Речь о том, что человек, читающий Шпенглера, не может быть советским человеком, потому что советский человек в массе своей не разбирался в идеологии и философии настолько хорошо, чтобы отвергнуть либерализм осознанно.
Я скажу на это, что советские люди отвергли либерализм осознанно во время войны. Тогда мы столкнулись с культурой, практикующей европейское учение о том, что люди делятся на две категории с разным онтологическим статусом. Неприятие этого учения и соответствующей практики мы доказали очень зримо. Я как "человек, читающий Шпенглера" при столкновении с какой-то новой системой идей проверяю ее на этом пробном камне. Если она сводится к делению людей на высших и низших, я считаю исследование законченным и задачу выполненной. Основание деления не имеет значения. Будут это высшие и низшие расы, приспособленные и неприспособленные к рынку, креативные и не креативные, украинцы и русские, это уже все равно.
Если такое вылезло, тут больше искать нечего, и выстраивать свое отношение к этому не нужно - оно у меня задано, оно такое же, как у любого советского человека, а именно: это не должно повториться; наши люди погибали в ту войну ради того, чтобы такого не было в мире; я никогда не буду на этой стороне.
Вот это основание общей идентичности, и не только у читателя редких книг с теми, кто таких книг не читает, но и у советских людей с людьми русскими. И это не второстепенный момент, а основа мировоззрения.
Когда СССР называют атеистическим и даже сатанинским, я соотношу эти идеи с наблюдаемым проявлением и вижу, что они не соотносятся как сущность и явление. Как бы я хотела, чтобы мне никогда не забивали этим голову.