«Желая ближе узнать местное православие, они [иезуиты] следили за общавшимися с ними «московитами» и, как могли, пытались их разговорить. Кажется, результат был противоречивый. «Когда я однажды завел речь кое с кем из виднейших придворных этого великого князя о делах веры и о заповедях Священного Писания – свидетельствует наш автор, – они, хотя и были увешаны драгоценными камнями и златом, отвечали, однако же, без утайки: “Мы читать не умеем, а вот наш великий князь ведает все”». В другом месте: «Тем не менее мы встретили иных людей, которые, пусть и не умели читать, но, будучи придворными государя, знали заблуждения греков, которые, видимо, впитали с детских лет, и могли рассказать об исхождении Святого Духа только от Отца, о том, что Сын сидит одесную Отца, а Святой Дух – ошую».
Эти несколько противоречивые реакции не заставили латинского писателя насторожиться, а зря. Сказаться неграмотными и не отвечать на вопросы о вере приставленным «московитам» вменялось в обязанность. Так, в инструкции, полученной одним из них, читаем: «А будет учнет задирать и говорить о вере о греческой или о римской, и Залешенину отказати: грамоте не учивался; да не говорить ничего про веру».
Другой любопытный русский текст – наказ стольнику Ивану Даниловичу Бельскому. Очевидно, это тот самый неназванный «юноша, придворный великого князя, также одетый в драгоценнейшие одежды», объявивший Поссевино в день их приезда в Старицу, что он прислан от лица государя, дабы отобедать с ним и его людьми и развлечь их. Как выясняется, ему тоже велено уклоняться от всех расспросов.
Согласно Московскому летописцу, царскому гонцу Якову Молвянинову, отправленному в Рим несколько месяцев спустя, якобы снова было сказано: «А будет станут говорити о вере и ему сказатися, что грамоте не умеет, ратной человек, да взяв лук стреляти».
Когда латинские писатели слышат про русскую неграмотность, они обнаруживают слишком много доверчивости».
Предисловие И. В. Дубровского к «Донесению о путешествии в Московию» Паоло Кампаны. «Русский Сборник XXIV», с. 149–150).