В книге «Мой взгляд на мир» один из создателей квантовой механики венский физик Эрвин Шрёдингер рассказывает о философских основаниях своего мировоззрения. Мировоззрение это представляет собой философию веданты или имманентизм, и оно явно сформировано в том же локусе культурного пространства, который дал нам Кафку, Малера, Майринка, Гёделя и Витгенштейна, не говоря уже о Поппере и Хайеке.
Шрёдингер предложил свою интерпретацию волновой функции как плотности электрического заряда в 1920-е гг., в 1933 году получил Нобелевскую премию по физике и еще тридцать лет после этого занимался целым рядом проблем самого широкого спектра, от электродинамики и космологии до генетики и этики. Взгляды такого разностороннего ученого, творца современной физики, несомненно, интересны читающей публике.
Мировоззрение Шрёдингера просто, доступно и без единой формулы изложено в короткой, на 150 страниц, книжке. Книга разбита на два части, между которыми пролегает сорок лет размышлений и поисков. К чему же пришел великий ученый в конце своего творческого пути?
Философская основа мировоззрения Шрёдингера не поменялась на сорок лет, и составляет она философию веданты, как ее излагает Артур Шопенгауэр и любят персонажи Германа Гессе. Любое обобщение на каком-то уровне оказывается неточным и может вызвать негодование знатоков, но в первом приближении можно считать, что философия веданты – это буддизм, хотя бы потому, что сами Веды – религиозное произведение, а не философское. Во всяком случае, такое понимание древней индийской мудрости бытовало в Европе сто лет назад, когда Шрёдингер формировался как мыслитель и знакомился с философией веданты.
читать дальшеЦентральное положение этой философии – отсутствие субъекта в мироздании. Шрёдингер пишет, что реальное бытие объективного мира вне нас ничем не обосновано и не может быть обосновано, а совпадение ощущений, впечатлений и мыслей разных людей от одних и тех же предметов базируется на том, что все люди представляют собой разные грани одного и того же сверхличного сверхсубъекта (Атман), иллюзорная множественность которого разворачивается во времени и пространстве. Атман есть Брахман, то есть субъект есть мир.
Это учение в конце XIX веке получило название имманентной философии или имманентизма, в котором факты познаваемой реальности отождествлялись с содержанием сознания (имманентны содержанию сознания). Основателем имманентной философии является Вильгельм Шуппе (1836 – 1913), который был профессором философии в университете Грайфсвальда. Имманентная философия, сформировавшаяся в конце XIX века как синтез неокантианства и эмпирического подхода, стала одним из источников феноменологии Гуссерля, которую развивал в своих в работах любимый нами всеми Хайдеггер.
Имманентную философию равно яростно критиковали такие разные современники как Владимир Ильич Ленин, Алексей Лосев и Гилберт Кийт Честертон. Книгу Ленина «Материализм и эмпириокритицизм» (последнее слово и означает имманентную философию) я пока не читала, собираюсь с силами, о Лосеве я написала доклад на Лосевские чтения в сентябре, так что публикация будет позже, а вот прекрасного ГКЧ всегда можно процитировать:
«Следующий пример можно найти в пантеизме, в том современном подходе, который часто называют имманентизмом, и который часто оказывается буддизмом… Замечательный пример мнимой схожести – духовное единство буддизма и христианства…
Представители популярной науки, вроде Блэтчфорда, настаивают, что христианство и буддизм очень похожи, особенно буддизм. Все верят этому, и я сам верил, пока не прочел их аргументы… Буддизм одобряет милосердие и самоограничение – в этом буддизм не совпадает с христианством, а попросту не слишком расходится с общечеловеческим чувством. Буддисты в принципе осуждают насилие и излишества, поскольку их осуждает любой нормальный человек. Но ложно утверждение, будто буддизм и христианство одинаково их понимают. Все люди чувствуют, что мы в сетях греха. Почти все думают, что должен быть какой-то выход. Но что до того, каков этот выход, – нет в мире религий, противоречащих друг другу больше, чем христианство и буддизм.
Даже когда я с вместе с прочими хорошо осведомленными, хотя и не слишком педантичными людьми верил, что буддизм и христианство похожи, меня удивляла потрясающая разница в их искусстве. Я говорю не о технике изображения, но о том, что хотят изобразить. Никакие два идеала не противоречат друг другу так, как святой готической церкви и святой китайского храма. Они противоречат друг другу во всем, но самое главное – глаза буддиста всегда закрыты, глаза христианина широко распахнуты.
Тело буддийского святого плавно и гармонично, веки отяжелели и сомкнуты сном. От тела средневекового святого остался шаткий скелет, но у него пугающие живые глаза. Не может быть родства между духовными силами, чьи символы столь различны. Даже если эти образы – крайности, отклонения от основной веры, такие крайности может породить лишь подлинное различие. Буддист пристально глядит внутрь себя. Христианин пристально смотрит наружу. Если мы пойдем по этому следу, мы обнаружим интересные вещи.
Недавно миссис Безант в увлекательном очерке объявила, что есть только одна подлинная религия, все остальные – ее отражения или искажения. Единая вера миссис Безант – это доктрина единой личности: все мы – один человек, и нет стен, ограждающих индивидуальность. Безант не учит нас любить своих близких – она хочет, чтобы мы стали своими ближними. Такова глубокая и многообещающая религия, которая должна примирить всех. Никакая теория не вызывает у меня более яростного протеста, чем эта.
Я хочу любить ближнего не потому, что он – я, а именно потому, что он – не я. Я хочу любить мир не как зеркало, в котором мне нравится мое отражение, а как женщину, потому что она совсем другая. Если души отделены друг от друга – любовь возможна. Если они едины – любви нет. Человек любит себя, но он не может в себя влюбиться, а если б смог – занудный вышел бы роман. В мире подлинных личностей «я» может быть неэгоистично, но мир миссис Безант – это всего лишь одно, неестественно эгоистичное «я».
Именно в этом вопросе буддизм на стороне современного пантеизма и имманентизма, а христианство стоит за человечность, свободу, любовь. Любви нужна личность, поэтому любовь жаждет различия. Христианин рад, что Бог разбил мир на кусочки, раз эти кусочки живые. Христианство велит детям любить друг друга, а не взрослому любить самого себя. Вот пропасть между буддизмом и христианством: буддисты и теософы считают, что личность недостойна человека, христианин видит в личности высший замысел Бога. Мировая душа теософии требует любви от человека, растворенного в ней. Но божественное средоточие христианской веры выбрасывает человека вовне, чтобы он мог любить Бога».
(ГКЧ, «Ортодоксия» www.chesterton.ru/orthodoxy/chapter08.html)
Итак, этическая и религиозная критика имманентизма есть у Честертона, материалистическая – у Ленина, диалектическая – у Лосева, а положительное утверждение этой философии читатель найдет у Эрвина Шрёдингера, предтечи всех тех естественников, которые начинают заниматься философией и естественным образом приходят к восточной мудрости. Этот архетип лучше проследить по первоисточнику, особенно если вы не любите его так же, как и я.