Разбирая казус Асмуса, С. Н. Корсаков пишет о двух моделях поведения интеллектуалов в раннее советское время:
«Наступили годы «большого террора» и Московских процессов. Август 1936 года. Только что закончился первый Московский процесс, по которому расстреляли Зиновьева и Каменева. Вместе с ними были расстреляны и два философа: первый главный редактор журнала «Под знаменем марксизма» В.А. Тер-Ваганян и автор книги о Демокрите Р.В. Пикель. В разгаре массовая истерия собраний, на которых осуждают врагов народа. В кажущемся хаосе, тем не менее, существовали чётко прописанные типажные модели, каноны поведения.

Один вариант – если ты «партийный». В этом случае ты обязан выступать на собраниях и приветствовать уничтожение «врагов народа». Но если ты будешь только одобрять действия других, ты вскоре попадёшь под подозрение. Нет! Продолжение выступления должно быть выполнено в жанре публичного доноса. Ты должен разоблачить кого-нибудь сам. Разоблачить и публично заклеймить как врага народа. Не абстрактного врага, взятого со страниц газеты «Правда», а своего коллегу. Проверка делом, повязание кровью, гарантирует тебе свидетельство о благонадёжности. Нравственные издержки такого поведения искупаются высокой должностью, общественным признанием, другими благами жизни. Подобные поступки ценились наверху и подавались прочим в качестве примеров правильного поведения.

Другой общественный статус – другие требования и модель поведения. От беспартийного специалиста никто не станет требовать публичных выступлений и кровавого причастия, но за это он должен от многого отказаться. Если это учёный, гуманитарий, он должен пойти на
1) отказ от публикаций,
2) отказ от всяких форм общественного признания.
Прекрасным примером подобной линии поведения может служить жизнь Б.А. Фохта. Он безупречно соблюдал вот этот канон социального поведения в том обществе. Он преподавал латынь и логику в ИКП и пединституте, печатал только свои переводы классиков философии и нигде не выступал. Поэтому в том же деле Лосева он мог, в отличие от многих боявшихся коллег, спокойно, с достоинством говорить следователю, что не знает за подследственным никакой вины. Соблюдал правила игры и социум. Все знали, что Б.А. Фохт неокантианец, но он при этом считался советским философом. После смерти он был похоронен на Новодевичьем кладбище, и статья о нём была включена в «Философскую энциклопедию».

Но может быть промежуточный вариант, когда хочется иметь и жизненные блага, связанные с одной моделью поведения, и репутацию, которая может вытекать только из совсем другого образа существования» [Корсаков, с. 408].

Корсаков, С. Н. В. Ф. Асмус. Коррективы к образу / С. Н. Корсаков // Интеллектуальные традиции в прошлом и настоящем / М. С. Петрова (ред.) – М. : Аквилон, 2018. Вып. 4. – С. 391 – 414.