Автор
smirnoff-vlНе так давно прочитал, что показательной чертой нашей эпохи является отсутствие утопий. Разочарование в разуме, как средстве социального конструирования оставило утопии в прошлом. Ан нет!
По наводке
tim-o-fay прочитал роман «Черная пешка» Александра Лукьянова. Роман о герое прогрессоре, попавшем в мире Саракш на Островную Империю. Его называют фанфиком к Стругацким.
Впрочем, вся стругацевшина в произведении нужна только для раскрутки сюжета. На самом деле перед нами чистейшая литературная Утопия. Интересна не сама по себе (во всяком случае, для меня), а как специфической отражение настоящего.
Например, в утопическом мире империи нет места гуманности, как идеи. Во главе стоит разум и справедливость. А, как известно, справедливость и милосердие лежат на разных полках. (Не так страшно, если Бог гневен… страшно, если Он справедлив). Удивляет вера автора в разум и свои силы. Неужели ему не приходило в голову простое рассуждение: все прошлые утопии сегодня видятся наивными, а осуществление их скорее ужасным, чем прекрасным. Следовательно, и любая современная утопия будет точно так же смотреться в глазах потомков. И как следствие – выдумать идеальное общество невозможно.
Но как бы то ни было, утопия Лукьянова сурова и жестока, с концлагерями в своей совершенной, германской форме, и с рабством (правда я так и не понял, зачем оно надо). Что демонстрирует, насколько нас достала действительность, какую глубинную ненависть она вызывает.
читать дальшеЗабавно сморится разделение жителей на три «касты» (пояса). Естественно не по происхождению, и не по профессии, а по «психотипу». Общество делится на тех, кто творит, на тех, кто агрессивен и на быдло, которое впрочем, не унижается, а вполне себе имеет достоинство - все это упрощенно, для более тонкого «проникновения» стоит прочитать произведение. А что бы поделить народ безошибочно, автор вводит Deus ex machina – агрегат странников, который помогает точно отличать психотипы людей.
Забавно потому, что у всех утопистов от начала времен тянет четко поделить человечество на части. Ибо как только появляются части – можно создавать машину, которая станет идеально выполнять свои функции. Механистичность мышления – общий признак всех утопистов! Ибо думать общество как целое, а структуру его, как зыбкую, постоянно меняющуюся, где структурные элементы постоянно меняют функции, роли, сливаются и расчленяются, перетекают одна в другую, - так думать очень сложно. И уж точно из этого не изготовишь машины.
Пугает меня западническое отношение к человеку, внедрившееся в нашу культуру. А именно мнение, что человек по природе злобное, жадное и подлое животное, а устройство общества должно ограничить зло в человеке и направить его на общее добро (благо). Так убийцы и садисты терроризируют население материка, захватывают рабов и с бесчеловечной жестокостью их гнобят, но все это выходит на благо обществу.
Русская культура и в частности – советская, имели совсем другой взгляд на человека. Что человек, по сути хорош и добр, только исковеркан грехом или социальными условиями, и общественный идеал – освободить этого доброго человека от искажающих его наслоений и болезней. Откуда мы нахватались западной дикости?
Любопытно, что автор, ощущая некоторый непорядок с его добродетельным гражданами (не убийцами и садистами, что ходят на субмаринах в набеги, а именно с творцами и тружениками), которые, как например ученые, проводят опыты на рабах (а-ля д-р Менгеле), или просто спокойно пользуются рабским трудом, выдумал способ освободить своих граждан от «абстрактной» гуманности. На островах,, после победы перестройщиков, сменили алфавит, со слоговых иероглифов на обычный буквенный. И переводить на этот новый алфавит стали очень выборочно. Следующие поколения просто не могли прочитать написанное неизвестными им иероглифами и таким образом удалось избавиться от существенной части традиции. Правда остается неразрешимый вопрос. Граждане империи по отношению друг к другу добры, любезны и предупредительны, уровень взаимоотношений индивидов очень высок, что возможно только при усвоении богатой культурной традиции. Но как из нее можно было вырезать кусочки, а нужное оставить… у автора не продумано. Общество без устойчивой традиции слабо, хаотично и несостоятельно. Это прекрасно понял Сталин, и восстановил и преподавание истории, и классической литературы в полном объеме еще до войны.
Немного отвлекусь. Меня всегда поражало мнение, что де в СССР так уж запрещали книги и это приводило к появлению неких образованцев и вообще некультурных людей.
Что-то конечно запрещали, но я сомневаюсь, что солжениценовские творения или приключения доктора Живаго так уж необходимы для культурного становления личности. Скорее наоборот. В СССР не просто разрешали, а усиленно пропагандировали и распространяли русскую и мировую классику. Именно то, что нужно, и то, что важно. Именно этим только и можно воспитать полноценную и свободную личность.
И еще хочу обратить внимание на мышление утопистов. У них отсутствует мера. Видимо дело в том, что определение меры в человеческих отношениях – обычно не дело рассудка, а чувства, интуиции. Чего не любят и не понимают утописты.
Герой – в некотором смысле рупор автора, сравнивает поведение обществ, в одном из которых пытаются заниматься прогрессорством (которое иногда приводит к жертвам) ради неких абстрактных идеалов, а в другом, тоже ради них, осуществляют опыты на живых людях. И герой говорит, что по сути различия нет.
По сути, оно может и нет, а вот по мере – есть. Разуму это не понятно, а вот духу очевидно.
В общем, немного испугала меня книга, имеющая массу положительных отзывов. Что-то гадкое в нас поселилось.
Пи. Си. Ненависть к христианству, и в первую очередь православному у автора удивительная. Такого атеистического мракобесия редко встретишь. Впрочем, поскольку его атеизм густо замешан на невежестве, то вызывает только смех.