Автор Р.Шмараков, 2008
В конце восьмидесятых годов я, как все, выписывал толстые журналы и держал руку на пульсе русской литературы. Последнее, что я помню, была «Новая московская философия» Пьецуха (помнит ли ее еще кто-либо, кроме нас с автором?), а потом я перестал следить за текущей словесностью – то, что тогда казалось делом случая, впоследствии нашло опору в профессиональном пассеизме, а те редкие случаи, когда я сталкивался с современной литературой, оставляя во мне тяжелые впечатления, не давали веского повода отказываться от этой привычки, несмотря на ее очевидный снобизм. Тем не менее, быть совершенно свободным от этой сферы, видимо, невозможно, и я несколько раз думал написать пост о загадочной породе людей, уверенных, что главное в литературе – это искренность и что «больше нет никаких авторитетов и сегодня нельзя писать как Пушкин, а надо – как говорят». Уверенный, что это намерение выдать нужду за добродетель – ибо эти люди не знают никакого другого языка, кроме того, каким, на свое несчастье, говорят, – столь же мало свидетельствует об их искренности, сколь о способности к самоотчету, я за всем тем, всякий раз как принимался за пост подобного содержания, испытывал столь сильное разлитие желчи, что несколько дней потом бывал нездоров и вынужден был отказаться от этой в общем бесплодной и для меня лично членовредительской затеи. читать дальше
Она же посконная, домотканая и кондовая.
«Золотой теленок»
«Золотой теленок»
В конце восьмидесятых годов я, как все, выписывал толстые журналы и держал руку на пульсе русской литературы. Последнее, что я помню, была «Новая московская философия» Пьецуха (помнит ли ее еще кто-либо, кроме нас с автором?), а потом я перестал следить за текущей словесностью – то, что тогда казалось делом случая, впоследствии нашло опору в профессиональном пассеизме, а те редкие случаи, когда я сталкивался с современной литературой, оставляя во мне тяжелые впечатления, не давали веского повода отказываться от этой привычки, несмотря на ее очевидный снобизм. Тем не менее, быть совершенно свободным от этой сферы, видимо, невозможно, и я несколько раз думал написать пост о загадочной породе людей, уверенных, что главное в литературе – это искренность и что «больше нет никаких авторитетов и сегодня нельзя писать как Пушкин, а надо – как говорят». Уверенный, что это намерение выдать нужду за добродетель – ибо эти люди не знают никакого другого языка, кроме того, каким, на свое несчастье, говорят, – столь же мало свидетельствует об их искренности, сколь о способности к самоотчету, я за всем тем, всякий раз как принимался за пост подобного содержания, испытывал столь сильное разлитие желчи, что несколько дней потом бывал нездоров и вынужден был отказаться от этой в общем бесплодной и для меня лично членовредительской затеи. читать дальше