Еще из летних записок
Во время своего становления концепция народного суверенитета имела полемическую направленность и использовалась для борьбы с суверенитетом государя, основанном на божественном праве. Сформированная в Новое время концепция суверенитета неотделима от понятия нации.
Нации впервые появляются в Европе Нового времени. Теоретическая разработка вопроса также восходит к 17-му веку. Появившиеся тогда концепции были некритически перенесены на другие народы и цивилизации. Постулировалось, что нация это естественная стадия развития любого этноса, и если какой-то народ не обнаруживает признаков нации, причина в его отсталости. Таким образом, характерный признак европейской культуры на определенном этапе ее развития был сделан признаком культуры вообще, что не могло не привести к многочисленным ошибкам. Чтобы разобраться в этом вопросе, нужно рассмотреть в первую очередь сам социальный объект – европейские нации, выделить главные их черты и определить, насколько описывающая их теория применима к социальным объектам других культур. Вопреки довольно распространенному мнению, что нация возможна где угодно, можно показать, что нация это уникальный объект, существующий только в рамках одной-единственной культуры, европейской.
«
Католическая Европа (11 – 16 вв) знала этносы, но не знала наций. Идентичность определялась принадлежностью к какому-нибудь народу или династическому дому, а на более глубоком уровне коллективного самосознания лежало сознание католического единства. Базовая европейская идентичность до эпохи Возрождения была религиозной. К Европе принадлежали все католики независимо от их этнической принадлежности и подданства. Это базовое единство не терялось в междоусобных войнах и проявлялось в тех случаях, когда европейцы противостояли иной культуре, как например мусульманской или православной. Равнодушные к династической принадлежности своих правителей, европейские народы не терпели отклонений в религиозной идентификации.
Необходимо указать, что это общеевропейское католическое единство хоть и было главным в европейской культуре, не могло должным образом интегрировать иные идентичности. Католики вели постоянные междоусобные войны как подданные разных государей, жители разных областей и так далее. Это значит, что религиозная основа не осознавалась как первенствующая и пронизывающая собой всю жизнь общества. Для соблюдения заповедей и обрядов существовала чисто церковная сфера, в то время как политическая, военная, общественная жизнь шла по своим законам, которые не следовали религиозным нормам. Это разделение сфер очень характерно для католичества и отличает его от православия с одной стороны и протестантства с другой.
С появлением протестантизма католическому единству был нанесен удар, от которого католичество никогда уже не оправилось. Религиозная идентичность перестала быть основой единства и стала основой разделения. Нужно было искать новые основания идентичности, и на этом пути появилась концепция нации. Нация это сообщество людей, движимых единым интересом в рамках одного государства. Базовая интуиция, на которой основывается понятие нации, это индивидуум, который преследует свои интересы. Разные объединения по интересам составляют гражданское общество, совокупность таких объединений в одном государстве и общие правила регулирования их работы составляют нацию.
Нации стали формироваться в рамках тех государств, которые существовали в 17-18-м веке. Деление на государства в рамках единой цивилизации не является принципиальным, поскольку все народы данной культуры реализуют единый прафеномен и имеют в основе своей одинаковое самосознание. Существовавшие в те времена границы были довольно условны, что и сказалось на результате.
За прошедшие три-четыре столетия европейские нации до конца так и не сформировались. С одной стороны, и в наши дни происходит дальнейшее дробление наций, выделяются новые нации в Бельгии, Испании и так далее. С другой стороны, теория национального самоопределения в рамках Европы считается устаревшей и не современной, Европа пытается объединяться, чтобы реализовать единство самосознания своих граждан. Для индивида важны гражданские свободы, а для их реализации разделение на нации вовсе не является необходимым. Гражданство определенного государства в рамках европейской культуры все больше становится формальностью, что и выражается явно в политических решениях.
Итак, европейские нации были попыткой сформировать культурную общность меньшую чем цивилизация в рамках европейской культуры. Задачу свою этот проект не выполнил и постепенно изжил себя. Нации не могут обеспечить единство идентичности даже в тех небольших границах, в которых они начали складывается. Нации также не могут обеспечить единство общецивилизационное, другими словами, общеевропейская нация невозможна, единство современной Европы формулируется не в терминах наций. Базовое для определения нации понятие гражданского общества делает нацию излишней. Гражданские общества одинаковы у всех наций, индивид, преследующий свои интересы и реализующий свои права, тоже одинаков во всех ареалах европейской культуры, следовательно, для национальной идентичности ничего не остается. Попытки построить нацию по этническому признаку нежизнеспособны, гражданское общество равнодушно к этнической принадлежности, следовательно, совместить эти два принципа в одном общественном устройстве невозможно. Попытка не удалась.
Из вышеизложенного следует, что те цивилизации, где нет проблем с базисным общецивилизационным единством, не нуждаются в нациях, и как показала история, там нации и не формируются. Далее, нация невозможна там, где нет ее основы – атомизированного индивида, преследующего свои интересы, то есть у народа, где либеральное самосознание не является массовым и сколько-нибудь значимым. Попытки сформировать нацию вне европейской цивилизации успехом не увенчались именно по этой причине.
В этом свете и рассмотрим национальный суверенитет и право наций на самоопределение. В Европе это была попытка дать новое обоснование существующего положения дел, зафиксировать сложившиеся на тот момент границы государств и как-то объединить населяющие их этносы, вместе с тем отделив государства друг от друга в идейном плане. Политическая свобода народа безусловно важна для его развития, и как замечает Данилевский, ни один народ не делает вклада в мировую культуру, будучи политически зависимым. Однако в теории наций требуется политическая независимость фактически для разных частей единого целого, для разных групп людей с одной культурой. В таком случае реализуется не политическая независимость, а политическая раздробленность народа. Народ не может нормально развиваться, будучи зависим от другого народа, то есть подчиняя свою деятельность установкам чуждой культуры, однако народ так же не может полноценно развиваться, будучи раздробленным, когда необходимые ресурсы тратятся не на достижение общенародных целей, а на реализацию и поддержание раздробленности, на мелкие и неважные интересы и выгоды.
Отсюда понятна роль империи в истории. Империя это всегда объективация общецивилизационной идентичности в политической сфере. Империя дает способ объединения разных этносов, стоящих на разных ступенях развития, но принадлежащих единой культуре. Только в таких условиях и можно говорить о суверенитете применительно к империям. В империи выражают единую волю люди одной цивилизации, потому потенциально империя в данной культуре должны быть одна, постольку поскольку это единая культура и объединение людей с общей идентичностью.
Очевидно, что суверенитет наций противоречит империи. В ценностном отношении это превалирование локальных идентичностей над общей, реализация каких-то преимуществ небольшой части данной единой общности за счет целого. Если одна какая-то часть общества преследует свои интересы, не считаясь с остальными, она уже тем самым наносит им ущерб и не дает развиваться полноценно, даже если не идет речь о военной агрессии и вооруженном противостоянии, между тем как в большинстве случаев это неизбежно.
Итак, полноценным субъектом суверенитета не может быть некая часть единой цивилизации, а только вся цивилизация в целом. Частично суверенитет может реализоваться, если субъекты его имеют значимые культурные различия, которые проявляются и в сфере общественного устройства, и в сфере политического. Политические образования, создаваемые такими субъектами, осуществляют частично одну определенную сторону имперского идеала. Цицерон бы сказал, что империями они являются, потому что не воплощают идею во всей ее полноте. Мы можем называть их имперскими образованиями.»
Во время своего становления концепция народного суверенитета имела полемическую направленность и использовалась для борьбы с суверенитетом государя, основанном на божественном праве. Сформированная в Новое время концепция суверенитета неотделима от понятия нации.
Нации впервые появляются в Европе Нового времени. Теоретическая разработка вопроса также восходит к 17-му веку. Появившиеся тогда концепции были некритически перенесены на другие народы и цивилизации. Постулировалось, что нация это естественная стадия развития любого этноса, и если какой-то народ не обнаруживает признаков нации, причина в его отсталости. Таким образом, характерный признак европейской культуры на определенном этапе ее развития был сделан признаком культуры вообще, что не могло не привести к многочисленным ошибкам. Чтобы разобраться в этом вопросе, нужно рассмотреть в первую очередь сам социальный объект – европейские нации, выделить главные их черты и определить, насколько описывающая их теория применима к социальным объектам других культур. Вопреки довольно распространенному мнению, что нация возможна где угодно, можно показать, что нация это уникальный объект, существующий только в рамках одной-единственной культуры, европейской.
«
Католическая Европа (11 – 16 вв) знала этносы, но не знала наций. Идентичность определялась принадлежностью к какому-нибудь народу или династическому дому, а на более глубоком уровне коллективного самосознания лежало сознание католического единства. Базовая европейская идентичность до эпохи Возрождения была религиозной. К Европе принадлежали все католики независимо от их этнической принадлежности и подданства. Это базовое единство не терялось в междоусобных войнах и проявлялось в тех случаях, когда европейцы противостояли иной культуре, как например мусульманской или православной. Равнодушные к династической принадлежности своих правителей, европейские народы не терпели отклонений в религиозной идентификации.
Необходимо указать, что это общеевропейское католическое единство хоть и было главным в европейской культуре, не могло должным образом интегрировать иные идентичности. Католики вели постоянные междоусобные войны как подданные разных государей, жители разных областей и так далее. Это значит, что религиозная основа не осознавалась как первенствующая и пронизывающая собой всю жизнь общества. Для соблюдения заповедей и обрядов существовала чисто церковная сфера, в то время как политическая, военная, общественная жизнь шла по своим законам, которые не следовали религиозным нормам. Это разделение сфер очень характерно для католичества и отличает его от православия с одной стороны и протестантства с другой.
С появлением протестантизма католическому единству был нанесен удар, от которого католичество никогда уже не оправилось. Религиозная идентичность перестала быть основой единства и стала основой разделения. Нужно было искать новые основания идентичности, и на этом пути появилась концепция нации. Нация это сообщество людей, движимых единым интересом в рамках одного государства. Базовая интуиция, на которой основывается понятие нации, это индивидуум, который преследует свои интересы. Разные объединения по интересам составляют гражданское общество, совокупность таких объединений в одном государстве и общие правила регулирования их работы составляют нацию.
Нации стали формироваться в рамках тех государств, которые существовали в 17-18-м веке. Деление на государства в рамках единой цивилизации не является принципиальным, поскольку все народы данной культуры реализуют единый прафеномен и имеют в основе своей одинаковое самосознание. Существовавшие в те времена границы были довольно условны, что и сказалось на результате.
За прошедшие три-четыре столетия европейские нации до конца так и не сформировались. С одной стороны, и в наши дни происходит дальнейшее дробление наций, выделяются новые нации в Бельгии, Испании и так далее. С другой стороны, теория национального самоопределения в рамках Европы считается устаревшей и не современной, Европа пытается объединяться, чтобы реализовать единство самосознания своих граждан. Для индивида важны гражданские свободы, а для их реализации разделение на нации вовсе не является необходимым. Гражданство определенного государства в рамках европейской культуры все больше становится формальностью, что и выражается явно в политических решениях.
Итак, европейские нации были попыткой сформировать культурную общность меньшую чем цивилизация в рамках европейской культуры. Задачу свою этот проект не выполнил и постепенно изжил себя. Нации не могут обеспечить единство идентичности даже в тех небольших границах, в которых они начали складывается. Нации также не могут обеспечить единство общецивилизационное, другими словами, общеевропейская нация невозможна, единство современной Европы формулируется не в терминах наций. Базовое для определения нации понятие гражданского общества делает нацию излишней. Гражданские общества одинаковы у всех наций, индивид, преследующий свои интересы и реализующий свои права, тоже одинаков во всех ареалах европейской культуры, следовательно, для национальной идентичности ничего не остается. Попытки построить нацию по этническому признаку нежизнеспособны, гражданское общество равнодушно к этнической принадлежности, следовательно, совместить эти два принципа в одном общественном устройстве невозможно. Попытка не удалась.
Из вышеизложенного следует, что те цивилизации, где нет проблем с базисным общецивилизационным единством, не нуждаются в нациях, и как показала история, там нации и не формируются. Далее, нация невозможна там, где нет ее основы – атомизированного индивида, преследующего свои интересы, то есть у народа, где либеральное самосознание не является массовым и сколько-нибудь значимым. Попытки сформировать нацию вне европейской цивилизации успехом не увенчались именно по этой причине.
В этом свете и рассмотрим национальный суверенитет и право наций на самоопределение. В Европе это была попытка дать новое обоснование существующего положения дел, зафиксировать сложившиеся на тот момент границы государств и как-то объединить населяющие их этносы, вместе с тем отделив государства друг от друга в идейном плане. Политическая свобода народа безусловно важна для его развития, и как замечает Данилевский, ни один народ не делает вклада в мировую культуру, будучи политически зависимым. Однако в теории наций требуется политическая независимость фактически для разных частей единого целого, для разных групп людей с одной культурой. В таком случае реализуется не политическая независимость, а политическая раздробленность народа. Народ не может нормально развиваться, будучи зависим от другого народа, то есть подчиняя свою деятельность установкам чуждой культуры, однако народ так же не может полноценно развиваться, будучи раздробленным, когда необходимые ресурсы тратятся не на достижение общенародных целей, а на реализацию и поддержание раздробленности, на мелкие и неважные интересы и выгоды.
Отсюда понятна роль империи в истории. Империя это всегда объективация общецивилизационной идентичности в политической сфере. Империя дает способ объединения разных этносов, стоящих на разных ступенях развития, но принадлежащих единой культуре. Только в таких условиях и можно говорить о суверенитете применительно к империям. В империи выражают единую волю люди одной цивилизации, потому потенциально империя в данной культуре должны быть одна, постольку поскольку это единая культура и объединение людей с общей идентичностью.
Очевидно, что суверенитет наций противоречит империи. В ценностном отношении это превалирование локальных идентичностей над общей, реализация каких-то преимуществ небольшой части данной единой общности за счет целого. Если одна какая-то часть общества преследует свои интересы, не считаясь с остальными, она уже тем самым наносит им ущерб и не дает развиваться полноценно, даже если не идет речь о военной агрессии и вооруженном противостоянии, между тем как в большинстве случаев это неизбежно.
Итак, полноценным субъектом суверенитета не может быть некая часть единой цивилизации, а только вся цивилизация в целом. Частично суверенитет может реализоваться, если субъекты его имеют значимые культурные различия, которые проявляются и в сфере общественного устройства, и в сфере политического. Политические образования, создаваемые такими субъектами, осуществляют частично одну определенную сторону имперского идеала. Цицерон бы сказал, что империями они являются, потому что не воплощают идею во всей ее полноте. Мы можем называть их имперскими образованиями.»
