Сборник фантастики «Балканский венец», который вы читаете сейчас, является уже третьим в серии. Первый сборник 2012 года был создан одним автором, Вуком Задунайским, и посвящен исключительно Балканам. Во втором «Балканском венце» в 2020 году участвовали также Александр и Людмила Белаши, и география его расширилась. Третья книга представляет собой настоящую сокровищницу славянской магии, вписанную разными авторами как в балканский, так и в европейский контекст.
Чтобы не быть голословной, расскажу читателю, где и когда происходят события в произведениях книги, и какая магическая сила действует в сюжете. Следуя за Михаилом Бахтиным, пространство и время действия истории я буду называть одним словом «хронотоп», а о магии и сюжете скажу чуть более подробно. Здесь не будет предвосхищения событий, что и как делают герои, читатель узнает только от авторов, а я лишь намечу в общих чертах ту территорию смыслов, в которой они действуют. Итак, начнем.
Вхождение в балканский миф: Венгрия и Крит
Сборник открывается двумя произведениями Натальи Ипатовой «Путешествие в поисках чудес» и «Атланты и миротворцы». Повести связаны общими героями. В них действуют французский путешественник Тревис Багатель (стилем поведения и отношением к науке напоминающий самого известного французского путешественника Франсуа-Мари Паганеля) и английский путешественник Маркус Меркатор.
Действие разворачивается в конце XIX века на Балканах и на Крите. Обе повести принадлежат к приключенческо-авантюрному жанру, столь любимому Жюль Верном, и представляют собой, как и романы великого француза, занимательную историю и географию, но с магической подоплекой. Магическая составляющая обеспечивается памятью места – остатками древних культур, существовавших в течение тысячелетий и не исчезнувших до сих пор. В повестях Ипатовой балканские виллисы, вампиры и русалки живут среди людей, критский минотавр заходит в кабачок выпить вина, герои сражаются и с турками, и с драконами, а европейские консульства стоят не в городах, а прямо в мифах.
Еще один элемент волшебства в повести обеспечивается постмодернистской идеей слома четвертой стены между зрителем и персонажем: персонаж оживает, выходит из картины и принимает активное участие в сюжете. Этот новейший прием вовлечения читателя в текст органично вписывается в балканские чудеса, создавая еще одного героя, современного, но способного жить в мифе.
Христианизация магии на берегу Адриатики
Повесть Александра и Людмилы Белашей «Пастырь теней» переносит читателя в Адриатику после окончания Второй мировой войны. Эта малоизвестная российскому читателю земля пережила три оккупации – сначала итальянцами и немцами, а после войны – американцами. Древняя земля сохраняет себя, сохраняя живыми древние силы, создавшие ее тысячи лет назад. Мир, тесно связанный с Италией, содержит и славянскую магию.
Пастырь теней – это человек, способный общаться с мертвыми, при этом и сам пастырь, и его подопечные вписаны в общество, местные жители знают, как с ними взаимодействовать, а мертвые помогают живым защитить свою землю тогда, когда надежды на земную помощь не осталось. Обедневший аристократ и бывшая партизанка, дух дерева и итальянский священник – все способны работать вместе и создать непреодолимую цепь событий для сохранения края.
В этой повести подчеркивается роль церкви в нормализации социальной жизни, в сохранении живого чувства при взаимодействии как людей между собой, так и людей с тенями. Авторам удалось создать волшебный мир, в котором магическая жизнь христианизируется, сохраняя всё многообразие красок и живых отношений. Все живущие на берегу Адриатики, невзирая на их происхождение и магический статус, включаются в единую систему, скрепленную любовью к Родине и свободе. Это и есть настоящая христианизация, действенная любовб к ближнему через любовь к родному краю.
Соединение миров над южным морем: реальное Бари и придуманная Морея
Одним из самых целостных и сильных произведений сборника является повесть Всеволода Мартыненко «Небо пылает над Бари». Действие разворачивается в Адриатике в период Второй мировой войны. Автор описывает летчиков антигитлеровской коалиции, базирующихся на берегу Адриатического моря и противостоящих немецкой и итальянской авиации.
Мартыненко создал магический мир, в котором красная звезда – действенный религиозный символ, наряду с крестом и полумесяцем, а политруки по самосознанию и функциям являются священниками, проповедующими материалистическую религию и использующими краснозвездную магию. Эта альтернативно-магическая Адриатика вклчюает в себя и Морею Людмилы и Александра Белашей, вымышленный остров в Адриатическом море, где живут летающие девы виллисы и скрываются от вражеской авиации отважные летчики (из повести «Призрак над волнами»). Хронотоп повести Белашей близок тому, что разрабатывает Мартыненко: это тоже неизвестные страницы войны в Адриатике и вместе с тем обширное пространство действия как итальянского воздушного флота, так и балканской магии.
Балканская магия в шекспировской Иллирии
Совершенно неожиданную трактовку шекспировской пьесы дает Наталья Резанова в повести «Призрак двенадцатой ночи». Оттолкнувшись от места действия шекспировского сюжета – Иллирия, то есть Балканы, автор привлекает персонажей балканской мифологии и полностью переписывает сюжет. История близнецов Себастьяна и Виолы рассказана шутом Фесте, что само по себе смещает акценты и выдвигает на первый план закулисные интриги, экономические интересы и политические цели персонажей. Прибрежное положение Иллирии, большая роль морского порта и морской торговли, контакты/конфликты с Венецией – всё это разнообразие существует в краю, где живут персонажи славянской мифологии, выходящие в мир живых и набирающие силу в Двенадцатую ночь после Ивана Купала, мифический антипод зимней Двенадцатой ночи, о которой повествует пьеса Шекспира. Соответственно зеркалятся и меняются характеристики всех персонажей, и приводит их автор к совершенно неожиданному финалу.
Черногория сквозь столетия: какое бывает бессмертие?
В Черногории середины XIX века разворачивается сюжет повести Елены Адинцовой и Виктории Семибратской «Иллирийские свитки». Хронотоп повести двойной, действие продолжается тоже в Черногории, но в наши дни. В мире повести существуют магические артефакты, дарящие бессмертие. Вокруг поиска этих артефактов сквозь время в балканской глубинке и строится сюжет. Повесть производит впечатление части большого цикла, поскольку многие вопросы, поставленные авторами перед читателем, остались без ответа: откуда взялся артефакт, кто еще за ним охотится, чем закончилось противостояние? История требует продолжения, и в данном виде является только завязкой.
Классический сюжет о тайных обществах, хранящих тайну бессмертия, за которую борются земные силы, осложнен тем, что один из борющихся – христианский монах. Христианина его вера должна удержать от подобных занятий, потому что истинное бессмертие христианин получает от Христа в виде его плоти и крови в церкви, а не от непонятных магов в виде свитков из человеческой кожи. Христианин должен сразу увидеть неудачное подражание евангельскому сюжету и вспомнить о том, что дьявол – обезьяна Бога. Как и почему монах не остановился вовремя и оказался вовлечен в эту ситуацию, авторы не объясняют. Можно надеяться, что ответы будут даны в продолжении, если оно появится. читать дальше
Чтобы не быть голословной, расскажу читателю, где и когда происходят события в произведениях книги, и какая магическая сила действует в сюжете. Следуя за Михаилом Бахтиным, пространство и время действия истории я буду называть одним словом «хронотоп», а о магии и сюжете скажу чуть более подробно. Здесь не будет предвосхищения событий, что и как делают герои, читатель узнает только от авторов, а я лишь намечу в общих чертах ту территорию смыслов, в которой они действуют. Итак, начнем.
Вхождение в балканский миф: Венгрия и Крит
Сборник открывается двумя произведениями Натальи Ипатовой «Путешествие в поисках чудес» и «Атланты и миротворцы». Повести связаны общими героями. В них действуют французский путешественник Тревис Багатель (стилем поведения и отношением к науке напоминающий самого известного французского путешественника Франсуа-Мари Паганеля) и английский путешественник Маркус Меркатор.
Действие разворачивается в конце XIX века на Балканах и на Крите. Обе повести принадлежат к приключенческо-авантюрному жанру, столь любимому Жюль Верном, и представляют собой, как и романы великого француза, занимательную историю и географию, но с магической подоплекой. Магическая составляющая обеспечивается памятью места – остатками древних культур, существовавших в течение тысячелетий и не исчезнувших до сих пор. В повестях Ипатовой балканские виллисы, вампиры и русалки живут среди людей, критский минотавр заходит в кабачок выпить вина, герои сражаются и с турками, и с драконами, а европейские консульства стоят не в городах, а прямо в мифах.
Еще один элемент волшебства в повести обеспечивается постмодернистской идеей слома четвертой стены между зрителем и персонажем: персонаж оживает, выходит из картины и принимает активное участие в сюжете. Этот новейший прием вовлечения читателя в текст органично вписывается в балканские чудеса, создавая еще одного героя, современного, но способного жить в мифе.
Христианизация магии на берегу Адриатики
Повесть Александра и Людмилы Белашей «Пастырь теней» переносит читателя в Адриатику после окончания Второй мировой войны. Эта малоизвестная российскому читателю земля пережила три оккупации – сначала итальянцами и немцами, а после войны – американцами. Древняя земля сохраняет себя, сохраняя живыми древние силы, создавшие ее тысячи лет назад. Мир, тесно связанный с Италией, содержит и славянскую магию.
Пастырь теней – это человек, способный общаться с мертвыми, при этом и сам пастырь, и его подопечные вписаны в общество, местные жители знают, как с ними взаимодействовать, а мертвые помогают живым защитить свою землю тогда, когда надежды на земную помощь не осталось. Обедневший аристократ и бывшая партизанка, дух дерева и итальянский священник – все способны работать вместе и создать непреодолимую цепь событий для сохранения края.
В этой повести подчеркивается роль церкви в нормализации социальной жизни, в сохранении живого чувства при взаимодействии как людей между собой, так и людей с тенями. Авторам удалось создать волшебный мир, в котором магическая жизнь христианизируется, сохраняя всё многообразие красок и живых отношений. Все живущие на берегу Адриатики, невзирая на их происхождение и магический статус, включаются в единую систему, скрепленную любовью к Родине и свободе. Это и есть настоящая христианизация, действенная любовб к ближнему через любовь к родному краю.
Соединение миров над южным морем: реальное Бари и придуманная Морея
Одним из самых целостных и сильных произведений сборника является повесть Всеволода Мартыненко «Небо пылает над Бари». Действие разворачивается в Адриатике в период Второй мировой войны. Автор описывает летчиков антигитлеровской коалиции, базирующихся на берегу Адриатического моря и противостоящих немецкой и итальянской авиации.
Мартыненко создал магический мир, в котором красная звезда – действенный религиозный символ, наряду с крестом и полумесяцем, а политруки по самосознанию и функциям являются священниками, проповедующими материалистическую религию и использующими краснозвездную магию. Эта альтернативно-магическая Адриатика вклчюает в себя и Морею Людмилы и Александра Белашей, вымышленный остров в Адриатическом море, где живут летающие девы виллисы и скрываются от вражеской авиации отважные летчики (из повести «Призрак над волнами»). Хронотоп повести Белашей близок тому, что разрабатывает Мартыненко: это тоже неизвестные страницы войны в Адриатике и вместе с тем обширное пространство действия как итальянского воздушного флота, так и балканской магии.
Балканская магия в шекспировской Иллирии
Совершенно неожиданную трактовку шекспировской пьесы дает Наталья Резанова в повести «Призрак двенадцатой ночи». Оттолкнувшись от места действия шекспировского сюжета – Иллирия, то есть Балканы, автор привлекает персонажей балканской мифологии и полностью переписывает сюжет. История близнецов Себастьяна и Виолы рассказана шутом Фесте, что само по себе смещает акценты и выдвигает на первый план закулисные интриги, экономические интересы и политические цели персонажей. Прибрежное положение Иллирии, большая роль морского порта и морской торговли, контакты/конфликты с Венецией – всё это разнообразие существует в краю, где живут персонажи славянской мифологии, выходящие в мир живых и набирающие силу в Двенадцатую ночь после Ивана Купала, мифический антипод зимней Двенадцатой ночи, о которой повествует пьеса Шекспира. Соответственно зеркалятся и меняются характеристики всех персонажей, и приводит их автор к совершенно неожиданному финалу.
Черногория сквозь столетия: какое бывает бессмертие?
В Черногории середины XIX века разворачивается сюжет повести Елены Адинцовой и Виктории Семибратской «Иллирийские свитки». Хронотоп повести двойной, действие продолжается тоже в Черногории, но в наши дни. В мире повести существуют магические артефакты, дарящие бессмертие. Вокруг поиска этих артефактов сквозь время в балканской глубинке и строится сюжет. Повесть производит впечатление части большого цикла, поскольку многие вопросы, поставленные авторами перед читателем, остались без ответа: откуда взялся артефакт, кто еще за ним охотится, чем закончилось противостояние? История требует продолжения, и в данном виде является только завязкой.
Классический сюжет о тайных обществах, хранящих тайну бессмертия, за которую борются земные силы, осложнен тем, что один из борющихся – христианский монах. Христианина его вера должна удержать от подобных занятий, потому что истинное бессмертие христианин получает от Христа в виде его плоти и крови в церкви, а не от непонятных магов в виде свитков из человеческой кожи. Христианин должен сразу увидеть неудачное подражание евангельскому сюжету и вспомнить о том, что дьявол – обезьяна Бога. Как и почему монах не остановился вовремя и оказался вовлечен в эту ситуацию, авторы не объясняют. Можно надеяться, что ответы будут даны в продолжении, если оно появится. читать дальше
-
-
21.06.2023 в 16:47-
-
21.06.2023 в 16:51