Нина ИщенкоНесколько лет назад мой город сильно пострадал от вирусной эпидемии. Те месяцы разделили жизнь на до и после. За лето город опустел почти полностью, множество людей уехали, бросив свои дома. Из-за этого остановились предприятия, закрылись магазины. Город на несколько месяцев остался без света, газа и воды. Оставшиеся в городе люди изредка появлялись на пустых улицах, переходили дорогу, не глядя на потухшие светофоры.
В начале это не казалось серьезным. Появились люди в масках, которые заявляли, что у нас вирус, и призывали не пропустить эпидемию на другие территории. Мы пожимали плечами и говорили друг другу, что здесь же всё нормально, и любой может это увидеть. Они не хотели видеть. Они взяли в руки оружие, поставили кордоны, чтобы не выпускать никого из города, потом ввели спецпропуска, чтобы максимально ограничить выход. Люди в масках, в спецодежде, часто с оружием в руках за время эпидемии стали привычным зрелищем.
Когда пик остался позади, и ситуация немного нормализовалась, город, проживший три месяца без света, газа и воды, перезапустился полностью. Тогда мы поняли, что оказались в новом пространстве. Наш когда-то тихий провинциальный город затопило волнами беды, которые вынесли его из сонной тишины, нанесли на карты, внесли в ленты новостей, и отхлынули, оставив людей среди руин их жизни. Эпидемия переформатировала нашу жизнь, изменила правила, ограничила возможности, отсекла множество видов деятельности, усложнила оставшиеся.
читать дальше
За прошедшие после пика эпидемии несколько лет город ожил и жизнь наладилась. Правда, темп и стиль этой жизни очень сильно изменился. Опустевшие села, пустые улицы, разрушенные дома, разбитые дороги стали частью повседневности. В то же время в городе работают предприятия, учебные заведения, магазины и учреждения культуры. Эпидемия не окончена, и теперь она принимает форму множества ограничений в повседневной жизни.
Например, транспорт. Раньше в городе был аэропорт, интенсивно работал железнодорожный вокзал. Во время эпидемии перестали летать самолеты и ездить поезда. В городе осталась всего пара пригородных поездов, которые ходили даже тем страшным летом. Поезд – мой самый любимый вид транспорта. Я люблю поезда, люблю лежать на верхней полке, слушать стук колёс, смотреть на мелькающие за окном столбы, посадки, речушки. Как и другие жители моего города, я потеряла возможность наслаждаться этим чувством дальнего пути, бесконечного покоя и включения в новый поток времени, когда поезд отходит от станции. Я не могу передать это ощущение и своим детям, потому что пригородные поезда доезжают куда нужно за пару часов, не увозят никого в другое пространство, а просто чуть быстрее перемещают в том странном мире, который и так окружает всех нас.
Наша связь с миром, почтовая и телефонная, также нарушена из-за эпидемии. Почтальон не принесет мне письма или посылки. Нашего города нет на карте. Чтобы отправить сюда письмо с других территорий, нужно писать на ненастоящий адрес, на абонентский ящик за границей, а оттуда письма доставят сюда и распределят внутри города по старым адресам. Это то, что осталось от реальной связи с внешним миром.
С телефонной связью тоже постоянные проблемы. Телефонные операторы или не работают здесь, или работают очень плохо, не справляются с потоком данных из-за разрушений инфраструктуры, недостатка кадров, общего технологического отката назад. Бывают дни, когда с двумя карточками в телефоне ты не можешь никому дозвониться, и бывают города и посёлки, где по несколько дней нельзя дозвониться никуда.
Банковская система разрушена из-за эпидемии. Мы выключены из всех сетей, мы не можем платить картами в интернете или где бы то ни было, нам нужно открывать или продлевать карты за границей, а здесь есть только Госбанк, который перечисляет бюджетникам зарплату и не дает кредитов.
В новом пространстве, где старые связи разрушены, постепенно, очень медленно и с большим трудом выстраиваются новые работающие механизмы человеческих отношений. Каждый выживает как может, но никто не выживает в одиночку.
Эпидемия приучила нас беречь ресурсы, в том числе духовные и душевные. Многие неосознанно живут по правилам: не тратить эмоции на рассуждения о ситуации, сколь бы авторитетным ни был аналитик, который берется говорить о наших проблемах; реагировать на происшествия тогда, когда их уже нельзя игнорировать, а не тогда, когда их предсказывают знающие люди. Эти принципы позволяют распределить силы и делать что должно, не засоряя эфир постоянными жалобами на жизнь.
Мы видим людей, которые не следуют этим правилам, постоянно мониторят сеть, чтобы узнать, когда же это всё закончится, и слушают длинные ролики информированных специалистов с инсайдерской информацией о том, как быстро решить наши проблемы. Они читают одни и те же сайты годами, они живут не здесь, а где-то там, за гранью эпидемии, в будущем, которое наступит, когда эпидемия кончится. Между тем реальная жизнь вытекает у них между пальцев, оставляя их ни с чем, в постоянной тревоге, с невидящими глазами, слушающих голоса, отрезанными от всего, что может утешить и порадовать сейчас, в эту минуту, которая не повторится.
Приходя в себя после катастрофы, мы заметили, что разрушено далеко не всё. Некоторые вещи не выдержали напора и рухнули, но многое осталось. Мы не всё потеряли, мы даже стали богаче. Волной смыло много ненужного и лишнего, осталось настоящее, осталось то, без чего нельзя выжить – дружба, доброта, мужество, любовь. Так тяжкий млат, дробя стекло, кует булат. И каждый вечер перед сном нам есть за что благодарить.
Из этого нового пространства, в которое внезапно переместился Луганск летом 2014-го года, когда его захлестнула эпидемия насилия, нацизма и войны, развязанной Украиной, мы смотрим сейчас, весной 2020-го, в другой мир, где бушует пандемия. Там люди страдают от самоизоляции, ограничения передвижений, отмены своих планов, необходимости делать уроки с детьми и постоянно общаться с родными. Город, переживший настоящую осаду в XXI веке, может поделиться опытом спасения от эпидемии.
Потрясение всех основ и внезапная смертельная опасность заставляет пересмотреть свои приоритеты, определить, что в жизни самое важное, от чего нельзя отказаться даже под угрозой смерти. Идеальные структуры человеческого бытия, дремлющие в тихой повседневности, актуализируются во время жестоких противостояний, судьбоносных решений, предельного выбора. Идеи и цели, которые позволяют нам держаться в трудную минуту, не появляются мгновенно на пустом месте, а существуют постоянно, незаметно определяя наше поведение, решения, готовность подняться над судьбой.
Лекарство от вируса, которое дадут медики, это лишь малая часть тех средств, которые нужны, чтобы общество выстояло во время кризиса. Самое главное лекарство – доброта, человечность, готовность помочь даже тем, кого не знаешь. Эти неосязаемые чувства создают связи, которые прочнее стали, неподвластны времени и держат нас всех над пропастью. Во время войны или эпидемии, сейчас, как и всегда, нужно делать что можешь на том месте, на которое тебя поставил Господь, с верой, надеждой, любовью.oduvan.org/interesnosti/sdelano-v-donbasse/viru...