасса?

– С самого начала майдана, еще до начала кровавых событий, когда все восхищались игрой на рояле и романтикой баррикад, у меня было предчувствие войны, вызванное атмосферой ненависти, идущей из Киева. Эта предвоенная зима была очень тяжелой для меня, так как многие в моем окружении восприняли майдан с энтузиазмом, и я попала в разряд нерукопожатных маргиналов литературного процесса.

Третьего марта 2014 года я вышла из Литературной группировки СТАН, которая к тому времени стала чисто пропагандистской. А когда началась война, окончательно определилась где мое место: оно по эту сторону фронта.

– Можно ли считать, что события войны тебя вдохновляют на новые стихотворения? Или ты только отражаешь действительность?

– Чтобы отражать действительность, есть фоторепортеры и военные корреспонденты. Я даю свое осмысление событий. И если произведение становится популярным, значит мой взгляд на мир разделяют и другие люди.

Хотя песни на мои стихи существовали и раньше, но именно военные мои стихи стали хитами. Московская рок-группа «Зверобой» создала песни на мои стихи в двух своих альбомах «Война за мир» и «Родина». Это песни «Едут-едут БТРы», «Эти русские», «В наших диких полях», «Безымянный солдат», «Ополченец». А недавно появилась еще одна песня, написанная в соавторстве с бас-гитаристом «Зверобоя», поэтом и композитором Дмитрием Сосовым: «У призрачных границ непризнанных республик».

Кстати, некоторые из этих песен прозвучат в первом художественном фильме ЛНР «Ополченочка», премьера которого ожидается в мае 2019 года.

– Для многих был неожиданным твой дебют на поприще детской литературы. Расскажи о появлении книги «Необыкновенные приключения Чемоданте, Чи-Беретты и Пончика»?

– Я придумывала эту сказку в 2013 году. Представь, рушится страна, начинается война…. Но есть реальность, пусть она только вымышленная, где герои не сдаются, выручают друг друга в трудную минуту, где добро побеждает зло, и никто не умирает. У главного персонажа, обаятельнейшего кота Чемоданте, нет дома. Ничего – можно жить в чемодане! Он бесшабашный бродяга, но он никогда не оставит друга в беде. Если присмотреться, эта вымышленная реальность имеет много точек соприкосновения с нашей жизнью. Сказка это не выдумка, это правда нашей жизни, но увиденная сердцем.

– Будешь ли продолжать писать книги для детей?

– Буду продолжать и пишу сейчас книги для детей в стихах и прозе. Моя новая книга «Собаки-забияки» выходит в санкт-петербургском издательстве «Нидус» в рамках интересного проекта, когда книги иллюстрируют сами дети, будущие читатели.

Готова к публикации повесть-сказка «Первый бой Лапочки» о боевой и дружелюбной избушке на курьих ножках. Сейчас активно ищу издателя.

Писать для детей это радость, удовольствие, и конечно, большая ответственность, потому что дети не выносят фальши, неискренности и скуки.

– Чего не хватает в литературной жизни ЛНР?

– Меценатов! Все наши писатели, даже такие именитые, как Глеб Бобров, пишут в свободное от работы время, никто не может посвятить себя только творчеству хоть на какой-то период. Как правило, за небольшим исключением тиражи наших авторов невелики, и зачастую оплачиваются самими авторами.

Альманах «Крылья» делает очень много, предоставляя луганским авторам возможность быть услышанными читателями, выйти за узкие рамки самиздата. Но хотелось бы, чтобы он выходил чаще, чтобы появились еще журналы, которые создавали бы плотную литературную среду.

– Сейчас на Украине наблюдается все большая и большая фашизация общества, идет гонение на свободу слова, творчества, преследуются инакомыслящие. Идет широким фронтом наступление на русский язык и языки национальных меньшинств. Как ты думаешь, к чему приведут эти явления? Сможет ли украинское общество вырваться из объятий чудовища украинского неонацизма?

– Сходные процессы идут во всех пост-советских республиках, на Украине это выражено ярче и трогает нас сильнее. Однако все эти явления можно было пронаблюдать еще 10-15 лет назад и в Прибалтике, и в Грузии. Если рассматривать эти страны как проект будущего Украины, то перспективы не радужные. Сейчас в этих бывших частях СССР складывается ситуация, когда люди, чей родной язык русский, не изучают его, не умеют на нем грамотно писать, не получают на нем образование, не ведут на нем научную, профессиональную и политическую деятельность. Парадоксальным образом в XXI веке людей насильно возвращают к дописьменной культуре. Долго сможет выдержать русский язык этот режим или будет постепенно уходить из этих территорий, я не знаю. Но я верю, что когда-нибудь мы все вернем назад.

– Елена, можешь рассказать о ближайших творческих планах? Может, ожидаешь выхода новых книг? Или планируются новые поездки, выступления?

– В самых ближайших планах литературные поездки в Москву, а в следующем году в Берлин. Готовы к изданию поэтические книги «Бумажный самолет» и «Эти русские». Если не найду финансирование для издания в бумажном виде, то просто выложу на своем сайте в открытый доступ.

Так что будем на связи. Читайте стихи и сказки!
lugansk1.info/63788-elena-zaslavskaya-moyo-mest...

@темы: Луганск, ЛНР, Елена Заславская, интервью

---

Роль националистической идеологии в легитимации насилия в современном украинском обще

Доклад на конференции Дни науки-2017 в ЛГАКИ имени М. Матусовского, Луганск.

Рассмотрим культурный аспект деятельности украинских националистов как большой социально деструктивной группы в составе украинского народа. Для реализации асоциальных целей своей группы украинские националисты распространяют в обществе деструктивную идеологию, ядром которой является дегуманизация людей, не принадлежащих к этой группе. Распространение такой идеологии в публичном пространстве приводит к легитимации в общественном сознании насилия, совершаемого националистами по отношению к представителям других социальных общностей.
В составе социума выделяются разные социальные общности. Социальная общность – совокупность индивидов, приобретающая целостность как субъект определенного социального действия [1, с. 226]. Развитая структурированная форма социальной общности называется социальной группой. Особенностью социальной группы является устойчивая внутригрупповая организация, обеспечивающая достижение общих социально значимых целей группы. Основная функция социальной группы – регуляция поведения людей для реализации интересов группы [1, с. 228].
По количеству объединённых людей социальные группы делятся на большие, средние и малые. Большая социальная группа – количественно неограниченная общность людей, которая выделяется на основе различных социальных признаков – демографических, классовых, национальных, партийных. В больших группах формируются культурные ценности, вырабатываются традиции, базовые ценности – идеология. Социальная связь в больших социальных группах осуществляется средствами массовой коммуникации [1, с. 229].
По виду социальной деятельности группы могут быть социально положительными, асоциальными и антисоциальными. Социально положительная группа действует на благо всего общества, под антисоциальными понимают криминальные и преступные группы. Наибольший интерес представляют асоциальные группы, деятельность которых социально деструктивна, то есть направлена на реализацию интересов только этой группы без учёта интересов других групп и социума как целого[1, с. 231].
Деструктивной является деятельность антиобщественная, противоправная, разрушительная для личности. На обыденном уровне общественного сознания деструктивная деятельность мотивируется сложившимися психологическими особенностями коллективного сознания группы. Деструктивная деятельность может и не осмысляться на теоретическом уровне общественного сознания, однако в случаях, когда это происходит, формируется деструктивная идеология. Деструктивная идеология обосновывает необходимость деструктивной деятельности и мобилизует людей для участия в ней [2, с. 8].
Ядром деструктивной идеологии является дегуманизация коллективного антагониста. Коллективный антагонист – сообщество, представители которого являются носителями анти-ценностей, несовместимых с ценностями рассматриваемой группы. Само существование коллективного антагониста угрожает группе, и его ликвидация рассматривается как одна из целей, которые должны быть достигнуты в ходе деятельности группы. Реализация такой цели возможна при дегуманизации коллективного антагониста. Как указывает Е. В. Морозова, «под дегуманизацией понимается комплекс идей и действий, позволяющих представить политических оппонентов как акторов, лишенных человеческих начал, и, следовательно, оправдывать практически любые действия в отношении них» [3].
Деструктивная группа реализует в своей деятельности такие ценности, нормы и образцы поведения, которые являются порицаемыми, неприемлемыми, ненормальными для всех культурных образований вне этой группы. Однако действия, которые порицаются и блокируют продвижение по социальной лестнице в рамках большой культуры, способствуют продвижению в иерархии группы. В случае сосуществования в едином социокультурном пространстве это приводит к конфликтам, нарастанию напряжённости и агрессивности, и в конце концов может привести к войне.
Война на Донбассе, которая длится уже более трёх лет, позволяет нам наблюдать этот процесс в реальном времени.
На данный момент на Украине сформирована своеобразная общность, которую называют по-разному: европейские украинцы, украинские националисты, украинские нацисты, украинские европейцы, проевропейски настроенные украинцы, украинцы, принимающие европейский вектор развития, свидомые украинцы, национально-свидомые украинцы, украинские патриоты и так далее. Украинские националисты сформировались как общность на стыке двух цивилизаций, русской и европейской. Русскую культуру и её носителей они воспринимают как коллективного антагониста, уничтожение которого относится к целям их группы. Эта цель отражена в украинской националистической идеологии, которая дегуманизирует русских как этнос и как культуру.
В результате украинские националисты как целое продуцируют культуру, неприемлемую для больших социальных групп, существующих в культурном поле русской цивилизации. Например, сожжение людей в Одессе 2 мая 2014 года воспринимается носителями русской культуры как трагедия и преступление, а теми социальными группами, которые осуществляют культурную гегемонию на Украине, это деяние воспевается как героический подвиг, которым нужно гордиться и ставить в пример будущим поколениям.
Распространение деструктивной идеологии в современном информационном обществе происходит очень быстро даже если не задействованы официальные каналы коммуникации. На Украине же последние три года деструктивная националистическая идеология распространяется на государственном уровне. Она отражена в законодательных актах, правительственных программах, является частью образовательного процесса в дошкольных и школьных учреждениях, влияет на программу гуманитарного образования в высшей школе, формирует проблемное поле исследовательской деятельности украинских гуманитариев, пропагандируется всеми имеющимися средствами массовой информации. В результате легитимация насилия по отношению к дегуманизированным социальным группам навязывается широким слоям населения как допустимое поведение, а возможности нормализации отношений блокируются уже на уровне обсуждения и предоставления слова противникам националистов.
Таким образом, роль националистической деструктивной идеологии в размывании поведенческих норм украинского общества очень велика. В то же время украинские националисты – не единственная большая социальная группа, действующая на Украине. Другие социальные группы украинского общества имеют свои интересы и сложившуюся в русском социокультурном пространстве коллективную психологию. Нормы и ценности этих групп на данный момент не оформлены в доступную и общераспространённую идеологию, поэтому они не присутствуют в явном виде в публичном пространстве, что создаёт иллюзию, будто украинские националисты выражают интересы всего общества в целом и в культурном плане альтернативы им нет. Однако процесс коллективного осмысления реальности и формирования на этой основе идеологии, а тем более политической программы требует времени. Можно надеяться, что здоровые силы украинского общества смогут консолидироваться на основе общественных, а не узкогрупповых интересов, и наладить нормальную межкультурную коммуникацию с разными социальными группами.

Литература
1. Еникеев, М. И. Общая и социальная психология / М. И. Еникеев. – Учебник для вузов.– М.: Издательская группа НОРМА–ИНФРА • М, 1999. – 624 с.
2. Кокорин, А. А. Идеология: теория, методология, методика (хрестоматийные заметки). // А. А. Кокорин. – М.: Изд-во МГОУ. – 2009. – 358 с.
3. Морозова, Е. В. Дегуманизация как технология формирования образа другого/чужого в политике [Электронный ресурс] / Е. В. Морозова // Среднерусский вестник общественных наук – 2015. - № 6 – С. 121 – 128. – Режим доступа: cyberleninka.ru/article/n/degumanizatsiya-kak-t...

Ищенко, Н. С. Роль националистической идеологии в легитимации насилия в современном украинском обществе / Н. С. Ищенко // Научно-практическая конференция «Дни науки - 2017». – Луганск, 2017.

@темы: нацизм, дегуманизация, Украина, фашизация общества

---

Лев, колдунья и платяной шкаф

Интересно, когда автор придумывает названия разделов типа "Хайдеггер, голограмма и герменевтический круг", он делает это осознанно? Или Льюис незримо конституирует культурное пространство постсоветского интеллектуала?

mirknig.su/knigi/guman_nauki/166978-martin-hayd... - с. 227.

@темы: философия, Льюис, Дугин

---

Постпетровская Россия
Ещё из Дугина, вдогонку Пыжикову.

"Ядро элиты составляли иностранцы, служившие эталоном для собственно русской аристократии: они-то и были носителями подлинно европейского Lebenswelt'а. Ядро же простого народа составляли староверы и, частично, представители русского сектантства, сознательно стремившиеся иметь с российским государством и «кадровым» обществом (то есть с модерном) как можно меньше пересечений."

Всё там же, с. 255, ссылка на Дугин А.Г. Русская вещь. Т. 1. М.: Арктогея, 2000; Он же. Кадровые //Дугин А.Г. Русская
вещь. С. 569—575.
ninaofterdingen.livejournal.com/758912.html

@темы: философия, староверы, Дугин

---

Закат Европы

Ещё из Дугина

Закат Европы, финал Запада в целом как следствие смерти западной философии - центральная тема М. Хайдеггера (простым языком изложена в коротком тексте "Зачем поэты?", сложным - много где ещё). Первое начало - досократики - породило ложную философию, которая две с половиной тысячи лет двигала Европу в неправильном направлении, вела к смерти. Во времена МХ эта смерть уже была явным фактом, и назрела необходимость Другого Начала философии и культуры - первым философом которого и был МХ.

Теперь мой комментарий.
Не останавливаясь на том, какая же ошибка Парменида сыграла такую роковую роль, коснёмся только формы: МХ тоже провозглашает закат Европы, попадая в один ряд с Гегелем (у которого это еще звучит оптимистично) и Фукуямой, которого только ленивый не высмеивал. Поскольку МХ - величина и вершина, эта идея зачастую воспринимается некритически, и признаки конца видятся во всём - от торжества аналитической философии до засилья мигрантов, и создается впечатление, что Запад доживает последние дни, и "ноги тех, кто его вынесет, уже стоят у дверей".

Однако не стоит забывать, что это небывалое по накалу и мощи эсхатологическое настроение длится уже лет двести (если верить Ясперсу), что не помешало несчастному больному развязать две мировые войны и создать фабрику грез, задающую культурные стандарты для всего мира. Гиббон в XVIII веке написал книгу "Разрушение и распад Римской империи", где изобразил историю ромеев от Нерона до падения Константинополя. Вот так в этой культуре мыслится закат - полторы тысячи лет бурной политической жизни плюс центральная роль в геополитических раскладах. Возможно, именно такой закат мы и будем наблюдать, и дети наши, и внуки.

Концепции, основанные на том, что Запад доживает последние дни, должны учитывать эту тенденцию, и рассчитывать на то, что им придётся завоёвывать сторонников в агрессивной культурной среде, а не в идеологическом вакууме.
ninaofterdingen.livejournal.com/758622.html

@темы: Шпенлер, Дугин

---

Русский культурный архетип как основание русской модерности

Ищенко, Н. С. Русский культурный архетип как основание русской модерности / Н. С. Ищенко // Вестник развития науки и образования. – № 7. – 2018 г. – С. 57 – 65.
Ссылка на скачивание статьи:
oduvan.org/chtivo/stati/russkiy-kulturnyiy-arhe...

@темы: русская культура, культурный архетип, русская модерность

---

Проблемы типизации войны как межкультурного взаимодействия

Небольшой доклад о диалектике международного права в европейской культуре. Европейская культура - великая и замечательная, в ней человек имеет высочайший статус, человек имеет всевозможные права и требует самого уважительного отношения, которое гарантируется множеством разнообразных институций и документов, от Страсбургского суда до Устава ООН. Ни одна другая культура не относится к человеку с таким уважением. Человеку подвластно всё и всё предназначено для людей!
Однако...
...не все являются людьми.

В докладе как раз и рассказывается, как происходит этот логический и диалектический переход, который позволяет описывать бомбежки Белграда и Донецка словами "ни одна бомба не упала на Европу после 1945-го года"

Ищенко, Н. С. Проблемы типизации войны как межкультурного взаимодействия / Н. С. Ищенко // Международный научный форум «Образование. Наука. Культура» 22.11.2017. – Гжель, 2018. – С. 807–808.

Современные средства коммуникации формируют общее культурное пространство в масштабах планеты. Вхождение разных народов в это пространство не всегда добровольно, часто вызывает разного рода конфликты, которые в некоторых случаях приводят к войнам, чему в последние тридцать лет было немало примеров. В то же время теоретическое осмысление межкультурного взаимодействия разных народов не соответствуют серьезности задач, стоящих перед современными обществами. Существует тенденция вывести за рамки имеющихся типологий межкультурного взаимодействия такой важный его вид, как война, что приводит к дегуманизации одной из воюющих сторон и исключению ее из сферы действия как международного права, так и гуманистической идеологии.
Взаимоотношения между по меньшей мере двумя разными культурами рассматриваются как взаимодействие культур или межкультурное взаимодействие [2]. Межкультурное взаимодействие всегда играло значительную роль в появлении и развитии культур, однако его значение возросло в эпоху Великих географических открытий. В это время крупные перемещения различных культурных и этнокультурных групп совершаются по всему земному шару, интенсивность межкультурных взаимодействий нарастает до такой степени, что исследователи рассматривают этот период как веху в истории человечества наряду с неолитической революций и появлением классового общества [3, с. 88]. Великие географические открытия положили начало тому миру, в котором мы живём, и в котором межкультурное взаимодействие становится всё более значимым фактором культурных процессов.
Процессы объединения Европы с 1993 года, а также включение в Европейский союз народов, не входящих в католическое и протестантское ядро Европы, стимулировали интерес европейских антропологов и социологов к вопросам межкультурного взаимодействия. Результатом работы в этом направлении становятся новые типологии межкультурного взаимодействия. В 2011 году такую типологию предложил британский социолог Дж. Деланти [6, с. 14]. Рассмотрим эту типологию как одну из популярных и тем самым типичных в современной социологии. Деланти выделяет шесть идеальных типов межкультурного взаимодействия.
1. Столкновение культур, которое выражается в войне.
2. Культурная дивергенция – дифференциации культуры и выделения в ней новых ориентаций, противоречащих ее изначальным установкам. Примером дивергенции служат религиозные. политические, этнические расколы.
3. Ассимиляция, то есть полное поглощение культуры более сильной культурой.
4. Сосуществование – сохранение своей культуры с усвоением некоторых элементов чуждой культуры. Сосуществование рассматривается на примере иммигрантов, желающих интегрироваться в новое общество.
5. Культурная адаптация, которая имеет место в тех случаях, когда речь не идет уже просто о сосуществовании культур, но и слияния культур не происходит.
6. Культурный синкретизм или слияние, связанный с возникновением новых культурных форм, которые включают в себя элементы различных культур [1, р. 644–648].
Характерно, что типология Деланти не включает те виды межкультурного взаимодействия, которые приводят к быстрой деструкции культурной системы, уничтожающей культуру вместе с носителями. Из межкультурных взаимодействий такого типа Деланти рассматривает только войну, но типирует ее как предельный случай, который даже нельзя считать межкультурным взаимодействием.
Такая концептуализация войны выводит большую часть истории человечества и современных межкультурных процессов за рамки как научного рассмотрения, так и международных правовых норм [8]. Например, зоны военных действий именуются местами проведения антитеррористических операций, как это имело место на Украине в 2014 – 2017 гг, и на этой территории не действуют общепринятые правовые нормы военного времени, не соблюдаются права человека и международное законодательство.
В современном международном праве, которое отражает как реальное положение дел, так и уровень философского осмысления данных проблем, исчезает из сферы актуального применения понятие гражданской войны и войны за территорию. Причина этого в том, что в случае гражданской войны или войны за территорию нужно признавать минимум две стороны и соответственно конфликт интересов, в котором каждая из сторон имеет все права отстаивать свою позицию.
Чтобы избежать признания субъектности одной из сторон военного конфликта, в последние десятилетия сложилась концепция дискриминационной войны. Основой этой концепции является учение о правах человека, которое вводится в зону сакрального и рассматривается как безусловная ценность, стоящая выше любых интересов и нивелирующая их. Таким образом, выступление против прав человека, действительное или мнимое, обесценивает ту сторону, которая его совершает, лишает ее субъектности и дегуманизирует носителей такой точки зрения, что подразумевает представление политических оппонентов как субъектов социально действия, лишенных человеческих начал, и таким образом оправдывать практически любые действия в отношении них [7]. Последнее время тема дегуманизации привлекает внимание философов, политологов и филологов как в России, так и во всём мире (см. например [4], [5]), поскольку процессы дегуманизации разных социальных групп и целых народов играют значительную роль в эскалации конфликтов в современном мире.
Итак, войны последних десятилетий, которые ведут страны западной культуры, это войны одной стороны против абсолютного врага, в которых противник демонизирован, дегуманизирован и выведен из сферы действия гуманистической идеологии и правовых норм. Дискриминационная война есть способ описания реальности, в которой войны продолжаются, но современная западная наука не имеет инструмента их адекватного описания, оставаясь в этом плане частью идеологии нападающей стороны.
Описанная ситуация не может считаться нормальной, поскольку профанирует гуманитарные науки и мешает научному прогрессу в такой важной сфере, как изучение межкультурного взаимодействия, которое определяет всё больший круг вопросов и проблем, встающих перед современными обществами. Возвращение деструктивных вариантов межкультурного взаимодействия в поле зрения и концептуализации современной социологии и культурологии является одной из важнейших задач, стоящих перед современным научным сообществом.
Литература
1. Delanty G. Cultural diversity, democracy and the prospects for cosmopolitanism: a theory of cultural encounters // British Journal of Sociology. 2011. № 62(4). Р. 633–656.
2. Аванесова, Г. А. Взаимодействие культур [Электронный ресурс]/ Г. А. Аванесова // Культурология XX век. Энциклопедия. В 2-х томах. – Санкт-Петербург: Университетская книга. ООО «Алетейя». – 1998. – т. 1. – 447 с. – Режим доступа: www.psylib.org.ua/books/levit01/txt020.htm
3. Арутюнов, С. А. Народы и культуры: развитие и взаимодействие / С. А. Арутюнов. – М.: Наука, 1989. – 247 с.
4. Глотова, Е. Ю. Метафоризация геноцида ХХ века – концептуальные образы «дегуманизации» и «очищения» [Электронный ресурс]/ Е. Ю. Глотова // Вестник Северо-Осетинского государственного университета им. К.Л. Хетагурова. Общественные науки. – 2009. – № 3. – С. 13–16. – Режим доступа bulletin.nosu.ru/images/stories/stats/2009_03/1...
5. Горшунов, Ю. В. Этнические стереотипы и ярлыки как средство дегуманизации [Электронный ресурс] / Ю. В. Горшунов, Е. Ю. Горшунова // Вестник Башкирского университета. – 2014. – Т. 19, №3. – С. 915–919. – Режим доступа: cyberleninka.ru/article/n/etnicheskie-stereotip...
6. Масловский, М. В. Межкультурное взаимодействие и социальные поля: новые теоретические подходы в европейской и американской социологии / М. В. Масловский //Социологические исследования. – 2016. – №7. – С. 11 – 18.
7. Морозова, Е. В. Дегуманизация как технология формирования образа другого/чужого в политике [Электронный ресурс]/ Е. В. Морозова // Среднерусский вестник общественных наук – 2015. - № 6 – С. 121 – 128. – Режим доступа: cyberleninka.ru/article/n/degumanizatsiya-kak-t...
8. Толстых В. Л. Миф о войне как центральный элемент международно-правовой идеологии = The myth of the war as a central element of international legal ideology / В. Л. Толстых // Российский юридический журнал. – 2015. – № 6 (105). – С. 43–53.

@темы: война, дегуманизация, Донбасс, Украина

---

Игра в бисер, лучшее

Шедевр тамошнего мастерства (вверху). Плохо видно, потому напишу словами:
Классическая мелодрама о несостоявшейся любви простой деревенской женщины Нюры и романтического грациозного таксиста (Три тополя на Плющихе)
ninaofterdingen.livejournal.com/758127.html

@темы: путешествие, тексты

---

Игра в бисер

В "Сапсане" очень интеерсный журнал поезда. В той части, где аннотируют имеющиеся в локальной сети фильмы для пассажиров, находятся настоящие перлы. Чувствуется, что там работают люди креативные, с огоньком, которым весело и нескучно.
ninaofterdingen.livejournal.com/757912.html

@темы: путешествие, тексты

---

Столичные львы

Фотографии по ссылке:
ninaofterdingen.livejournal.com/757530.html

@темы: путешествие, фотография

---

Всё повторится

Елена Заславская

Какая печаль настигает меня
Средь праздничных красок осеннего дня,
Как будто со мною желают проститься
Цветы и туманы, деревья и птицы,
Как будто я тоже пришла попрощаться,
Чтоб снова начаться. Весною начаться.
Прости, но нам тоже придется простится.
Но жизнь будет длится.
И все повторится.
2018

@темы: стихи, Луганск, Елена Заславская

---

Борьба с изгоями: Ростиславичи-Галицкие

Продолжение цикла об истории домонгольской Руси:
Татьяна Волоконская

Вообще говоря, в отношении Ярославичей к Изяславичам-Полоцким ощущается сильная трагикомическая струя: уж так им хочется выставить неугомонного Всеслава Чародея аспидовым отродьем и чёрной немочью, что местами это выходит совсем поперёк здравому смыслу. Казалось бы, нежная (и не менее трагикомическая) привязанность Всеслава к домашнему уделу должна бы несколько успокоить подозрения правящей ветви насчёт его притязаний на киевский стол – ан нет! Создаётся впечатление, что старательное раздувание пугала из полоцкого князя на страницах официальных летописаний нужно Ярославичам затем, чтобы снизить накал их собственных внутренних разборок, которые в противном случае выступили бы вперёд во всей их неприглядной мерзости.

Любая история – не что иное, как эквилибристика политических монет, непрестанно вращающихся и обнаруживающих то светлую, то тёмную сторону. Поразительное долголетие Ярослава Мудрого (он прожил – шутка ли! – семьдесят шесть лет, больше даже, чем пресловутый Всеслав Полоцкий), определявшее неслыханное благоденствие Руси: единая политическая воля, поступательность реформ, последовательность внешнеполитических решений и прочая, и прочая, – в момент его смерти мигом обернулось неслыханным же бедствием. Ярослав на два года переживает своего старшего сына, наследника, новгородского князя Владимира, ухитрившегося скончаться в возрасте тридцати двух лет. Соловьёв называет его смерть «преждевременной», но причин такого обозначения не объясняет. Известно, что последние семь лет своего княжения Владимир Ярославич строил в Новгороде каменный Софийский собор (взамен деревянного), который был закончен и освящён всего за полмесяца до его кончины – возможно, это обстоятельство дало Соловьёву повод считать смерть Владимира внезапной. Так или иначе, после смерти новгородского князя остаётся его сын Ростислав – старший внук Ярослава Мудрого и первая жертва лествичного порядка престолонаследия в правящей династии. Карамзин, на основании Родословных Книг, приписывает Владимиру второго сына Ярополка, но поскольку никаких известий об этом гипотетическом княжиче в летописях не находим, не будет о нём речи и в нашей саге.

Осиротевший Ростислав Владимирович попадает в разряд князей-изгоев, причём на антропонимическом уровне его злосчастный статус закрепляет сам дедушка Ярослав. В 1053 году киевский князь лично нарекает Владимиром своего новорождённого внука от четвёртого сына Всеволода – будущего Владимира Мономаха. О чём он думал при этом, неясно. Соловьёв в описании семейной политики Ярослава выдаёт на-гора высокопарный пассаж, в котором, впрочем, за киевским князем обнаруживается много велеречивости, но мало действительной мудрости: «Ярослав, завещевая сыновьям братскую любовь, должен был хорошо помнить поступки брата своего Святополка и как будто приписывал вражду между Владимировичами тому, что они были от разных матерей; последнее обстоятельство заставило Владимира предпочитать младших сыновей, а это предпочтение и повело к ненависти и братоубийству. Ярославичи были все от одной матери; Ярослав не дал предпочтения любимцу своему, третьему [из оставшихся в живых] сыну Всеволоду, увещевал его дожидаться своей очереди, когда бог даст ему получить старший стол после братьев правдою, а не насилием, и точно, у братьев долго не было повода к ссоре». Похвальные намерения, однако реализуемые на крайне маленьком участке лабиринта властных отношений. Громко увещевая любимого Всеволода не лезть поперёк старших братьев в пекло великокняжеской власти, Ярослав эдак незаметно (но на самом-то деле крайне внятно для прочих членов семьи!) передавал ему серьёзный козырь – ономастическое старшинство его сына Владимира, то есть буквальную преемственность младшего из Ярославовых внуков по отношению к Ярославовым отцу и старшему сыну. Вот тебе и «не дал предпочтения»!

Нет, формально Ярослав поступает очень даже должным образом: для обеспечения легитимности власти имя исторического основателя династии обязано присутствовать в антропонимиконе Рюриковичей. Однако киевский князь здесь следует букве, а не духу, прикрывая «общественной» пользой личную выгоду. Спешить с возвращением имени «Владимир» в княжеский ономастикон ему, в общем-то, и незачем: не мог же он всерьёз опасаться того, что великое имя осмелится захватить заклятый друг Всеслав (он пока ещё вполне лоялен великокняжеской власти) или что, буде полоцкий князь всё же решится на такой аншлюс, этот захват как-то поможет полоцкой ветви вырваться вперёд в коронном забеге – в котором, не устану этого повторять, полочане особо и не стремились участвовать. А коли так – почему не подождать и не оставить имя старшего сына в семье старшего сына? Историки предполагают, что к моменту смерти Владимира Ярославича Ростиславу было около четырнадцати лет – самый брачный возраст для княжича. Но вместо того, чтобы заниматься устройством брака старшего внука, Ярослав в буквальном смысле уводит у него из-под носа священное отцовско-прадедовское имя.

Иными словами, в гонке за великокняжеский стол, от которой Ярослав Мудрый на словах старательно предостерегает своих наследников, сам он втихомолку, но совершенно точно ставит на любимого Всеволода и его сына. Расчёт верный: к моменту, когда киевский стол поочерёдно украсят своей особой Изяслав, Святослав и Всеволод Ярославичи, все шансы выйти из игры имеют не только младшие сыновья Ярослава Вячеслав и Игорь (что и происходит на самом деле), но и потомки старших. И не сказать, чтобы всеобщий дедушка сильно ошибся: к 1093 году, когда Всеволод Ярославич умирает и освобождает киевский стол, из семи кузенов-предшественников Владимира по родовой лествице в живых остаётся четверо. Старшего из них – Святополка Изяславича – Мономах всё-таки пропустит вперёд, но не столько из-за реального распределения власти, сколько по тонкому политическому расчёту личному благородству души; а вот через троицу Святославичей перешагнёт вопреки дедушкиным заветам. Но отнюдь не вопреки тайному дедушкиному замыслу: не зря ведь Мономах получает не только родовое, но и крестильное имя Владимира-Василия Святославича, становясь, таким образом, почти полным его антропонимическим подобием.

Ростислав Владимирович при этом оказывается далеко на периферии княжеского коловращения вокруг киевского стола – и закономерным образом затевает то, о чём Ярослав при всей его хвалёной мудрости как-то не додумал: сопротивление закону насилием. Вообще, в истории Ростислава крайне важно сразу решить, каким источникам доверять. Татищев утверждает, что по смерти Ярослава Мудрого его сыновья кинули племяннику-изгою кость в виде то ли Ростова, то ли Ростова и Суздаля; что после смерти Вячеслава Ярославича в 1057 году его смоленский удел был передан самому младшему из братьев Игорю, а Игорев Владимир Волынский достался Ростиславу; наконец, что в 1060 году, по смерти Игоря, Ростислав надеялся заполучить Смоленск (настоящий княжеский удел, в отличие от искусственно выделенных городов Ростова и Владимира Волынского), но, обманутый в своих ожиданиях дядьями, начал бунтовать. Болтин и даже Соловьёв в своих повествованиях беспрекословно следуют за Татищевым, но мне, при всём уважении к Соловьёву, смертельно надоело каждый раз всерьёз рассматривать буйные домыслы и вымыслы Татищева, не подтверждённые никакими доступными летописными источниками. Карамзин, напротив, ясно показывает, что свой бунт Ростислав начинает, согласно летописям, в Новгороде и при поддержке знатных новгородцев. Очевидно поэтому, что никакие города в удел Ростислав Владимирович не получал и «жил праздно в Новегороде» (Карамзин), лелея обиду на триумвират злых дядек и строя юношески бурные и юношески же неосуществимые планы мести и отыгрыша.

Масштабы дурости политических притязаний Ростислава видны по тому, что он, в отличие от своего троюродного брата и собрата по несчастью Всеслава Чародея, борется не за отцовский удел – ему подавай великокняжеский стол! В Новгороде, впрочем, после отъезда Изяслава Ярославича в Киев сидит его старший сын Мстислав – тот самый, что будет через несколько лет, вопреки обещаниям папеньки и дядюшки Святослава, жечь и слепить мятежных киевлян, руководствуясь принципом «Есть у большой репрессии начало – нет у такой репрессии конца!» С одной стороны, связываться с этим берсерком себе дороже – он, в случае победы, остановится, только размолотив соперника в кровавую кашу и сложив для этой каши котёл из подвернувшихся под руку людишек. С другой стороны, пример Всеслава и его полочан показывает, что лютовать и яриться Мстиславу удаётся всё больше по ведомству министерства внутренних дел, нежели министерства обороны: это против обманутых горожан он орёл, а взявшее инициативу в свои руки войско громит его на раз. С третьей стороны, у выросшего в Новгороде Ростислава за спиной – поддержка новгородцев: среди его ближайших помощников окажется, например, Вышата – сын новгородского посадника Остромира, известного более по знаменитому Остромирову Евангелию. Так что были у князя-изгоя определённые шансы сковырнуть Мстислава и удержаться затем в городе, жители которого если даже не симпатизируют самому Ростиславу, то точно чтят память его отца, защищавшего и обустраивавшего Новгород.

Ни одним своим козырем Ростислав и его шалая молодёжь не воспользуются: в 1064 году он бежит из Новгорода на дальний юг и захватывает Тмутаракань, выбив оттуда двоюродного брата Глеба Святославича. Соловьёв объясняет выбор Ростислава его стремлением повторить судьбу славного победителя касогов и самого Ярослава Мудрого – Мстислава Владимировича Храброго: «…его манила Тмутаракань, то застепное приволье, где толпились остатки разноплеменных народов, из которых храброму вождю можно было набрать себе всегда храбрую дружину, где княжил знаменитый Мстислав, откуда с воинственными толпами прикавказских народов приходил он на Русь и заставил старшего брата поделиться половиною отцовского наследства. Заманчива была такая судьба для храброго Ростислава, изгоя, который только оружием мог достать себе хорошую волость и нигде, кроме Тмутаракани, не мог он добыть нужных для того средств». Отец Глеба Святослав грозной мощью то ли собственного войска, то ли стоявших за ним объединённых сил всего триумвирата, частью которого он являлся, на время вынудил Ростислава оставить Тмутаракань, но стоило ему уйти – и дерзкий племянник вторично выгнал Глеба. Тут-то и оборвались все великие планы князя-изгоя, потому что всполошившиеся из-за бурной активности нового соседа греки подослали к нему отравителя. Мало того, недолгое и несчастливое тмутараканское княжение Ростислава решило судьбу самого княжества: с этого момента Тмутаракань перестаёт быть удалённым русским форпостом, нацеленным на завоевание южных земель и выход к Азовскому морю, и становится плацдармом для обиженных на родине князей-изгоев, подготавливающих вооружённый реванш. В Тмутаракань с этой целью бегали сын Ростислава Володарь, сын Игоря Ярославича Давыд и даже знаменитый сын Святослава и брат Глеба Олег, один из «закадровых» героев «Слова о полку Игореве». Отсутствие у Тмутараканского княжества внешней завоевательной политики и частая смена князей, заинтересованных лишь во временном пользовании этой землёй, привели в итоге к тому, что это «Воспорское царство», по словам Карамзина, было отнято у Руси половцами и имя его «с сего времени [с 1094 года] исчезло в наших летописях».

Но прежде, чем погибнуть от херсонского яда, Ростислав, помимо реальных действий, успевает подкрепить свои амбиции ещё и привычным для династии антропонимическим способом. Его супруга – возможно, дочь венгерского короля Белы Ланка, потому как впоследствии она будет выступать дипломатом в войне русских с венграми, – рожает ему трёх сыновей, именами которых Ростислав громко заявляет всему миру, чего он, по его собственному мнению, стоит. Имена эти – Рюрик, Володарь и Василько.

Об антропонимической декларации Ростислава Владимировича подробно рассуждают Литвина и Успенский, говоря о причинах появления в русской именной культуре имени «Володарь», долгое время считавшегося вариантом имени «Владимир». Они полагают, что все три имени для сыновей были выбраны Ростиславом с расчётом на то, чтобы внятно напомнить зарвавшимся родственникам, имеющим «младший» родовой статус, о высоком происхождении обиженного ими князя-изгоя. В именах Ростиславичей повторяются имена двух основателей рода Рюриковичей – легендарного Рюрика и вполне исторического Ростиславова прадеда Владимира. Однако в каждом из трёх случаев отсылка ведётся различными способами.

Имянаречение Рюрика Ростиславича – самый простой из антропонимических ударов Ростислава, но и самый зубодробительный. Воскрешая имя варяжского князя, князь-изгой заявляет об абсолютном старшинстве своего первенца среди правящей ветви династии: Рюрик – старший сын Ростислава, старшего сына Владимира, старшего сына Ярослава. Этому родовому превосходству, конечно, сильно мешает «младший» родовой статус самого Ярослава, а ещё больше – незаконное происхождение Владимира Святославича, и уж точно – наличие под боком у Новгорода полоцкой ветви Изяславичей. Однако вызов Ростислава адресован не полоцким князьям и тем более не теням братьев Владимира и Ярослава, а среди Ярославичей его старший сын – действительно единственный, кто имеет полное право быть названным в честь легендарного Рюрика. Верно и обратное: уверенность Ростислава в неотразимости подобного аргумента свидетельствует о том, что на протяжении всех предшествующих поколений русская княжеская династия сохраняет память о Рюрике именно как об основателе рода (вспомним, что приблизительно в то же время к распоряжению Рюрика апеллирует и Всеслав Полоцкий, нарекая одного из своих сыновей Рогволодом).

Ну а выбор имён для двух младших сыновей Ростислава становится подтверждением такой интерпретации имянаречения старшего: князь-изгой не просто заимствует чем-то приглянувшееся ему имя одного из предков, но объявляет своего первенца прямым наследником основателя рода. Володарь и Василько занимают такое же место по отношению к другому основателю – Владимиру Святославичу. При этом характерно, что в обоих случаях Ростислав оказывается вынужден избегать прямого повторения антропонима.

Имя «Володарь» по звучанию и значению похоже на родовое имя прадеда и отца Ростислава – «Владимир». «Не исключено, – пишут Литвина и Успенский, – что мальчик не был назван напрямую именем деда, Володимира Ярославича, потому что династическая судьба последнего сложилась явно неудачно – он умер, не успев передать власть своим прямым потомкам. Ситуация, как уже отмечалось, была двойственной: все претензии рода Ростислава на власть были связаны с тем, что он был сыном Володимира Ярославича, но именно ранняя смерть Володимира Ярославича и мешала этим претензиям осуществиться. Возможно, как раз поэтому сын Ростислава получает в качестве родового, княжеского имени несколько необычный «конструкт», апеллирующий к имени деда, но не совпадающий с ним». При этом ещё важно, что имя «Владимир» было «отобрано» у Ростиславичей решением Ярослава Мудрого, передавшего его Всеволодичам. Антропонимические правила Рюриковичей не мешали Ростиславу назвать одного из сыновей Владимиром при наличии живого двоюродного дяди с тем же именем, но ему было невыгодно выступать против воли деда, династическую связь с которым, разрушенную ранней смертью отца, он и пытался восстановить.

Младший же сын Ростислава тоже заявляется наследником двух Владимиров, но не по родовому, а по крестильному имени, причём получает его в качестве единственного, объединяющего в себе функции парных имён у прочих князей. До Василько Ростиславича подобным образом в княжеской именной культуре фигурировали только парные имена князей-мучеников Бориса-Романа и Глеба-Давыда Владимировичей, каждое из которых могло объединять в себе функции родового и крестильного антропонимов. Теперь к ним прибавляется изначально крестильное имя «Василий», точнее его гипокористическая (уменьшительная) форма «Василько», лучше вписывающаяся в исконный славянский ономастикон.

Ещё тут важно отметить, что из весомых родовых имён Ростислав выбирает для сыновей имена князей, занимавших новгородский стол, – едва ли не для того, чтобы уравновесить ущерб, нанесённый властным правам его ветви преждевременной смертью отца опять же на новгородском столе. Кроме того, имя старшего сына возвращает в славянский антропонимикон давно исключённый из него варяжский элемент, что также объясняется происхождением самого Ростислава: его отец Владимир не только повторял старинные походы Рюрика против северных народов (в случае Владимира – против финской народности «емь»), но и участвовал в византийском походе последнего из королей-викингов – норвежца Харальда III Сурового, который приходился Владимиру зятем, так как был женат на дочери Ярослава Мудрого Елизавете. Именно в роду Владимира, таким образом, было закономерным обращение к славному имени Рюрика, объединившему в себе варяжскую и славянскую историю.

Однако притязания Ростислава Владимировича на власть, соответствующую его высокому родовому статусу, не увенчались успехом ни на реальном, ни на антропонимическом уровнях. Как сам он не смог реализовать план по захвату великокняжеского стола с промежуточной остановкой в Тмутараканском княжестве, так и жребий его сыновей не совпал с их громкими именами. Начав, по примеру отца, междоусобную войну (в случае с Володарем Ростиславичем – с включением Тмутараканского квеста), они смогли добиться в ней только Владимира Волынского, не являвшегося, как мы помним, полноценным княжеским уделом, да и то были изгнаны оттуда тогдашним киевским князем Всеволодом Ярославичем (антропонимическим обладателем – в лице сына Мономаха – того самого наследства двух Владимиров, которого добивались Ростиславичи). Из Владимиро-Волынского княжества Всеволод выделил им во владение Звенигород, Перемышль и Теребовль – уделы, которые должны были восприниматься сыновьями Ростислава скорее как оскорбление, чем как княжеский дар. Тем не менее три этих княжества остались верхним пределом удачи, которого удалось достичь трём братьям. Уже после их смерти (около 1140 года) младший сын Володаря Ростиславича Владимир объединит эти земли в единое Галицкое княжество, по названию которого вся ветвь Ростиславичей получит в русской историографии именование «Галицкие».

Что до имени «Рюрик», то его обладатель Рюрик Ростиславич, названный в честь основателя целой династии, умер в 1092 году, не оставив прямых наследников и передав Перемышльский удел брату Володарю. Галицкая ветвь просуществовала чуть более полутора веков: с 1038 года, который весьма приблизительно считается годом рождения Ростислава Владимировича, до 1199 года, когда умирает сын Ярослава Осмомысла Владимир – последний представитель Ростиславичей на галицком столе. Но и на протяжении этих лет имя «Рюрик» не получил больше ни один потомок князя Ростислава.

Причину этого отказа от громкого имени и обозначаемых им властных амбиций, видимо, следует искать в двух княжеских съездах, завершивших оба этапа междоусобной войны между внуками и правнуками Ярослава: Любечском (1097) и Витичевском (1100). Именно эти съезды считаются в русской истории официальной датой отсчёта периода феодальной раздробленности, обозначенного принципом «Каждый да держит отчину свою». Несмотря на то, что ограничение престолонаследия детей рамками отцовского стола не выдерживалось последовательно ни одним из князей, эти соглашения стали началом принципиально иного представления о распределении власти между потомками Рюрика. Хотя за киевским престолом сохранялся титул великокняжеского, ни один из его держателей (как, впрочем, и любого другого стола) не мог отныне считать себя свободным от влияния других князей. В этих условиях открыто выраженная антропонимическая претензия на Рюриково наследие могла только обострить и без того недружелюбные отношения между князьями, но никак не придать кому-либо дополнительный вес.

С другой стороны, судьба Рюрика Ростиславича некоторым образом «расколдовала» имя «Рюрик», лишив его сакральной неприкасаемости. Это имя, как оказалось, могло быть связано и со стандартной княжеской судьбой представителя рода Рюриковичей. Подобно многим остальным антропонимам, оно стало отсылать не только к своему первому, легендарному носителю, но и ко всем его последующим потомкам-тёзкам. Но для самой Галицкой ветви такая апелляция по отношению к имени «Рюрик» оказалась попросту ненужной: переход Перемышля от Рюрика к Володарю, ввиду отсутствия у первого сыновей, был мирным и законным и потому не требовал антропонимического подкрепления.

Поэтому в следующий (и последний) раз имя основателя династии появится в антропонимиконе совсем другой ветви.
oduvan.org/chtivo/esse/borba-s-izgoyami-rostisl...

@темы: антропонимикон, Имя Рюрика