Идеация

Наряду с фактами, данными в ощущениях, Гуссерль рассматривает эйдосы вещей и явлений, которые в ощущениях не даны, являются идеальным коррелятом вещей и постигаются не постфактум в виде размышлений и умозаключений, а сразу же в акте восприятия посредством особой интуиции.

Эйдосы суть чистые сущности, смыслы вещей и явлений. Эйдетическая структура явлений не совпадает с фактическое. Эйдетическое не дается эмпирически. Эйдетическое не выводится из фактов, какую бы работу с фактами ни проводили ученые, и наоборот: «истины относительно чистых сущностей не содержат ни малейших утверждений касательно фактов».

Усмотрение эйдоса какого-то факта называется идеацией.

@темы: философия, феноменология

---

Типы бытия

В схоластике, а потом у Декарта различались два типа бытия – бытие Бога, которое самодостаточно и ни на что не опирается, и бытие вещи, которое нуждается в некоторой субстанции как своей основе. Бытие первого типа полностью самостоятельно, бытие второго типа полностью зависимо. Собственно, не стоило бы и называть их одним словом, так сильно они различаются.

Бытие Бога феноменология не рассматривает, а наряду с бытием вещи выделяет еще один тип бытия – бытие личности, бытие как присутствие, вот-бытие, здесь-бытие, дазайн.

В обсуждениях работы Чалмерса была высказана мысль, что единичные вещи, идеи и сознание суть три несводимых друг к другу вида реальности (не в смысле вида материального, а в платоновском смысле). Соответственно должно быть и три типа бытия: бытие как наличность, умопостигаемое бытие, бытие как присутствие.

@темы: философия, феноменология, Хайдеггер, Гуссерль

---

Реальное по Платону

Реально то, что может воздействовать или претерпевать воздействие.

На этом определении базируется следующее определение: реально то, что опасно игнорировать (schwalbeman.livejournal.com/50576.html).

---

Реальное и индивидуальное

Во времена Гуссерля реальное и материальное были синонимами, и оппозиция реальное\нереальное совпадала с оппозицией материальное\идеальное. Мы не раз уже обсуждали всю ложность и вредоносность этого подхода, но конечно же он жив и сейчас, а тогда и подавно. Гуссерль колеблется, однако в конце концов принимает термин реальное и использует его так, как принято, то есть в его размышлениях реальное это материальное, объективно сущее, сущее как наличность. Человека с моими привычками это поначалу сбивает, но можно притерпеться.

В начале «Идей к чистой феноменологии…» Гуссерль пишет о необходимости различать реальное бытие и бытие индивидуальное. Это тот подход, который в полной мере реализовал позднее Хайдеггер, для которого бытие по типу наличной вещи и бытие присутствия (личности, индивидуальности) суть два разных типа бытия, которые друг к другу не сводимы. Это замечательная мысль, которую я всем бы советовала хорошенько продумать. Ради нее стоит терпеть это невероятное немецкое занудство в странном переводе, определенно стоит.

@темы: философия, Гуссерль

---

Гуссерль и Чалмерс

Тезис: когда Чалмерс вводит понятие феноменологического в области сознания, это не случайно.

В «Сознающем уме» Чалмерс следует Гуссерлю, хоть и не упоминает его. Судя по тому, что прочих своих учителей и повлиявших на его выбор сферы деятельности Чалмерс упоминает с благодарностью, Гуссерля он просто не знает. Чалмерс использует компьютерные аналогии, придумывает Мэри-зомби и даже какие-то рисунки рисует, чтобы описать гуссерлеву феноменологическую редукцию в сфере сознания. Чламерса мы любим как раз за неутомимость и остроумие в изобретении велосипеда: велосипед-то налицо и работает, а переоткрыть Канта или того же Гуссерля не у каждого получается.

Для меня до сих пор вопрос, как к этому нужно относиться? Я пыталась найти тут положительные стороны, но в целом это не по мне. Есть Кант, и нужно опираться на него в своих исследованиях, а не топтаться на месте и двести лет спустя делать ту же работу, только в комиксах. В целом я отношусь к автору с симпатией, но само явление считаю признаком глубокого упадка философии в настоящее время.

@темы: философия, Гуссерль, Чалмерс

---

До разделения труда, в отсутствие пиарщиков

«Отсюда и пошла распря между полководцами. Цецина издевался над Валентом, называя его человеком подлым и грязным. Валент насмехался над Цециной, выставляя его гордецом и хвастуном. Однако оба, затаив ненависть, служили одному делу. Уже не рассчитывая на прощение, они без устали сочиняли памфлеты против Отона, в которых осыпали его самыми позорными обвинениями; из полководцев Отона ни один не писал ничего подобного, хотя Вителлий и мог бы дать для таких сочинений богатейшую пищу.»

Тацит, «История»

@темы: Тацит

---

Разумный эгоизм против Канта

Из фэнтезийных книг современных авторов можно извлечь и философский смысл, который в произведении наличествует, даже если автор его туда и не вкладывал. Следующее замечание относится к метафизике нравов.

Интересно, что современные писатели всё же ставят своих героев в ситуации выбора между эгоизмом и долгом. Но понятия о долге у персонажей нет, потому им приходится мотивировать свои решения, опираясь на концепцию разумного эгоизма, по типу «я утешил плачущую сотрудницу, чтобы она своими рыданиями не портила мне вкус утреннего кофе». В сложных ситуациях, когда речь идет о жизни и смерти, такие выверты смотрятся особенно неестественно. Герои взыскуют Канта, а Канта у них нет.

Кант писал, что если человек творит добро только по влечению чувств, то такое поведение аморально. В чувствах может быть любое содержание, сегодня человек нравится одно, завтра другое, сегодня ему важен вкус утреннего кофе и он утешает расстроенную девицу, а завтра он пьет газировку и рыдания ему не мешают. Единообразие действий в одинаковых ситуациях обеспечивает только моральный закон, а нравственное поведение состоит в повиновении долгу.

Эта теория неприемлема для современного человека проевропейских взглядов. Для него не может быть иной основы, кроме его самого, его личности. Отношения с окружающими он строит по принципу «Я сделаю даже больше, чем вы требуете, но только если мне самому этого захочется». Тут ясно видна концепция естественного человека, восходящая к Руссо со товарищи: естественный человек хорош, общество его только портит; нужно быть искренним, слушаться голоса сердца, и ты превзойдешь нравственностью всех, кто повинуясь долгу глушит свои естественные порывы. Воспитание в таком случае состоит в том, чтобы дать человеку естественно расти и следовать своим желаниям и чувствам.

Кант утверждает, что моральные принципы желаниями и чувствами не обосновываются. Естественный человек, живущий в обществе, сталкивается с этим довольно скоро. В нашем обществе постмодерн еще не завоевал всех позиций, так что помощь слабому и исправление несправедливости числится среди добродетелей. Если автор хочет, чтобы его герой воспринимался как положительный персонаж, ему приходится как-то мотивировать соответствующие поступки. Получается что-то вроде: «Я пожертвую собой и спасу слабого, до которого мне нет никакого дела, только потому, что я законченный эгоист, самовлюбленный негодяй и последний мерзавец.» В конце концов и довольно скоро герой перестает жертвовать собой ради слабого, а просто ведет себя как самовлюбленный негодяй.

Неубедительность таких персонажей еще раз подтверждает правильность кантовской «Критики практического разума».

@темы: фэнтези, Кант, креативный класс

---

Зеркало современной жизни

Так получилось, что мне пришлось прочитать пару произведений фантастического жанра от современных авторов, с магией, эльфами, замками, королями и так далее. Книги эти того типа, в котором описываются единственно представления и взгляды того круга, в котором вращается автор.

Круг этот – современные офисные работники. Центральный пункт соответствующего мировоззрения – непробиваемый эгоцентризм. Персонажи не могут думать о других людях даже настолько, чтобы быть просто вежливыми. Они постоянно хамят, кричат, хватают кого-то за воротник и дерутся, причем по малейшему поводу и независимо от социального или возрастного статуса, своего или собеседника. Это считается проявлением сильного характера и в общем положительной чертой. Если кто-то может связать два предложения без ругани, это уже «безупречное поведение», которое главному герою не под силу, потому что он очень искренний и непосредственный. Искренность – большая добродетель романтиков. Сдержанность и воспитанность это подавление естественных чувств, в котором проявляется тирания общества, так что воспитанность не свойственна современному романтическому герою по идейным соображениям.

Речи персонажей о том, что они ничего не должны государству и вообще не знают что это такое, никак не мотивированы сюжетно, что не мешает им быть очень экспрессивными. Герои могут произносить такие филиппики по любому поводу и находят отклик у читателей.

В сравнении с началом пути – Чальд Гарольдом, Мельмотом и Онегиным – перед нами удручающее зрелище, хоть и закономерное. Авторы отрицают значение общества, однако их книги очень хорошо показывают, что человек – ансамбль общественных отношений. Человек, воспитанный в традиционном обществе, даже будучи истинно байроническим и демоническим героем, и представить себе не может тех горизонтов безответственности, в которых свободно себя чувствуют люди постмодерна.

@темы: креативный класс

---

Шекспировский мотив в «Онегине»

Героиня «Мельмота Скитальца» первый раз встречается со своим демоническим возлюбленным на необитаемом острове в Индийском океане, где она живет среди роз и птиц. Там проходит первая пора любви, но в тот раз Мельмот пожалел её и убрался с острова без покушений на невинность девушки. Несколько лет спустя они встречаются в Мадриде, где прелестная Иммали уже не наивная дикарка, а одна из первых красавиц столицы.

Татьяна Ларина читала «Мельмота», когда жила дома.

@темы: книги, Пушкин, Мэтьюрин

---

Лицо войны

Сейчас в ЛНР и ДНР война по большей части проявляется в форме бедности. В тех местах, где не стреляют ВСУ, разумеется.

Всё очень дорого, не хватает продуктов, не хватает лекарств, приходится жить без воды и света, в полуразрушенных домах, ходить по разбитым дорогам, проводить время в холоде и голоде, больницы работают мало или не работают совсем, школы закрываются, дома ремонтировать не за что, окна стоят забитые фанерой или досками. Перечислять можно долго. Хочу заметить, что терпимость к такому образу жизни воспитывалась в обществе всё время после распада СССР. Сейчас уже многие считают, что это нормально, когда некоторая часть общества живет именно так. Это не повод поднимать тревогу, волноваться и что-то менять. И безо всякой войны миллионам людей должно не хватать денег на обучение детей, на лекарства и новую обувь, так что в чем проблема? Никакой проблемы нет, ничего особенного на Донбассе не происходит.

---

Just business

Есть такое мнение, что уничтожение протестантами индейских племен и прочих дикарей не имеет отношения к протестантской религии. Американцы смогли и уничтожили индейцев, наши не смогли и не уничтожили чукчей, это просто бизнес и религия не при чем.

Кто как думает, где тут связка? Массовое убийство людей некоторым обществом не имеет отношения к тому, что в этом обществе считается правильным, нормальным, допустимым? Либо так: то, что в обществе считается правильным, нормальным, допустимым, не имеет отношения к исповедуемой в обществе религии. Как правильно?

---

Еще о "Мельмоте"

Та часть книги, где описываются приключения испанца в монастыре и в тюрьме инквизиции, Мадрид и церковь глазами англичанина - это такая яркая антикатолическая агитка, что просто дух захватывает. Основные тезисы антикатолической пропаганды со времен королевы Елизаветы излагаются последовательно, подробно и логично - в протестантской логике. Распространенный прием в 18-м веке - основы протестантского буржуазного общества выводить из "естественного состояния человека". Когда естественного человека на необитаемом острове, вне культуры и только со светом разума описывает мусульманин, такой естественный человек сам по себе приходит к мысли, что женщины, которых он никогда не видел, должны носить паранджу. Когда же естественного человека описывает протестант, тот сам по себе приходит к мысли, что церковь стремится только к власти над людьми, поощряет невежество и суеверия да накапливает богатства вопреки Библии.

Вся эта концепция у Мэтьюрина вкладывается в уста католиков, да еще и детей двенадцати-тринадцати лет. Это так напоминает современные агитки по ювенальной юстиции, которые пишутся от имени детей того же возраста, якобы пострадавших от родительского гнёта. Тоже просвещенные единственно только естественным светом разума, эти дети последовательно излагают основные тезисы юю со всеми искажениями, умолчаниями и передергиваниями. Такие тексты очень специфические, Мэтьюрин конечно талантливее современных райтеров, но принцип один и тот же. Когда читаешь такое, видно, сразу видно, что это агитка, ожившие аллегории родительского самодурства или ужасного клерикализма, которые выступают против свободной личности. Если меня спрашивают, откуда вы это знаете, что тут скажешь? Такие тексты пишутся не первый год и я вижу это не первый раз, вот так.

---

"Мельмот Скиталец"

Мне эту книгу подарил любимый муж на рождение Маши. Четыре года у меня не доходили руки до нее, а сейчас наступил подходящий момент. Я еще не дочитала, впечатления по ходу.

"Мельмот Скиталец" - роман Мэтьюрина, английского автора ирландского происхождения, вышел в 1820-м году. Книга сразу была переведеа на французский и приобрела популярность. Бальзак написал продолжение, "Мельмот прощенный", который даже издавался как окончание романа Мэтьюрина. Пушкин прочитал книгу в 1823-м. Один из приятелей Пушкина того времени имел прозвище Мельмот. Автора ставили между Гёте и Байроном, а его героя соответственно между Фаустом и Чальд Гарольдом. По черновой версии, Татьяна читала "Мельмота", а Онегин имел все шансы вместо героя байронического остаться героем мельмотическим. "Всех утопить!" в "Сцене из Фауста" Пушкина явно перекликается с "Пусть погибают!" из "Мельмота Скитальца".

Когда читатель оценил размах, можно сказать, что книга Мэтьюрина - не первая в своем роде, но одна из лучших, квинтэссенция жанра. Тут есть множество романтических клише, которыми до сих пор не брезгуют деятели искусств: утесы, море, замок, вершина, подземелье, буря, тюрьма, пожар, необитаемый остров, прекрасная островитянка, сумсшедший ученый, демонический смех, развевающийся плащ, пристальный взгляд, вкрадчивый голос, удары кинжалом, сумасшедший дом, пытки Инквизиции, всяческое коварство и любовь. Мэтьюрин еще мог писать об этом без стёба, и если читателя не пугает многословие (по словам русского рецензента тридцатых годов 19-го века, этот обычный недостаток английских писателей), то ничего лучше и рекомендовать нельзя.

Когда я думала, как можно было бы передать дух этого произведения, как выразить его кратко и емко, какие образы сюда подошли бы, одним словом, какой эпиграф бы можно было подобрать ко всему этому длиннейшему роман, мне вспомнилось "Плаванье" Бодлера (www.world-art.ru/lyric/lyric.php?id=17636):

Но чтобы не забыть итога наших странствий:
От пальмовой лозы до ледяного мха -
Везде - везде - везде - на всем земном пространстве

Мы видели все ту ж комедию греха:
Ее, рабу одра, с ребячливостью самки
Встающую пятой на мыслящие лбы,
Его, раба рабы: что в хижине, что в замке
Наследственном: всегда - везде - раба рабы!

Мучителя в цветах и мученика в ранах,
Обжорство на крови и пляску на костях,
Безропотностью толп разнузданных тиранов, -
Владык, несущих страх, рабов, метущих прах.
С десяток или два - единственных религий,
Всех сплошь ведущих в рай - и сплошь вводящих в грех!

Подвижничество, так носящее вериги,
Как сибаритство - шелк и сладострастье - мех.
Болтливый род людской, двухдневными делами
Кичащийся. Борец, осиленный в борьбе,
Бросающий Творцу сквозь преисподни пламя: -
Мой равный! Мой Господь! Проклятие тебе! -

И несколько умов, любовников Безумья,
Решивших сократить докучной жизни день
И в опия моря нырнувших без раздумья, -
Вот Матери-Земли извечный бюллетень!

Я бы резюмировала "Мельмота" именно так. Через пару дней случайно прочитала в послесловии, что после заката славы Мэтьюрина в тридцатые годы именно Бодлер оставался неизменным поклонником его романа и всегда его ценил. Это правда, я подтверждаю.

Еще одно замечание будет в следующем посте.

---

Нодье и Пушкин

Пушкин интересовался творчеством Нодье, это само по себе любому лестно, и является основанием присмотреться к французскому автору.

Темы и образы Нодье с первого взгляда заметны в двух произведениях Пушкина, в "Барышне-крестьянке" и неоконченном "Романе в письмах".

Собаку Алексея Берестова зовут Сбогар. В повести Нодье главная героиня умирает, когда узнает, что ее любимый - знаменитый и загадочный разбойник Жан Сбогар. Лиза у Пушкина лишь слегка испугалась, когда к ней кинулся пёс Сбогар - отсылка к той же ситуации, которая разрешается проще и легче, без пафоса и надрыва. Жан Сбогар это тот самый живописный итальянский бандит, с которым мисс Бланш Ингрэм сравнивала мистера Рочестера. Были еще такие персонажи у менее талантливых авторов, но Сбогар - самый яркий из всех, прообраз остальных.

Безрассудное желание молодого аристократа бросить всё и жениться на крестьянке подробно со всех сторон рассматривается в повести Нодье "Адель", где дворянин Гастон де Жермансе раздумывает, может ли он пренебречь своими обязанностями в обществе и жениться на безродной сироте. К этой же повести отсылает и "Роман в письмах". У двух произведений общая форма повести в письмах. Далее, в "Романе...", как и в "Адели" главный герой оказывается между родовитой дворянкой и бедной сиротой, воспитанной из милости. Гастон описывает мадемуазель Эдокси как совершенство, скучное и смешное. В "Романе..." обыгрывается и этот момент:

"Прощай, мой милый; что нового в свете? Объяви всем что наконец и я пустился в поэзию. Намедни сочинил я надпись к портрету княжны Ольги (за что Лиза очень мило бранила меня):

Глупа как истина, скучна как совершенство.

Не лучше ли:
Скучна как истина, глупа как совершенство.

То и другое похоже на мысль. Попроси В. приискать первый стих и отныне считать меня поэтом."

Оба произведения Нодье из тех, что "плохо кончаются". Все умерли. Конфликт героя и общества разрешается трагически. Французские романтики безжалостны к своим героям, сводят их с ума или убивают на пороге счастья, даже специально подчеркивают, как Шатобриан или Жорж Санд, что счастье было так возможно, так близко! Нодье тоже такой: вместо венчания - могила. А Пушкин другой, его герои остаются жить. Он снижает градус пафоса, но не занимается пародией сюжета. Я не могу русских авторов сравнивать с европейскими и встраивать их в общие ряды - они невероятно разные по сути, даже если похожи в мелочах. Несмотря на всё французское влияние, галлофильство, очевидные общие мотивы, в России получаются совсем другие книги.

---

Французские романтики

Последний год я по понятным причинам почти не покупаю бумажных книг, но мимо этой не смогла пройти. Всего 5 гривен (10 рублей), "Французская романтическая повесть", круг чтения Татьяны практически: Шатобриан, Констан, Нодье, Виньи... Бесподобно.

Первые французские романтики - поколение Французской революции 1789-го года, из идейных противников. Кто-то служил в королевской армии, шёл с армией принцев на революционный Париж, кто-то эмигрировал, кто-то был министром при Реставрации. Все люди идейные, имевшие возможность отстаивать свои идеалы с оружием в руках и как правило возможность эту использовавшие. Для них романтический герой, непонятый гений, аристократ, противостоящий буржуазному обществу, - не поза, а реальность. После этого общего замечания о впечатлениях.

"Адольф" Бенжамена Констана - отличная вещь. Констан - автор одной книги, как Шодерло де Лакло, и эта книга замечательная. Первая в той линии, которую продолжает "Исповедь сына века" Мюссе и "Без догмата" Сенкевича. Я бы не поставила в этот ряд Бальзака, потому что его больше интересует общество и движения сердца он рассматривает как производную общественных отношений. Можно отнести сюда "Грозовой перевал" и наверно Стендаля. Кто любит эти книги, не пропустите "Адольфа".

Шатобриан. Прежде чем Алеко Пушкина поселился среди цыган, Рене Шатобриана поселился среди индейцев. Индейская экзотика, проповедь идеалов века Разума из уст естественного человека, невинного дикаря. У Вольтера это было кратко, четко и сухо, решительный шаг победителя, который уже выиграл. У Шатобриана уже темы другие, акценты смещены. Герои не могут больше жить одним разумом, чувство не высмеивается, его пытаются обосновать, ему отводят законное место в описании идеального человека, хоть и не забывают предупредить о вреде экзальтации и неумеренных страстей.

"Красная печать" де Виньи очень хороша. Когда в студенческие годы я читала "Сен-Мара", мы с подругой задавались вопросом, а почему, собственно, "Три мушкетера" Дюма? Ведь у де Виньи по той же теме есть всё, за что любят Дюма, и даже гораздо больше. В этот раз он мне тоже понравился.

Я не буду говорить о Гюго, Мюссе и Жорж Санд, с ними давно всё ясно, а что касается Нодье, о нем будет следующий пост.

---

«Ходячий замок» Дианы Джонс

«Ходячий замок» Дианы Джонс
Мультфильм «Ходячий замок Хаула» Миядзаки – один из самых ярких, красочных и любимых. Вторую неделю Маша болеет, и за это время пересматривала его не один раз. Будучи под впечатлением я всё-таки прочитала давно скачанную книжку, по которой сделан фильм.

Это две очень разные истории, которые часто совпадают в деталях и мелочах, но расходятся по сути. Подробно пересказывать не буду, кто захочет, прочитает (хотя сразу предупреждаю, что роман средненький и особых эстетических удовольствий не предлагает). Отмечу две важные темы – одна из них есть в книге и отсутствует в фильме, а другая наоборот.

Сначала первая тема. Черный указатель на двери замка, который ведет в непонятную темноту и которым не пользуется никто, кроме Хаула, в книге ведет в Уэльс наших дней, где Хаул – безалаберный неудачник, головная боль своей семьи, безответственный лентяй, которому не жаль денег, потраченных на колледж. Так приятно, что этой линии совсем нету в фильме, что у Миядзаки показана волшебная страна, которая не является фантазией какого-нибудь маргинала нашего мира. Нет ни крольичьих нор, ни Матриц, где всё иллюзорно, Софи и Хаул живут в необычном, но реальном мире, и это прекрасно. В книге английской писательницы центральная тема – «героизм как тайное хобби», тайный супергерой, который внешне не отличается от остальных, а на самом деле вхож в волшебные миры. Тема эта коренится в протестантской теологии (см. текст о Невидимой Церкви), и выглядит довольно чужеродно вне протестантского мира. В фильме Миядзаки от неё нет и следа, кроме той черной метки над дверью, которая к счастью не ведёт в Уэльс наших дней.

Вторая тема тоже очень интересная и значимая. Тем, кто не читал книгу, а только видел фильм, будет интересно узнать, что в книге вообще нет никакой войны.

В фильме с самого начала в кадре мундиры, повестки, военные корабли и самолеты, бомбежки, листовки. Хаул бежит и прячется не от абстрактной взрослой жизни, как Питер Пэн, а от мобилизации. В фильме главное зло – война. Книга ещё раз подчеркивает принципиальный всепобеждающий пацифизм японского автора, для которого ни одна война не своя. Софи спрашивает Хаула: «Это враги или наши?», на что он отвечает: «Они все одинаковые». Ради этого и сделан фильм: показать, что нет дела правого, за которое стоит сражаться. Единственное, что нужно защищать, это свой дом и своя семья, и воевать, если тебя лично никто не тронул, это кровожадное безумие.

Европейская история дает богатый материал для такой трактовки. Первая Мировая война, к которой отсылает образный ряд фильма, именно так и понимается в европейской культуре, как торжество иррациональных злых сил в человеке, как кровавый ужас, выгодный только некоторым власть имущим. История Европы дает возможность так толковать войну, но книга Дианы Джонс такой возможности не дает, так как там война не описана совсем. Миядзаки использовал этот проходной роман как повод поговорить о самом важном, о наболевшем, о войне и её значении. Фильм показывает, что Япония не изжила ещё поражение 1945-го, что это до сих пор важная и актуальная тема.

Все послевоенные годы Япония идет по тому пути, на который пытаются столкнуть и Россию, а коль скоро это не получается, хотя бы русские окраины – Прибалтику и Украину. Путь этот – путь побежденных. Современные события на Украине показывают это очень ярко именно в символической сфере: вместо Дня Победы – день траура, вместо радости - скорбь, вместо торжества – унижение. Усилия, которые на это тратятся с той стороны, показывают всю важность вопроса. В той войне мы выступили против тогдашних хозяев мира – и победили. Эту победу Украина и должна теперь искупить, превратить в позор и поражение заклинанием «Николы знову\Никогда снова». Украинцы тоже топтали европейские знамена, и обязаны сделать всё, чтобы забыть об этом, пойти по пути, где лозунг «Война это плохо, все войны одинаково несправедливые» будет максимально допустимым отклонением от генеральной линии «Мы виноваты, что воевали с Европой, позор нам». Не думаю, что украинские деятели создадут на этом пути какие-то шедевры.

---

«Тезей» Мэри Рено

Мне как-то говорили, что я много критикую и никого не хвалю. Так вот, сегодня я хвалю!

Отличный исторический приключенческий роман. Великолепно. Сейчас такие сюжеты разрабатывают в жанре исторического фэнтези, но тут никакой фантастики нет. Мир живой, реакции понятные, люди адекватные. Как я оказывается устала от креативного класса, который пишет фантастические романы, потом пишет фанфики по этим романам и создавая мегабайты текстов, не может прыгнуть выше головы. Есть на свете и хорошие книги, как например «Тезей» или «Озеро Туманов».

Mike, большое спасибо за рекомендацию.

---

Житейское

Во время бури две-три недели назад у нас дома пропал интернет. Описывать эпопею с ремонтом я не буду, важно знать, что она не окончена, так что связи дома нет. На Пасху как раз заболела Маша, сильный вирус, я практически никуда не выходила всё это время. Сейчас оказия, сейчас могу выглянуть в виртуальность из реальности, на минутку.

---

«Дёрни за веревочку»

Случайно, будучи в расстроенных чувствах, за два дня прочитала это произведение Вячеслава Рыбакова. Читала его раньше, очень давно, и помнила его примерно как Пьер Менар «Дон Кихота», так что можно сказать, совершенно новый текст.

Кто помнит, суть в том, что в 2013-м году на Землю с Луны занесен неизвестный науке вирус лунного энцефалита, который за год в результате страшной пандемии уничтожил миллиарды людей, однако благодаря изобретению гениального биофизика было найдено лекарство, внедрено в производство по всему миру, чем и была спасена оставшаяся часть человечества. С помощью хроноскопа благодарные потомки отслеживают судьбу врача и тех, кто повлиял на его жизнь. Книга заканчивается таким размышлением:

"От кого же мы все-таки зависим, в сотый раз думал я, идя к стоянке. Была уже ночь, пахло клевером и рекой, и ночные кузнечики безумствовали так же, как сто восемнадцать лет назад в саду дачи, где Дима рассказывал страшную сказку собственного послезавтра; звезды спокойно стояли над аллеей, их рисунок не изменился ни на волос с той поры, как Шут, в тоске сам не зная о чем, спрашивал их: оффа алли кор? От кого?
От всех?
Но это не ответ. От амебы, от бронтозавра, от Юрика…
Это тупик, здесь не отличить того, кто делает, от того, кто мешает делать: того, кто страдает, предчувствуя нечто, от того, кто страдает, если не дал сегодня кому-то в поддых; того, кто, сам изнывая из-за своей виновности, мечется весь век в жестоком поиске запредельной, огненной чистоты, от того, кто, разжирев ощущением своей неколебимой правоты и права на все, мечется весь век, чтобы хватать, хватать…
Тогда, значит, не от всех?
Но это – фашизм…
И, вдобавок, просто неправда."

За прошедшие годы читателям стало ясно то, что не было ясно советскому фантасту. Важно не только изобрести лекарство, важно иметь общество, которое внедрит его в массовое производство и не пожалеет никаких денег, сил и ресурсов ради спасения миллиардов жителей третьего мира. Сейчас господствует такая идеология, что ради этих людей не стоит и пальцем шевелить, и подобная катастрофа только к лучшему. Развести истерику насчет птичьего гриппа нынешние хозяева мира умеют, а победить уже побежденный в СССР туберкулёз – нет. Раньше казалось, что подобные вещи естественны как воздух и возникают сами собой, а теперь стало видно, что это далеко не тривиально и нужно невероятно много труда, сил и даже крови, чтобы добиться обеспечения лекарствами каждого жителя Земли пред лицом серьёзной угрозы. Вот в этом и проявляется вклад всех людей нашей культуры, обычных людей, не-гениев и не-желающих-странного. Общество, в котором гений может действовать на благо всего человечества, это их заслуга.

@темы: Рыбаков, книги

---

Развёрнутый отзыв на «Эхо террора»

«Эхо террора» - короткое, на полсезона аниме знаменитого Ватанабэ, новая работа создателя сериалов «Самурай Чамплу» и «Ковбой Бибоп». Хвалить техническую часть не буду – перед нами работа мастера, классика жанра, этим всё сказано. Два замечания по идейному содержанию произведения.

В первую очередь поражает женский образ фильма, Лиза Мисима. Заслужившие любовь зрителя героини Ватанабэ, Фуу, а тем более Фэй Валентайн, отважны, инициативны, решительны и грациозны. В отличие от них Лиза просто какая-то ходячая катастрофа. Она всего боится, всё роняет, всех толкает, у неё ничего не получается, всё ломается, она весь фильм на кого-нибудь на кого-нибудь натыкается, кому-то мешает, кого-нибудь сбивает с ног, непрерывно извиняется и начинает то же самое сначала. Я всё ждала, когда же она наконец как-то изменится, вырастет, раскроется с неожиданной стороны, чего-нибудь вроде эпизода, когда Фуу была крупье и поразила всех собравшихся бандитов из двух кланов якудзы. Ничего подобного не случилось. Лиза так до конца фильма и проходила с перепуганным лицом и потупленными глазами. Эти потупленные глаза и навели меня на мысль: а может, это она и есть, традиционная японская девушка? Может, именно такой она и должна быть? Пассивной, покорной, ведомой, робкой, невинной, ничего не умеющей, как китайские красавицы на ножках-лотосах. Ведь при всём при том в Лизу влюбляется главный герой, рыцарь без страха и упрёка, и до такой степени, что забывает об общем деле, нарушает клятву, жертвует ради неё жизнью… Наверно, именно такие девушки и покоряют сердца истинных самураев.

Второе замечание относится к социально-политическому аспекту современной японской жизни. В сериале затронута тема ядерной бомбардировки Хиросимы и присутствуют злобные американцы, однако соединить эти две темы естественным для нас образом японец не может. Главный отрицательный герой, носитель зла, которого надо остановить любой ценой, – это коллективный персонаж, теневое японское правительство реваншистов, которые хотят выгнать американцев из страны и возродить Японию. Американцы показаны как неизбывное мрачное зло, но вот эти-то, свои, они ещё хуже. Как бы ни были плохи американцы, их стоит терпеть, лишь бы не дать шанса реваншистам.

Таким образом, этот фильм встает в один ряд с произведением другого японского классика, с «Навсикаей из Долины Ветров» Хаяо Миядзаки, превосходный разбор которого можно увидеть здесь (schwalbeman.livejournal.com/53278.html). Антитезой к этим двум фильмам выступает «Восставший Лелуш», о котором я когда-то писала по ходу просмотра (и который за два сезона исчерпал все мои внутренние ресурсы, отведенные для просмотра меха-саг).

Мы еще раз видим, что быть побежденным – процесс болезненный, который нужно повторять в каждом поколении. У каждого поколения возникает вопрос: почему в независимой стране Японии стоят чужие оккупационные войска? И каждый раз нужно отвечать заново, красиво и убедительно, с хорошей рисовкой и великолепной анимацией. Такой вот поклон великого мастера хозяевам мира.

@темы: аниме, Эхо террора