Фэнтези и эпос

[ninaofterdingen]

Замечания к этой статье (arnaut-katalan.narod.ru/fantasy31.html), которая появилась в обсуждении предыдущей темы про фандом. Если кратко, суть в том, что на Западе в фэнтезийном жанре злодеи вызывают ужас, а у нас смех, там они страшны, а у нас потешны. Автор считает, что это результат целенаправленной политики в советское время. Причину же блёклости и картонности положительных героев советской фантастики видит в том, что из фантастики ушло мистическое измерение и герои остаются вне проблематики смерти-бессмертия, тоже благодаря целенаправленной политике сверху в советское время.

Я считаю неверным упор на то, что указанная ситуация - результат сознательных усилий и искусственного отбора. Такой взгляд на вещи исходит из предпосылки, что западный вариант сказки, с ужасным Сауроном, естественный, и любая культура должна прийти к этому, а если такого нет, виноваты какие-то внешние силы и подобное состояние воспринимается как искаженное и подлежащее исправлению. Чтобы подтвердить свою гипотезу, автор включает в советскую фантастику даже фантастику девяностых, того же Успенского, когда советской цензуры не было и в помине, а зпадные влияния были сильны как никогда. Никакого животворного возвращения к истокам не произошло, создать убедительный образ эпического злодея не получилось. Это показывает, что западный вариант - не единственный и во всяком случае не естественный для нашей культуры, причину нужно искать в другом.

"Властелин колец" Толкина эпичен в лучшем смысле слова. Толкин воссоздал для европейцев Средневековье без христианства. Действие романа происходит до начала времён и в мире, которого уже нет, нигде и никогда, вне нашего времени и простанства. Несмотря на последующие юмористические переработки, роман допускает пафос и возвышенность, включает их в свою поэтику. Невозможно представить себе назгулов, которые бы выплясывали под "Пой частушки, Бабка Ёжка!", это совершенно верно.

В русских сказках советского времени такого нет, это тоже совершенно верно. Однако в нашей культуре есть тема, которая допускает пафос, даже требует его, которая как правило раскрывается высоким штилем, в произведениях на эту тему злодеи инфернальны, а проблема смерти и бессмертия стоит на первом месте. Всё то, что автор исследования напрасно ищет в русской фантастике, давно уже существует в реалистических произведениях о Войне.

Наш эпический миф осуществляется не нигде и никогда, а в нашей же стране, можно сказать в нашем времени, в наших обычных городах. Живы люди, которые его видели, творили, принимали в нем участие. Этот миф не выносится за пределы обычной жизни, а формирует её, во всяком случае в советское время формировал и до наших дней не утратил этой силы. Толкинисты пишут книги, организуют игры, шьют волшебные платья и создают свой параллельный мир, который даже выходит в повседневную реальность, ведь экранизаци. романов Толкина делали не только для фандома. Но что это по сравнению с реальностью Войны в нашей истории? Наш эпос учили в школах, снимали не один фильм, а множество, писали книги, ставили памятники, называли улицы и города в честь героев, устраивали смотры, конкурсы, парады, салюты для всего народа, для всей страны. Это и до сих пор не параллельная реальность, иногда попадающая в реальность всеобщую, это базовая часть общей реальности России.

Как же Крылов проглядел это? Антисоветская система взглядов имеет слепые пятна, которых её носители не замечают. Для них невозможно признать, что у нас существует миф и эпос, только воплощается он не в западных формах, а мифическое время и место локализованы в ненавистном Советском Союзе. И враг наш, и герои не в сказке и не в инобытии, а в простой и обыденной советской действительности.

Можно ли сместить это отношение с Войны на Саурона или Кощея Бессметрного во всенародном масштабе? Полагаю, что нет. Наверное, были попытки трактовать Войну в юмористическом ключе, как в "Большой прогулке" с Луи де Фюнесом. Я знаю одно такое произведение, "Крепкий орешек". Даже талантливые актёры не смогли создать тенденцию, фильм очевидно не стал всенародно любимым.

Как видим, хронотоп мифа у нас и на Западе различен, что вызывает как минимум расцвет разных жанров. Ожидаемо, что западные мифы популярны в той среде, где отказались от мифа военного. Исключения конечно же могут быть, но это именно исключения. Несомненно, что в наше время недостаточно советских произведений о войне, требуется именно осмысление тех событий новым поколением, и тут у нас большие проблемы. Я лично гораздо больше сожалею о постоянных неудачах в этой сфере, чем о том, что у нас плохо развивается фэнтези.