Традиционные общества и их проблемы

Впервые за годы моего сотрудничества с Челябинском до Луганска добрался авторский экземпляр сборника Материалов научно-практической конференции «Традиционные общества: неизвестное прошлое». На эту конференцию я писала доклады о Невидимой Церкви, о фильме «ПиКей», просмотренном по совету Андрея Кондаурова в традиционный день индийского кино восьмого марта, а также, в этом году, о троичной структуре русской культуры, о чем был вопрос и на выступлении в «Солнце Севера» 20 июля 2023 года в Санкт-Петербурге.
Теперь у меня есть этот замечательный новейший сборник, в котором можно найти ответы на такие вопросы как:
Византийский или новоевропейский вариант европеизации России?
Абсолютен ли принцип историзма?
Легко ли быть ханом?
Также здесь можно почитать о традиционной культуре как главном ресурсе России, роли Ярослава Мудрого в становлении контрольно-надзорной функции российского государства, возникновении государственности у народа мампруси, нововведениях в мануфактурных регламентах Нового времени, гранях традиционного общества сквозь призму нотариальных документов, древнерусских учебниках философии, влиянии сектантства на формирование русского православного традиционного общества в Крыму, зоологической идентификации изображения на ставропольской застежке, роли железных дорог в судьбе пореформенного Царицына и о многом-многом другом.

@темы: Челябинск, наука

---

Веня в Красноярске

В Луганск пришел авторский экземпляр журнала «День и ночь», где опубликована моя статья о Венечке.
Полный текст на сайте: ninaofterdingen.ru/2022/09/23/рокер-прометей-пр...

---

Донецк в сердце Русского мира

В «Литературной газете» опубликована моя рецензия на книгу Анны Ревякиной «Донецк – Москва». Я исследую, как в книге реализованы две стратегии создания образа Родины: идти от конкретной топографическая детали или опираться на общекультурные и транскультурные смыслы.
Читать по ссылке: lgz.ru/article/-27-6892-12-07-2023/zdes-ozhivae...

@темы: поэзия, Анна Ревякина

---

Солнце Севера

Друзья, приглашаю всех на мое выступление в Питере 20 июля! Вопросы и обсуждение - самая интересная часть мероприятия, давайте сделаем ее вместе!

@темы: политтехнологии, Солнце Севера

---

Превращение читателя в автора

На сайте "День литературы" опубликована моя рецензия на фильм "Дом, который построил Свифт". Фильм интересен тем, что изображает в художественной форме процесс чтения - мое любимое занятие. Герменевтический треугольник читатель/персонаж/автор показан живо, наглядно, просто и правильно.

Этот текст будет в моей новой книге, над которой я сейчас работаю (рабочее название "Путь читателя").

denliteraturi.ru/article/7549

@темы: герменевтика, Свифт

---

Русский космизм

С сентября 2023 года в программы всех вузов вводится новый предмет «Основы российской государственности». Среди философских основ нашей государственности указывается и русский космизм.

Русский космизм создан московским Сократом Николаем Федоровым во второй половине XIX века. Как и оригинальный Сократ, Федоров ничего не писал, но в личном общении производил впечатление неотразимое. После его смерти, как и после смерти афинского Сократа, ученики составили книгу «Философия общего дела», где изложены основные идеи русского космизма.

Вкратце можно это учение изложить следующим образом. Единственная настоящая проблема человека – это смертность. Человечество должно бросить все силы, чтобы победить смерть. Если вкладываться в медицину и биологию, это вполне возможно. И тогда появится первое поколение бессмертных людей. Эти люди должны чувствовать свою солидарность с теми, кто умер до изобретения лекарства от смерти, ведь все люди так или иначе внесли вклад в развитие человечества до нужного уровня. Нравственный долг бессмертного поколения – воскресить всех.

И тут встают вопросы научного характера. Во-первых, где взять материю, атомы для их тел? Ведь с течением поколений всё много раз перемешалось. И второй вопрос: где они все будут жить? Тут возникает естественный ответ: космос! Там полно материи для тел и там же можно расселять воскресших.

Идеями русского космизма вдохновлялся не только Владимир Соловьев или Константин Леонтьев, но и Константин Циолковский, изобретатель реактивной ракеты.

Философский анализ показывает, что русский космизм – это секулярный вариант христианства, когда религиозные идеи о бессмертии души и жизни всех в Боге собираются воплотить в жизнь силой науки. Это учение полностью лежит в русле позитивизма того времени. Вне христианского контекста оно не имеет смысла. А в христианском контексте оно богоборческое, как и трансгуманизм, сильный ИИ и так далее – попытка силами человека повторить то, что может только Бог, и доказать, что человек равен Богу.

Я бы это учение так не продвигала. Надеюсь, в ходе курса будут внесены коррективы.

@темы: философия, русский космизм, ОРГ

---

Мятеж не может кончиться удачей, в противном случае его зовут иначе

Смысл мятежа в обществе – привлечь внимание к проблеме, показать, что ситуация более чем серьезная, и решать проблемы по-старому уже нельзя. Вождей мятежа обычно казнят, но требования их, хотя бы часть, как правило, выполняют. Надеюсь, и у нас хоть что-то будет выполнено.

События показали: никто не хочет, чтобы проблемы с МО решал Пригожин. В то же время противники Пригожина делятся на две группы: одни хотят, чтобы проблемы с МО решил Путин (государство, система управления в целом), а другие считают, что никаких проблему у МО вообще нет и всё идет по плану. Я из первой группы. Очень надеюсь, что наш Император не из второй.

@темы: текущее

---

Почему нельзя сохранить личность на флешке

Все попытки сохранить личность на флешке являются неудачными на теоретическом и практическом уровне, потому что тело каким-то образом входит в личность. Это христианская антропология, от которой со времен Декарта европейские философы так хотят избавиться, приняв взамен платоническую: человек состоит из тела и души, и носителем личности является только душа. Безуспешные попытки реализовать эту идею на практике, в виде создании сильного ИИ или сознания на флешке, доказали практически несостоятельность этой версии платоновской антропологии, но увы. Современная западная наука не останавливается.

Еще одно замечание: с позиций христианской антропологии современные опыты с телесностью, всё это гендерное безумие является посягательством на личность, способом разрушения личности и сознания. Высокий процент самоубийств среди этих несчастных людей и детей, которых им разрешают калечить психически и физически, также является практическим следствием теологической теории о создании Богом цельного человека, состоящего из души и тела, которые в равной мере наследуют жизнь вечную.

@темы: гендерная теория, христианская антропология, трансгуманизм

---

Сети и тиражи

Николаевский министр образования Уваров, автор триады «православие, самодержавие, народность», которому собираются ставить памятник, вписал свое имя в историю русского востоковедения. Всю жизнь покровительствовал соответствующим факультетам, способствовал и поддерживал. Вдохновлялся идеями Шлегеля и йенских романтиков о свете с Востока: санскрит – праязык; Восточное возрождение, то есть освоение интеллектуальных богатств Индии будет способствовать прорыву европейских наук, как этому способствовало освоение интеллектуальных богатств Древней Греции в XVI веке.

Голландский ученый Давид Схиммельпэннинк ван дер Ойе в книге «Русский ориентализм. Азия в российском сознании от эпохи Петра Великого до Белой эмиграции» описывает начало деятельности Уварова в сфере ориенталистики:

«Амбициозный и наделенный склонностью к самопиару Уваров добился того, что осенью 1810 г. были отпечатаны 100 экземпляров его брошюры, и ее читали как в России, так и за границей. По словам Синтии Уитакер, публикация привлекла внимание Наполеона, Шлегеля, влиятельной сестры русского императора великой княжны Екатерины Павловны и многих известных европейских ориенталистов, Гёте даже написал автору восторженное письмо».

Здесь обращает на себя внимание плотность тогдашних интеллектуальных сетей – накануне войны с Наполеоном ста экземпляров достаточно, чтобы охватить всю Европу и Россию в придачу.

@темы: востоковедение, Сергей Уваров

---

Сознание на флешке как постхристианская идея

Трансгуманистическая идея записать сознание на флешку – явно постхристианская. Это секулярная версия представления о том, что после смерти душа отделяется от тела и будет жить вечно. Энтузиазм по поводу флешки, на которой будет сознание, вызывает удивление, когда исходит от людей, ничуть не верящих в догмы католической церкви и в то, что после смерти душа остается жить в раю, аду или какой-то версии загробного мира.

Концепция флешки – это ведь то же самое, только на другом носителе: церковь учит, что это делает Бог, трансгуманисты – что это сделает наука. Вера в науку в данном случае должна быть не меньшей, чем у католика – вера в Бога, потому что, как говорил Арнольд Шварценеггер Джону Коннору, объект копирования уничтожается. Тот человек, который является носителем самосознания, умрет и в версии трансгуманистов. Поможет ли ему перед лицом смерти осознание того, что его душа записана на флешку? Если вера его сильна.

Почему это выдается за победу рациональности? По той же схеме, по которой оказывается, что демократия – это власть демократов: рациональность – это то, во что верят люди науки.

@темы: трансгуманизм

---

Балканский калейдоскоп культур

Сборник фантастики «Балканский венец», который вы читаете сейчас, является уже третьим в серии. Первый сборник 2012 года был создан одним автором, Вуком Задунайским, и посвящен исключительно Балканам. Во втором «Балканском венце» в 2020 году участвовали также Александр и Людмила Белаши, и география его расширилась. Третья книга представляет собой настоящую сокровищницу славянской магии, вписанную разными авторами как в балканский, так и в европейский контекст.
Чтобы не быть голословной, расскажу читателю, где и когда происходят события в произведениях книги, и какая магическая сила действует в сюжете. Следуя за Михаилом Бахтиным, пространство и время действия истории я буду называть одним словом «хронотоп», а о магии и сюжете скажу чуть более подробно. Здесь не будет предвосхищения событий, что и как делают герои, читатель узнает только от авторов, а я лишь намечу в общих чертах ту территорию смыслов, в которой они действуют. Итак, начнем.

Вхождение в балканский миф: Венгрия и Крит

Сборник открывается двумя произведениями Натальи Ипатовой «Путешествие в поисках чудес» и «Атланты и миротворцы». Повести связаны общими героями. В них действуют французский путешественник Тревис Багатель (стилем поведения и отношением к науке напоминающий самого известного французского путешественника Франсуа-Мари Паганеля) и английский путешественник Маркус Меркатор.
Действие разворачивается в конце XIX века на Балканах и на Крите. Обе повести принадлежат к приключенческо-авантюрному жанру, столь любимому Жюль Верном, и представляют собой, как и романы великого француза, занимательную историю и географию, но с магической подоплекой. Магическая составляющая обеспечивается памятью места – остатками древних культур, существовавших в течение тысячелетий и не исчезнувших до сих пор. В повестях Ипатовой балканские виллисы, вампиры и русалки живут среди людей, критский минотавр заходит в кабачок выпить вина, герои сражаются и с турками, и с драконами, а европейские консульства стоят не в городах, а прямо в мифах.
Еще один элемент волшебства в повести обеспечивается постмодернистской идеей слома четвертой стены между зрителем и персонажем: персонаж оживает, выходит из картины и принимает активное участие в сюжете. Этот новейший прием вовлечения читателя в текст органично вписывается в балканские чудеса, создавая еще одного героя, современного, но способного жить в мифе.


Христианизация магии на берегу Адриатики

Повесть Александра и Людмилы Белашей «Пастырь теней» переносит читателя в Адриатику после окончания Второй мировой войны. Эта малоизвестная российскому читателю земля пережила три оккупации – сначала итальянцами и немцами, а после войны – американцами. Древняя земля сохраняет себя, сохраняя живыми древние силы, создавшие ее тысячи лет назад. Мир, тесно связанный с Италией, содержит и славянскую магию.
Пастырь теней – это человек, способный общаться с мертвыми, при этом и сам пастырь, и его подопечные вписаны в общество, местные жители знают, как с ними взаимодействовать, а мертвые помогают живым защитить свою землю тогда, когда надежды на земную помощь не осталось. Обедневший аристократ и бывшая партизанка, дух дерева и итальянский священник – все способны работать вместе и создать непреодолимую цепь событий для сохранения края.
В этой повести подчеркивается роль церкви в нормализации социальной жизни, в сохранении живого чувства при взаимодействии как людей между собой, так и людей с тенями. Авторам удалось создать волшебный мир, в котором магическая жизнь христианизируется, сохраняя всё многообразие красок и живых отношений. Все живущие на берегу Адриатики, невзирая на их происхождение и магический статус, включаются в единую систему, скрепленную любовью к Родине и свободе. Это и есть настоящая христианизация, действенная любовб к ближнему через любовь к родному краю.

Соединение миров над южным морем: реальное Бари и придуманная Морея

Одним из самых целостных и сильных произведений сборника является повесть Всеволода Мартыненко «Небо пылает над Бари». Действие разворачивается в Адриатике в период Второй мировой войны. Автор описывает летчиков антигитлеровской коалиции, базирующихся на берегу Адриатического моря и противостоящих немецкой и итальянской авиации.
Мартыненко создал магический мир, в котором красная звезда – действенный религиозный символ, наряду с крестом и полумесяцем, а политруки по самосознанию и функциям являются священниками, проповедующими материалистическую религию и использующими краснозвездную магию. Эта альтернативно-магическая Адриатика вклчюает в себя и Морею Людмилы и Александра Белашей, вымышленный остров в Адриатическом море, где живут летающие девы виллисы и скрываются от вражеской авиации отважные летчики (из повести «Призрак над волнами»). Хронотоп повести Белашей близок тому, что разрабатывает Мартыненко: это тоже неизвестные страницы войны в Адриатике и вместе с тем обширное пространство действия как итальянского воздушного флота, так и балканской магии.
Балканская магия в шекспировской Иллирии

Совершенно неожиданную трактовку шекспировской пьесы дает Наталья Резанова в повести «Призрак двенадцатой ночи». Оттолкнувшись от места действия шекспировского сюжета – Иллирия, то есть Балканы, автор привлекает персонажей балканской мифологии и полностью переписывает сюжет. История близнецов Себастьяна и Виолы рассказана шутом Фесте, что само по себе смещает акценты и выдвигает на первый план закулисные интриги, экономические интересы и политические цели персонажей. Прибрежное положение Иллирии, большая роль морского порта и морской торговли, контакты/конфликты с Венецией – всё это разнообразие существует в краю, где живут персонажи славянской мифологии, выходящие в мир живых и набирающие силу в Двенадцатую ночь после Ивана Купала, мифический антипод зимней Двенадцатой ночи, о которой повествует пьеса Шекспира. Соответственно зеркалятся и меняются характеристики всех персонажей, и приводит их автор к совершенно неожиданному финалу.

Черногория сквозь столетия: какое бывает бессмертие?

В Черногории середины XIX века разворачивается сюжет повести Елены Адинцовой и Виктории Семибратской «Иллирийские свитки». Хронотоп повести двойной, действие продолжается тоже в Черногории, но в наши дни. В мире повести существуют магические артефакты, дарящие бессмертие. Вокруг поиска этих артефактов сквозь время в балканской глубинке и строится сюжет. Повесть производит впечатление части большого цикла, поскольку многие вопросы, поставленные авторами перед читателем, остались без ответа: откуда взялся артефакт, кто еще за ним охотится, чем закончилось противостояние? История требует продолжения, и в данном виде является только завязкой.
Классический сюжет о тайных обществах, хранящих тайну бессмертия, за которую борются земные силы, осложнен тем, что один из борющихся – христианский монах. Христианина его вера должна удержать от подобных занятий, потому что истинное бессмертие христианин получает от Христа в виде его плоти и крови в церкви, а не от непонятных магов в виде свитков из человеческой кожи. Христианин должен сразу увидеть неудачное подражание евангельскому сюжету и вспомнить о том, что дьявол – обезьяна Бога. Как и почему монах не остановился вовремя и оказался вовлечен в эту ситуацию, авторы не объясняют. Можно надеяться, что ответы будут даны в продолжении, если оно появится.

Господарь Влад в Валахии и Венгрии

Проблема взаимоотношения автора, персонажа и читателя/зрителя, поднятая в текстах Натальи Ипатовой, открывающих сборник, снова возникает в повести «Драконова книга» Инны Девятьяровой. Повесть посвящена истории валашского господаря Влада Дракулы, в названии обыгрывается буквальное значение его имени Дракул/Дракон. История рассказана женой Влада, мадьярской королевной Илоной. Читатель погружается в мир политики, войн и интриг между разными балканскими государствами XV века, пытающимися противостоять грозной Османской империи после падения Константинополя. Балканская магия действует и здесь: в повести есть предсказания будущего, магические предметы, человек-ключ, волшебное зеркало. Конфликт Влада и его брата Рады, перешедшего на сторону турок, тоже осмысляется в магическом ключе: брат господаря на самом деле мертвец, этим объясняется его неуязвимость в бою.
История Влада не просто рассказана Илоной, она записана Илоной в книгу, написание и сохранение этой книги становится делом жизни вдовы после гибели Влада, ее пером движет желание донести правду до потомков. Так мы, читатели, включаемся в текст, поскольку именно о нас в XV веке думает и пишет героиня повести.

Рационалист в Румынии: танец мира фей

Небольшой рассказ Михаила Афонина «Nebun» описывает румынскую магию, прорывающуюся сквозь века в памяти крови. В результате наш современник оказывается на грани человеческого мира и мира фей. Связать два мира может волшебный танец кэлуш, а спасает от конфликта за очередной магический артефакт слово «Nebun», исключающее человека из борьбы группировок.
В этой истории человек, брошенный между двумя мирами благодаря памяти крови, оказывается совершенно беззащитен перед магическим миром. Научное рационалистическое мировоззрение врача не спасает при столкновении с магией и не дает никаких правил взаимодействия с волшебным миром. Естественная «научная» реакция – всё отрицать, но если отрицать волшебство невозможно, человек вынужден ему полностью подчиниться, никаких духовных преград для этого наука не создает. Современная рациональность всё чаще оказывается несостоятельной в окружающем нас мире, сохранившем культурную память и властно влияющем на реальность, что и показано в рассказе Афонина.

Рационализация балканской магии: как человека превратить в демона

Рассказ Натальи Резановой «Ночь Гарпалики» имеет самый древний хронотоп в сборнике – действие происходит на Балканах еще до Троянской войны. Никакой стилизации языка под архаичный стиль в повести нет, персонажи мыслят и действуют вполне современно. Поэтому, несмотря на устрашающий сюжет, воспринимается он осовременено, без остранения, как могущий произойти в наши дни.
Рассказ – яркая иллюстрации просвещенческой идеи о том, что любая религия основана на страхе. В рассказе помимо страха перед неупокоенным духом присутствует еще и магия, то есть страх людей обоснован, и новый культ – это средство спасения от созданного людьми чудовища, нормализация ужаса, когда вместо хаотичных убийств достаточно всего нескольких человеческих жертв в год на специально построенном алтаре. Религия оказывается детищем рациональности, хоть и действующей в магическом мире.

Фракия в двух мирах: кому нужно равновесие?

Дуальная картина мира лежит основе рассказа Валерия Цуркана «Равновесие мира». В рассказе развивается популярная среди авторов фэнтези идея о том, что добро и зло равно хороши или равно плохи, а потому целью всех тайных обществ должно быть равновесие между ними. Эта идея восходит к философам Просвещения, видевших корень всех бед в религиозном фанатизме, который нарушает равновесие в обществе и должен быть искоренен любой ценой. В мире Цуркана показано тайное общество, далекое от религиозного фанатизма в представлении философов Просвещения, и заботящееся изо всех сил о равновесии мира, как исторические тайные общества, созданные в те времена в нашей реальности.
Истинное зло в мире Цуркана – это нарушение равновесия. В противоречии с исходными посылками автор всё же находит истинное добро и истинное зло, которое однозначно опознается и для победы над которым не жаль собственной жизни, как не жаль ее людям, гибнущим за Христа и Богоматерь, и не жаль чужой жизни, как религиозным фанатикам, убивающим за Магомета. В результате возникает очередная вариация обычной дуальной картины мира, только добро в этом мире очень примитивное, оно не имеет морального аспекта, и выражается просто в равновесии.
Главный герой, член тайного общества, болгарский, то есть фракийский, музыкант, живет и в нашем мире, и в его магическом двойнике. Очень жаль, что автор прошел мимо возможности сделать своего музыканта Орфеем, ибо самый известный мифологический музыкант из Фракии – это Орфей, чья музыка завораживала все живое, заставляла замирать ветер и двигаться камни. В рассказе есть волшебная музыка, но применяет ее другой великий фракиец, известный до наших дней, а именно Спартак. В массовой культуре Спартак – восставший гладиатор, погибший за свободу. Когда такого героя заставляют прятаться от мира и убивать тайком не ради свободы, а ради равновесия, это сильно обедняет образ. Впрочем, это обедняет любой образ.

Балканы выходят из своих границ: лужицкие сербы в Германии

В рассказе Виталия Винтера «Красная башня» показана борьба гуситов с немцами во Франконии и Тюрингии в XV веке. Наряду с немцами и чехами в рассказе действуют лужицкие сербы, самый малый славянский народ, проживающий в федеральных землях Саксония и Бранденбург на юго-востоке ФРГ. Лужицкие сербы – прямые потомки автохтонного славянского населения, занимавшего в раннее средневековье значительную часть территории современной восточной и центральной Германии. Так славянский мир выходит за свои нынешние границы и вторгается в центральную Европу. Это вторжение сопровождается проявлением темной стороны силы, славянской магией оборотничества. Магия используется для победы в очередной схватке гуситской войны, а цитаты из Евангелия выступают как магические заклинания. Славянство захлестывает немецкие земли как язычество, побеждающее языческую же темную силу, дающую власть немцам.

Славянская и христианская магия над рекой Заале

Рассказ «Потерянная глава» также написан о лужицких сербах. Действие разворачивается еще до крещения саксов, в восьмом веке, в бассейне реки Заале, где тогда жили славяне. Ход истории вытеснил славян и их обычаи на Балканы, но рассказ Натальи Резановой позволяет заглянуть в прошлое. Это прошло наполняют танцы виллис в Велесову ночь, любовная магия и чудесные исцеления. Стилизация под архаичный язык в тексте присутствует, и читатель получает возможность увидеть славянскую магию со стороны, глазами христианских хронистов западной Европы. Христианское мировоззрение здесь позволяет расставить ориентиры и указать какие-то моральные нормы, однако преодоление магии мыслится еще совершенно магически, с помощью более сильного христианского артефакта. Такое отношение к религии, к сожалению, не было изжито в католичестве, и было унаследовано протестантами, уничтожавшими иконы и статуи святых именно как магические артефакты. Так этот маленький рассказ позволяет увидеть в миниатюре основной узел конфликта, потрясающего Европу и много столетий спустя.

Вена – Сербия: движение против хода времени

В повести Вука Задунайского «Гаврило и черт» так же, как в «Иллирийских свитках», используется двойной хронотоп: это камера Гаврилы Принципа в Терезиенштадте накануне его смерти от туберкулеза в 1918 году и Вена 2022 года. Гаврила Принцип, чей выстрел в Сараево положил начало Первой мировой войне, будучи в тюрьме, написал стихи – своеобразный синопсис повести:
«Наши тени будут бродить по Вене, по дворам слоняться, пугать господ».
Вук Задунайский разворачивает этот синопсис в полноценный сюжет. Двойной хронотоп позволяет соединить историческую реконструкцию событий 1914 года и сатиру на современную ситуацию в Европе. Объединяют оба хронотопа фигуры главных героев, и если Гаврила, глядя на Вену наших дней, критикует увиденное с позиций традиционной сербской культуры, то черт смотрится в современном европейском мегаполисе совершенно органично. Идейные корни современной европейской идеологии потребления и мультикультурности показаны очень хорошо, так же убедительно превращение толерантости в тоталитаризм, а комфорта в его противоположность
Особого внимания заслуживает историческая часть повести, история рокового выстрела. Поскольку Гаврила в 1918 году может только вспоминать, что он делал четыре года назад, а черт-контрамот живет из будущего в прошлое, то Сараево 1914 года им непосредственно недоступно. Для выяснения правды оба персонажа могут только рассуждать и реконструировать, и в этом они уравниваются с читателем, поскольку у читателя тоже нет иного выхода. Реконструкция, как всегда у Вука Задунайского, опирается на реальные факты и заставляет переосмыслить причины и поводы Великой войны, как это делают герои повести. Так вовлечение читателя в текст, начатое Натальей Ипатовой в «Балканском венце», завершается в последней повести сборника.

Место, время и магия Балкан

Итак, «Балканский венец» приглашает читателя в разные страны и времена. Здесь есть Венгрия, Греция, острова Адриатики, Италия, Иллирия, Черногория, Валахия, Трансильвания, Румыния, Болгария, поселения лужицких сербов в Германии, Сербия и Вена. Географически славянское море выплескивается из своих границ и заливает центральную Европу. Хронологически повести сборника охватывают огромное пространство развития классических культур античности и Балкан вплоть до наших дней: тут есть и троянская древность, и век падения Константинополя, и время Жюль Верна, и пылающий двадцатый век, поскольку обе мировые войны в фокусе внимания авторов. Наряду с балканскими мифами авторы используют самые современные приемы литературы постмодерна для вовлечения читателя в текст: это и нелинейный сюжет, и слом четвертой стены, и разные способы отождествления читателя с персонажем.
Во всем этом грандиозном пространстве читатель попадает в вихрь культур разных народов, людей и мифических персонажей, живых и мертвых, мир магии и волшебства. Часто взаимодействие вызывает кровавые конфликты, и мировые войны на этом фоне выглядят хоть и ярко, но принципиально не отличаются от сложной жизни, веками текущей на Балканах.
Взаимодействие миров в повестях и рассказах сборника как правило регулируется языческим правом сильного. Заметны и попытки рационализировать силу, ввести в действие тайные общества, ищущие или охраняющие магические артефакты. Смысл деятельности этих обществ также определяется языческими представлениями о многообразии мира, где каждый имеет то, что в силах защитить от врагов. Интересно, что две самые удачные повести сборника, «Пастырь теней» и «Небо пылает над Бари», составляют единый гипертекст с другими произведениями авторов, а также связаны с христианством: в «Пастыре теней» церковь действует в сюжете, а в повести «Небо пылает над Бари» показана материалистическая копия христианской церкви. Идейное усложнение содержания, отход от изображения приключения ради приключения, углубляет видение, придает историям неожиданный ракурс и заставляет читателя снова попытаться понять, где находятся ключи от мира и как ими открыть волшебную дверь, за которой лежит бескрайний балканский космос.

@темы: Балканский венец

---

ПАЦИФИСТЫ АТАКУЮТ. МАНИПУЛЯТОР АРХИПОВА ЗА РАБОТОЙ

Антрополог Архипова отреагировала на мой пост о ее работе с так называемыми российскими пацифистами (в моем блоге на Пикабу, где у меня 8 подписчиков, но не прошла мимо). Автор в своем посте снова показала себя специалистом по манипуляциям (t.me/anthro_fun/2279).

В центре внимания Александры Архиповой оказалась моя статья о том, что после начала СВО в России пацифизмом называется проукраинская позиция и призывы к миру маскируют работу для проигрыша России в войне (ninaofterdingen.ru/2022/11/29/призывы-к-миру-на...).

Архипова не стала утруждать себя научной критикой исследования. Как писал Пьер Бурдье, любое публичное выступление гуманитария сводится к тому, чтобы похвалить те организации, к которым выступающий имеет отношение, и поругать все остальные. Яркой иллюстрацией этой стратегии служит пост Архиповой. Досталось и кафедре музыкального искусства эстрады, где я раньше работала, и журналу «Вестник Тюменского института культуры», опубликовавшему мою статью.

После очернения организаций начинается очернение конкурента. Выдвигается обвинение в плагиате, причем автор несколько раз в своем коротком тексте назвала меня воровкой – это вызывает сильные эмоции, и публика тут же мобилизовалась на защиту своего любимого антрополога и собственного чувства избранности из-за приобщения к творчеству выдающегося ученого.

Если бы полные энтузиазма участники обсуждения потрудились прочитать статью до конца, они бы увидели, что на труд Архиповой «Опасные советские вещи» я несколько раз ссылаюсь в тексте. Я и писала эту статью, чтобы применить метод Архиповой не для анализа поведения советских граждан, которые уже не ответят, и не для демонстрации низкого уровня рациональности современников автора, живущих в России сейчас, а для анализа поведения совсем другой аудитории – интеллигентных, западно-ориентированных людей, выступивших против России в поддержку киевского режима, дискриминирующего, расчеловечивающего и убивающего русских Украины, Донбасса и России.

Опыт удался. Все мои идеи блестяще подтвердились. Благодарю добровольных участников эксперимента.

@темы: антропология, Архипова, манипуляция

---

Китай, Просвещение, императрица и кино

Увлечение французов эпохи Просвещения Китаем имело яркую антиклерикальную и антимонархическую направленность. Еще одна империя помимо Римской, существовавшая дольше, и вдобавок демонстрирующая веротерпимость, была отличным аргументом как против Священной истории, в центре которой еврейский народ и христианская церковь, так и против Франции XVIII века, где преследовали иноверцев и инакомыслящих. Особенно ярко обе линии аргументации развивал Вольтер, с которым переписывалась Екатерина Вторая.

Будучи первой среди равных в царстве мысли, Екатерина конечно же поддерживала линию Вольтера в отношении Китая и не отказывалась похвалить Срединную империю в ущерб Франции. Однако будучи Российской Императрицей, Екатерина имела общую границу с Китаем, а общая граница – это взаимные территориальные претензии, конфликты из-за подданных, которые признают вассалитет то Китая, то России, и в целом постоянная напряженность.

«В первые годы своего правления Екатерина даже рассматривала возможность войны с восточным соседом. В одном из писем она жаловалась Вольтеру, что «китайцы такие склочные». По другому поводу она бранила Вольтера за нереалистичность: «Сир, вы исторгаете столько хвалы в адрес Китая… однако мои собственные дела с этой державой прошли долгий путь, разрушив все представления об их “savoir-vivre”» (умение жить). Императрица дипломатично добавила, что она сталкивалась с маньчжурами, «тартарским народом, завоевавшим Китай, а не с самими китайцами».

Екатерина могла высказываться и более эксцентрично. Другому своему другу, габсбургскому придворному принцу Шарлю-Жозефу де Линю она описывала своего доброго соседа, императора Цяньлуна в таких стишках:
Le Roi de la Chi, i, i, i, i, i, i, ne
Quand il a bien bu, u, u, u, u, u, u,
Fait une plaisante mi, i, i, i, i, ne

Король Ки-та-та-та-та-я
Когда вы-ы-ы-ы-ы-ы-ы-ы-пьет
Такие корчит ро-о-о-о-о-о-жи!» (Давид Схиммельпэннинк ван дер Ойе, «Русский ориентализм. Азия в российском сознании от эпохи Петра Великого до Белой эмиграции»).

Итог правления маньчжурской династии, которую упоминает Екатерина, показал Бертолуччи в фильме «Последний император». А император Цяньлун, которого передразнивала наша государыня, является главным героем в великолепной дораме «Покорение дворца Яньси».

@темы: Китай, Вольтер, Екатерина Вторая, Просвещение

---

Две оси и СВО

Известный специалистам факт, до сих пор являющийся слепым пятном для, скажем так, неспециалиста: коллективизм и альтруизм не совпадают; эгоизм и индивидуализм – не одно и то же.

На этой ошибке до сих пор строится апология СССР: советская система была идеальна, но для новых людей, которые не были бы эгоистами; советский строй разрушили эгоисты-индивидуалисты. Это не так. Советский строй разрушили эгоисты И индивидуалисты, и это две разные группы людей.

Коллективист – это тот, кто действует с оглядкой на коллектив, на начальство, на предков, на авторитеты. Индивидуалист действует более с опорой на самого себя и любит брать ответственность лично на себя.

Эгоизм означает действие в своих интересах, а альтруизм – действие в интересах других. Сами эти интересы, жизненные стратегии, допустимые риски определяются по первой шкале коллективизм/индивидуализм. А количество эгоистов и альтруистов среди коллективистов и индивидуалистов, кажется, одинаково, это неизменное в человеческой природе.

В ходе СВО мы массово столкнулись с чиновниками-эгоистами, которые являются ярко выраженными коллективистами: ответственность на себя брать не хотят, против своего коллектива шагу не ступят. Идейное оружие против этой напасти – борьба против индивидуализма, который объявляется символом вражеской западной цивилизации. А ведь тут индивидуализма ни капли нет, даже полная победа над индивидуалистами не решит проблему, но сделает подозрительной и нелегитимной любую частную инициативу.

Такой вот когнитивный сбой с трагическим последствиями. Не первый раз в нашей истории.

@темы: индивидуализм, коллективизм

---

Байден, индивидуализм и католицизм

Идея, недавно озвученная Д. Ольшанским, для меня из разряда самоочевидностей: насмешки над престарелым Байденом и неадекватностью западной элиты неуместны, поскольку их неадекватность не является признаком развала системы; и с такими неадекватами у руля система в целом работает, и работает лучше, чем в России, где всё всегда держится на сильных личностях (t.me/komissarischezaet/408). Здесь можно сделать два замечания.

Вопреки расхожему мнению о том, что Запад – царство индивидуализма, а Россия – страна коллективизма, личная инициатива и простор для действия личности реализуются в России, где от личности зависит столько всего, а не на Западе, где самые яркие личности работают всегда в рамках намного превосходящей их по силе системы. Теории коллективизма у русских философов как раз фиксируют точку разрыва между желаемым и действительным: наши пишут о том, чего нам не хватает. Соответственно, теории о самодостаточной яркой личности на Западе имеют тот же компенсаторный характер.

И второе. Вот эта несокрушимая система, государственная или транснациональная, вырастающая в западной цивилизации сама собой, даже на диких просторах Нового Света, представляет собой наследие католичества. Это результат тысячелетнего воспитания западных варваров в духовной школе католической церкви. По этой неубиваемой структуре тосковали Чаадаев и Соловьев, ее критиковал Достоевский, она прорастает в социалистических, коммунистических и гендер-квир утопиях европейского происхождения. Католическое наследие постхристианского Запада.

@темы: индивидуализм, католицизм

---

Американские студенты в семантическом поле

Американский профессор Роберт Дарнтон, автор замечательных работ об интеллектуальной истории Франции до 1789 года, написал книгу о цензуре, где сравнивает практики цензоров во Франции своего любимого периода, в колониальной Индии в XIX веке и в Восточной Германии в ХХ веке. Прежде чем приступать к исследованию, Дарнтон решил узнать, что считают цензурой его студенты. Результат неожиданный, но для преподавателя неудивительный.
Итак, по версии студентов Гарварда, цензура – это:
• Оценки.
• То, что к профессору нужно обращаться «профессор».
• Политкорректность.
• Отзыв на научную работу.
• Любой отзыв.
• Редактура и публикация.
• Запрет на автоматическое оружие.
• Присяга или отказ от присяги флагу.
• Подача заявления или выпуск прав на вождение автомобиля.
• Наблюдение со стороны Агентства национальной безопасности.
• Система оценки фильмов Американской ассоциацией кинокомпаний.
• Закон о защите детей в интернете.
• Камеры, фиксирующие скорость.
• Необходимость соблюдать скоростной режим.
• Засекречивание документов для защиты национальной безопасности.
• Засекречивание чего-либо.
• Алгоритмы ранжирования в поисковых системах.
• Использование «она» вместо «он» как местоимения по умолчанию.
• Ношение или не ношение галстука.
• Вежливость.
• Молчание.
Как видим, тут встречаются такие варианты, сходство которых с запретом публикации или распространения книг весьма отдаленное, но некоторое семейное сходство прослеживается.
Любое понятие обрастает смыслами в разных контекстах. Опрос – это способ на практике понять логику действительности. Любуемся.

@темы: Роберт Дарнтон, цензоры

---

Ослепление претендента на престол в византийской и русской культуре

В статье проводится культурно-исторический и философско-культурологический анализ специфического отношения к ослеплению претендента на княжеский стол в древнерусской культуре. Рецепция византийской правовой нормы анализируется в контексте диалога культур. Показана решающая роль интуиции телесности в греческой культуре, рассмотрена трансляция этой интуиции в процессе христианизации Византии. Телесность царя для грека выступает символом космического порядка и Божественного благословения, выраженного в царском образе, поэтому слепец, чья телесная целостность нарушена, не может стать царем. В русской культуре унаследованное от языческого периода отношение к телесной красоте позволяет трактовать телесное совершенство как принадлежность мира, который должен отринуть христианин, телесность царя не связана напрямую с духовностью и божественностью. Таким образом, византийская казнь ослеплением основана на культурном архетипе телесности, который не был сохранен в русской культуре в ходе культурного диалога. В работе показано, что единство рода Рюриковичей и политическое положение Руси в течение первых столетий ее истории способствовало размыванию и уничтожению византийской правовой нормы при несомненном доминировании византийской культуры в диалоге.

Ищенко, Н. С. Ослепление претендента на престол в византийской и русской культуре / Н. С. Ищенко // Византия, Европа, Россия: социальные практики и взаимосвязь духовных традиций : Архив конференции. Материалы Второй международной научной конференции, Санкт-Петербург, 22–24 сентября 2022 года / Отв. редактор О.Н. Ноговицин. Том Выпуск 2. – Санкт-Петербург: Общество с ограниченной ответственностью «Издательство РХГА», 2022. – С. 163-178. – DOI 10.19181/conf.978-5-89697-406-2.2022.14. – EDN IBCAPT.

Скачать по ссылке: ninaofterdingen.ru/2023/06/08/ослепление-претен...

@темы: Россия, диалог культур, Византия

---

Редукция в материалистической аналитической философии

В ХХ веке в неопозитивизме и аналитической философии нормой стало сведение любых высказываний или духовных явлений к описанию определенной конфигурации атомов, которая соответствует изучаемой ситуации. Эти попытки свести любое изменение к движению атомов обладают существенными недостатками, среди которых можно выделить два: мнимое редукционистское упрощение картины мира и реальное усложнение описания событий.

Редукционизм (от лат. reductio – возвращение, приведение обратно) – методологический принцип, согласно которому сложные явления могут быть полностью объяснены с помощью законов, свойственных явлениям более простым (например, социологические явления объясняются биологическими или экономическими законами).

Материалистическая философия стремится объяснить все возможные ситуации и их изменения поведением атомов, редуцировать все явления к движению атомов. В эпоху Ньютона, когда считалось, что движение атомов объясняется тремся простыми законами Ньютона, подобная редукция действительно казалась упрощением. В наше время, когда атомная физика является одной из сложнейших областей человеческого знания, никакого упрощения в этой ситуации нет. Довольно простые вещи, данные человеку в ощущениях, с которыми он легко справляется в повседневной жизни, редукция к поведению атомов объясняет с помощью сложного математического аппарата, доступного немногим представителям научного сообщества. Упрощение оказывается мнимым, а усложнение описания – совершенно реальным, и необходимость объяснять природу именно так повисает в воздухе.

В настоящее время аналитические философы обходят это возражения ссылкой на специализацию: они сами не обязаны разбираться в этой математике, доверяют этот вопрос специалистам, а их задача – свести все к движению атомов, с которым будет разбираться атомная физика без их участия. Такой отказ от решения проблемы только вредит философии, но ничего другого материалистическая философия предложить не может. Для решения этого вопроса нужен философский анализ категорий материя и движение, которого материалисты предпринять не могут, не разрушив всю свою систему.

@темы: материализм, редукция

---

Движение в материалистической философии⁠⁠

Движением со времен Аристотеля считается любое изменение. Движение объявляется неотъемлемым свойством материи, без которого она не существует.

Качественно различным видам материи соответствуют свои особые, качественно различающиеся между собой формы движения.

Наиболее общепризнанными формами движения в материалистической философии являются:

– механическая форма движения (изменения положения тел в пространстве);

– физическая форма (расширения металла);

– химическая форма (мобильность молекул, движение и изменение химических связей);

– биологическая (рост растений, организмов);

– социальная (реформы, процессы воспитания, политические события).

Особенностью классического материализма является попытка свести все эти формы движения к первой – к механической.

@темы: философия, материализм

---

Режимы наблюдения в картинах и стихах

В начале XIX века, после Канта, в науке и искусстве Европы познающий субъект сменяется субъектом наблюдающим. Появляется три режима наблюдения (скопические режимы) – позиции наблюдателя по отношению к объекту, в случае географического описания – к пейзажу.

Скопические режимы:
1. нидерландский картографический – наблюдатель смотрит на пейзажный объект сверху, с высоты птичьего полета;
2. итальянский перспективный – наблюдатель находится на одном уровне с пейзажем, смотрит на него издалека;
3. барочный – наблюдатель находится внутри географического объекта.

Эти три режима существуют в произведениях живописи и литературы до сих пор.

Из книги «Гоголь и географическое воображение романтизма» Инги Видугирите.

@темы: режимы наблюдения