Мало начитанные люди принуждены постоянно изобретать велосипед. Зато и радуются они, найдя независимое подтверждение своих умозаключений не меньше, чем радовался Эйнштейн смещению перигелия Меркурия.
Это к тому, что на выходных я прочитала "Аскольдову могилу" Загоскина, повесть из времен Владимира Великого, 1833 года. Там схематично, но достаточно полно затрагиваются темы, которые мы тут обсуждали.
Главный герой Всеслав - телохранитель князя Владимира, которого коварный и злобный гений подбивает убить своего господина. Всеслав сирота, которого Владимир воспитывает с детства. Он один из лучших и любимых витязей Владимира и видел от князя только добро. Всеслав законный наследник предыдущей династии, свергнутой предком Владимира. Владимир отобрал у Всеслава невесту и приказал убить её отца (во всяком случае, Всеслав так думает). Мысль о том, что после убийства Владимира побежденные им племена набросятся на Русь, появляется у Всеслава не сразу, но именно она помогает ему принять окончательное решение, понятно какое.
Разговор коварного подстрекателя и его бывшего друга. Бывший друг бывалый воин, потому о политике подумал сразу. В этом разговоре и Окделл, и Альдо и даже Марсель краешком задет. Все тут в сокращенном виде. Наслаждайтесь:
читать дальше
Это к тому, что на выходных я прочитала "Аскольдову могилу" Загоскина, повесть из времен Владимира Великого, 1833 года. Там схематично, но достаточно полно затрагиваются темы, которые мы тут обсуждали.
Главный герой Всеслав - телохранитель князя Владимира, которого коварный и злобный гений подбивает убить своего господина. Всеслав сирота, которого Владимир воспитывает с детства. Он один из лучших и любимых витязей Владимира и видел от князя только добро. Всеслав законный наследник предыдущей династии, свергнутой предком Владимира. Владимир отобрал у Всеслава невесту и приказал убить её отца (во всяком случае, Всеслав так думает). Мысль о том, что после убийства Владимира побежденные им племена набросятся на Русь, появляется у Всеслава не сразу, но именно она помогает ему принять окончательное решение, понятно какое.
Разговор коварного подстрекателя и его бывшего друга. Бывший друг бывалый воин, потому о политике подумал сразу. В этом разговоре и Окделл, и Альдо и даже Марсель краешком задет. Все тут в сокращенном виде. Наслаждайтесь:
читать дальше
Владимир отобрал у Всеслава невесту и приказал убить её отца (во всяком случае, Всеслав так думает)
Выведенный в романе Владимир-язычник личность неоднозначная. Великий воин и государственный деятель, но в борьбе за власть предательски убил брата и женился на его беременной вдове. Сочетался с Рогнедой (как там выразились) чуть ли не над трупами ее отца и братьев, которых сам лично и убил. Гарем опять же - хоть больше для престижа, но родным девушек утешение небольшое. Справедлив, но суров, грозен для ослушников, страшен в гневе. Поверить в любую жестокость с его стороны гораздо легче, чем в случае Алвы - у Владимира в образе ни грана легкомыслия, даже показного. Самодержец и громовержец.
Если бы наш герой опирался только на личные чувства, без имперского сознания, всё повернулось бы по-другому.
Кстати, в романе разбирается и этот вариант. Рогнеду, варяжку, подговаривает на убийство князя варяжский скальд, пленник Владимира. По личным мотивам - Владимир жесток и самовластен, не соглашается отпустить его домой за выкуп, хочет, чтобы лучший скандинавский певец украшал его двор. Вот у скальда никаких мыслей о вторжении и погибших киевлянах не возникло - иноземец. У Рогнеды тоже - женщина. Их автор совершенно не осуждает, показывает с симпатией и сочувствием. Им - можно. А Всеславу нельзя. И это великолепно.
То есть в принципе, если бы не козни и интриги и Всеслав добился бы открытого суда у Владимира, этот суд был бы справедлив - по меркам Владимира-язычника. То есть девушку пришлось бы отдать или получить как милость, в нарушение закона и справедливости. Это же для христиан важна моногамия, а для языческого государя гарем дело престижа и репутации, то есть тут дело не в сластолюбии, а в государственном интересе. Убийство отца её незаконно и за это виновный ответил бы, но всё остальное вполне в рамках.
Так что тут, Мика, получается классическая трагическая ситуация, когда сталкиваются не правда и кривда, а две правды. Оба правы каждый поступает по совести, никого нельзя ни в чем упрекнуть.