Николай Захаров

Никогда не знаешь, чем еще тебя может удивить современный московский театр. Вот и в этот раз неожиданным открытием стала постановка пьесы в 2-х действиях Юрия Юрченко «Фауст и Елена» в частном «Театре Поэта» на Сретенке (режиссеры – А. Смирнов, И. Яцко). Юрий Юрченко — актер, драматург, поэт, эссеист, журналист, человек с особым чувством справедливости, много повидавший на своем веку. Не удивительно, что он еще и актер, который в этом спектакле исполняет роль уставшего от жизни, измотанного от гедонизма, знаний и богоборчества Фауста.

Но сначала по порядку. Как известно, что театр начинается с вешалки, а пространство «Театра Поэта» — место весьма примечательное. Войдя в театр, видишь бесконечные стеллажи с книгами и не сразу осознаешь, что это переделанная квартира на первом этаже старинного дома, а часть углубленного в подвал пола и есть сцена. Да и сама сцена лишь один из уровней сложно организованного игрового пространства. Театр вмещает 50-60 зрителей: они располагаются и перед сценой, и сбоку, почти над ней, на огороженном балюстрадой балконе. Балконная конструкция из дерева создает особую атмосферу, на ум приходит ассоциация с лондонским шекспировским «Глобусом», это явно его усеченный, мини-вариант. Стены из фундаментальной кирпичной кладки только усиливают впечатления от этого совершенно замкнутого пространства, населенного духом персонажей, чью историю разыгрывают актеры.
История Фауста переносится у Юрченко в плоскость, отличную от основных мотивов марловианской «Трагической истории доктора Фауста» и гётевского «Фауста». Авторский замысел оригинален и трансформирует сюжет о борьбе за душу ученого, за его спасение и вечную жизнь в область вечной борьбы и стремления к единению Адама и Евы, мужчины и женщины. Тайна женской природы соседствует с загадкой познания всего сущего, а коварство беса Мефистофеля сочетается со способностью к великодушию, попыткой спасти, простить отпустить и полюбить Фауста. Бытовые соблазны не сокрушают душу Поэта, он находит спасение во всепоглощающей любви к Елене, преодоление искушений возносит его (см.: Бегунов В. Домашние театры в Москве // Современная драматургия № 3. 2019).

Среди главных достоинств спектакля —сценография: все органично вписано в удивительный ландшафт помещения, а камерность театра только обостряет уникальную сопричастность и контакт между актерами и зрителями. Кстати сказать, актеры Фауст в исполнении Юрия Юрченко, Мефистофель — Игорь Яцко и Елена — Ирина Бразговка по-мастерски подыгрывают друг другу, усиливая и свои роли. Исполнительница единственной женской роли особенно убедительна и точна, её персонификация образа Елены способна вызвать только восторг и почитание. Не случайно эта роль в исполнении Ирины Бразговки была удостоена в 2017 году Специального приза жюри «Восхищение» на VII Московском театральном фестивале «Московская обочина», а «Фауст и Елена» был признан лучшим спектаклем (См. здесь: dik-dikij.livejournal.com/1434361.html). Отдельно стоит отметить музыкальное сопровождение спектакля в живом исполнении на гитаре Александром Перевозчиковым.
Это театр для любителей слова, мысли и поэзии: «Ямба, хорея, гекзаметра, дольника». Здесь нет места мату, чернухи и малоубедительным экспериментам над классикой. Зато есть профессиональное отношение к актерскому делу, удивительный культ красоты, музыки и вечным художественным образам и темам. В этом театре живут Гомер, Данте, Сервантес, Марло, Шекспир, Гёте, но и Пушкин с Блоком и Батюшковым. Здесь чужая поэзия становится своей, а своё поэтическое творчество говорит по душам со зрителями.

Из рецензии зрителя «О спектакле «Фауст и Елена»», присланной Ю. Юрченко на электронную почту:

«Пока я смотрел, до меня вдруг дошло, что ведь это не пьеса, а поэма в форме пьесы. Поэма мощная, глубокая, звонкая. В ней — вечная душа Поэта, его жизнь, любовь, размышления, тоска, надежда, «добро» и «зло», перетекающие друг в друга. Подняты и вскрыты очень сложные темы, но история рассказана и мысли выражены простым языком, простыми размерами и ритмами. Значит, это написано для людей, а не для библиотечного хранения. Это может быть воспринято как старшим поколением, так и молодежью, — то есть, несмотря на сложность и глубину содержания, это написано для всех. Конечно, получается, что форма пьесы очень подходит этому произведению. Всё это удивительно, замечательно, вызывает восторг.
Конечно, сейчас удивительно удачный состав исполнителей: Елена и Мефистофель именно такие, какими должны быть, играют они — ну просто волшебно; Поэт и Музыкант тоже играют свои роли прекрасно, ведь Музыка и Поэзия извечно остаются энергиями, хотя и рожденными страдающими душами, но оформляющими и наполняющими нашу жизнь. Акценты расставлены умно, ведь несмотря на принципиальную важность роли Поэта, муз и Божественных энергий, всё же жизнь так устроена, что выделяются и выходят на первый план искушения и последующие события и персонажи в разных, ярких – прельстительных и ужасных, вожделенных, отталкивающих и смешных проявлениях. Всё это так замечательно выразили и сыграли вы все. Браво, много-много раз браво!
<…> Очень надеюсь, что появится возможность посмотреть спектакль еще раз и прочувствовать весь объём этого замечательного произведения.
Благодарю вас всех! Спасибо тебе, Юра! Успехов вам всем, здоровья, вдохновения!
С уважением,
М. А.
27.12.18

Во многом разделяя мнение рецензента, добавлю, что Юрию Юрченко и Ко удалось раскрыть в себе редко достижимое сегодня на сцене актерское качество, скрытое в умении беречь Слово, доносить его до публики не с самолюбущейся экспрессией, а с искренним чувством и философской глубиной. Надеюсь, что Поэтический Театр Ю. Юрченко станет особым явлением в культурной жизни столицы, а его традиции продолжат ученики.
oduvan.org/подробности/faust-i-elena-v-teatre-p...

@темы: одуван, Театр поэта, Юрий Юрченко

Точки столкновения очевидностей всегда познавательны, хоть могут быть при этом и печальны в личном плане. Когда столько людей, которых я ценю и к которым прислушиваюсь, начали массово писать жё сви нотр-дам, я была несколько удивлена. Удивлена, но не сильно, воспринимая происходящее в модусе очередная странность странного мира, от которого человек с Донбасса и не ждет особых булочек с маком: день считается хорошим, если он наступил, чтобы еще и в ленте не было ничего неприятного, это уже слишком.

Однако в любом случае это событие, породившее бурные эмоции, заставившее людей высказаться и что-то сделать, а это уже интересно. Такие вещи бывают следствием мировоззренческих расхождений (или не бывают, это я и хочу выяснить). Поэтому сначала обозначу позицию, а потом задам вопрос.

В сложившейся ситуации мне близок пафос тех, кто постит фотографии сгоревших русских храмов. Если бы я не была такой ленивой, я сама нашла бы такие фотографии и выставила бы их в ленту. Я уверена, что когда они горели, к этому не привлекали внимания и не собирали деньги на восстановление в первую очередь потому, что рядом с ними люди, для которых культура, религия и личное дело - Нотр-Дам в Париже, а церковь среди родных равнин не стоит особых хлопот. Возможно, за этим стоит уверенность, что у нас таких церквей очень много, а чиновников еще больше, и тот отряд бюрократической армии, в чьем ведомстве оказались эти гари, мобилизуется автоматически и отстроит все в рабочем режиме, без нашего ведома, участия и сбора денег. Однако это всего лишь реконструкция, так ли это на самом деле? Или нужно собирать деньги на парижский собор, даже если местные церкви так и останутся в руинах, и это будет правильно?

Я могу себе представить, почему это правильно, и по этому вопросу тоже хотела бы услышать мнения. Сначала экспозиция.

Наши взаимоотношения с Европой, начиная с Петра Первого, идут по одному сценарию: Европа колонизирует отсталых дикарей. Сначала романская часть европейской цивилизации так относилась к Германии - еще Шиллер и Гете активно использовали этот дискурс: какие преимущества нам, потомкам диких германцев, дает то, что мы не были романизированы раньше и сохранили свежие силы для развития европейской культуры? За двести лет линия колонизации несколько сдвинулась на восток, и мы наконец-то массово взяли на себя роль варваров и дикарей, которые всему должны учиться у Европы. Вот наглядный пример был у меня вчера: когда Хайдеггер калькирует греческие философские термины, это величайший вклад в философию со времен Платона, когда то же самое делают московские книжники, это варварство и чушь. Всё хорошее мы должны получить из Европы, тогда это ценно.

Это не единственный сценарий межкультурного взаимодействия. Можно брать нужные и интересные элементы культуры, встраивать их в свою систему, и не менять при этом идентичность. У народов нашего севера мы научились спать в снегу и ходить на лыжах, у китайцев, похоже, прочно позаимствовали их календарь, всех этих земляных свиней и огненных зайцев, но мы не хотим быть чукчами или китайцами. С Европой все иначе. Люди не просто хотят, любят и интересуются, они себя так ощущают. Эти камни нам важнее, чем самим европейцам, мы их любим и обливаем слезами, как говорил Федор Михайлович.

Когда я до войны еще читала эти строки, думала: ну слава Богу, хоть такого больше не будет. Научены Революцией и распадом СССР, что такое европейские ценности, и как на нас действует вершина их цивилизации. Война явно и наглядно показала, что это не так. Стремление в Европу одинаковое как на Украине, так и в России. Преимущество России в том, что россияне богаче украинцев и давно уже могут ездить в Европу, проводить там время и смеяться над нищими украинскими туристами, которых и с безвизом в Европу не пускают. Ради этого и стоит стремиться в Россию и Таможенный Союз - чтобы легче был доступ в любимую Европу. И даже то, что за европейские ценности бомбят русских Донбасса, не влияет на эту любовь.

Пользуюсь случаем упомянуть здесь явно еще одно удивившее меня явление: "убедить Европу" как лейтмотив войны в Донбассе. Крым показал, что можно обеспечить безопасность русских быстро, четко и спокойно. Это возможно, но, как оказалось, не здесь. Козьма Прутков справедливо пишет: история покажет мудрость планов начальства, но как же простому человеку узнать план начальства, пока история не осуществилась? Судя по освещению здешних событий в медиа-сфере, план начальства по Донбассу был следующий: Украина совершает как можно больше военных преступлений, пока Европа не убедится, что на Украине плохо соблюдают европейские ценности, и тогда Европа отвернется от Украины, и Украина, по-видимому, самоликвидируется с горя. При каждой нашей беде звучала эта присказка: ну теперь-то европейцы поймут! Современник Достоевскго, Николай Данилевский, писал: европейцы поняли, из чего сделаны звезды, как построить железную дорогу и расшифровать египетские иероглифы, а тут вот ну никак понять не могут, что происходит в России, всё снова и снова нужно им доказывать и показывать! Кажется, пока в Донбассе есть люди, готовые держаться, мы будем перевоспитывать Европу, чтобы там зауважали Россию и перестали восхищаться молодыми демократиями Прибалтики, Грузии, Украины, которые практикуют сегрегацию русских и даже военные действия против них. Так это видится отсюда, с имперской окраины, где всё время стреляют, то есть идет обычная пограничная жизнь большой империи.

Наверно, в центре лучше видно перспективу. Европа - источник идей и технологий. Петр заимствовал оттуда токарный станок и фабричное производство, коммунисты - марксистское учение и трактор, а сейчас там развивают генную инженерию, иммерсивный театр и информационные технологии. Здоровее для психики находиться в отношениях ученик-учитель с тем, кого уважаешь и кем восхищаешься, кого любишь и на кого хочешь быть похожим.

Это и был вопрос. Так ли это? Буду благодарна всем, кто поможет мне достроить мировоззрение.

@темы: Россия, Европа, Украина

Логика в Московской Руси существовала. Даже у жидовствующих была в обращении какая-то книга по логике, которую исследователи считают "Логикой Маймонида". Помимо этого были в обращении переработки Аристотеля, а также Дамаскина и других христианских авторов, ссылающихся на Аристотеля. Существовала даже логическая терминология, переведенная на русский с греческого! Г. Шпет назвал ее варварской, и считал само ее существования признаком невежества - странное мнение! Чем как не переводом греческой и латинской философской терминологии на немецкий прославился более всего М. Хайдеггер? Знаменитая "заброшенность" Хайдеггера есть просто калька аристотелевского ипокейменон, и такую же кальку представляет собой латинское слово "субъект". На латынь, значит, можно, а на русский - ни в коем случае?

Наши предки создали целую систему логических терминов, которые сейчас уже требуют буквально расшифровки, но тем не менее отбросить их просто так невозможно. П. А. Шапчиц в статье "Очерк истории логики и логической терминологии Древней Руси" приводит их список: естество, собство, случай, лице, своитьное, самость, пролякство, душевенство, мушенство, воденство, привод телественный, всячество, гдечество, егдачество, чтовство и др.

Есть и совершенно понятные термины: «держатель» (субъект), «одержаный» (предикат), «осуд» (суждение) и «слово замесное» (составной термин), "прилог" (утвердительное суждение), "уем" (огтрицательное суждение). Логический квадрат выглядит так:
«прилог всячный» (общеутвердительное, А), «уем всячный» (общеотрицательное, Е), «прилог раздробный» (частноутвердительное, I) и «уем раздробный» (частноотрицательное суждение, О).

Отношение контрарности передается термином "супостатность".

Скачать можно здесь: philosophy.spbu.ru/userfiles/rusphil/Aktualnyie...

@темы: Русь, логика

Вскоре после начала войны, в 2015 или 2016 году пришлось мне слушать лекцию А. Дворкина, который приезжал в нам в Луганск. Среди вопросов, которые задавали ему слушатели из зала, был и вченый вопрос про идентификационные коды - есть ли код печать Антихриста. Лектор тогда ответил, что печать Антихриста может быть, когда есть сам Антихрист, которого мы не наблюдаем, так что и волнения по этому поводу бессмысленны. Меня этот ответ полностью устроил, и я не могла всё это время понять, чем он не устраивает других. Флоровский пролил на это некоторый свет в своей главе о расколе:

"Кончается и Третий Рим. Четвертому не быть. Это значит: кончается история. Точнее сказать, кончается священная история. История впредь перестает быть священной, становится безблагодатной. Мир оказывается и остается отселе пустым, оставленным, Богооставленным. И нужно уходить, – из истории, в пустыню. В истории побеждает кривда. Правда уходит в пресветлые небеса. Священное Царствие оборачивается царством Антихриста...

Об Антихристе в расколе идет открытый спор от начала. Иные сразу угадывают уже пришедшего Антихриста в Никоне, или в царе. Другие были осторожнее. “Дело то его и ныне уже делают, только последний ет чорт не бывал еще” (Аввакум)...

И к концу века утверждается учение о “мысленном” или духовном Антихристе. Антихрист уже пришел и властвует, но невидимо. Видимого пришествия и впредь не будет. Антихрист есть символ, а не “чувственная” личность. Писание толковать подобает таинственно. “Аще сокровенные тайны наречены, то тайно разумевати и подобает, мысленно, а не чувственно...”"

Гностичненько.

@темы: раскол, Флоровский

У Лотмана и Успенского в их работах по русской культуре XVIi - XIX вв высказывается мысль, что раскол был не сохранением старины, а своеобразным ее конструированием. Старина ушла уже из быта, из живой жизни, раскольники придумывали ее наново, помещая свою мечту о будущем в прошлое. Так же потом поступили славянофилы.

Схожий взгляд на раскол высказывает Г. Флоровский в своей книге "Пути русского богословия", написанной в эмиграции, в 1937 году:

"Раскол не старая Русь, но мечта о старине. Раскол есть погребальная грусть о несбывшейся и уже несбыточной мечте. И “старовер” есть очень новый душевный тип...

Раскол весь в раздвоении и надрыве. Раскол рождается из разочарования. И живет, и жив он именно этим чувством утраты и лишения, не чувством обладания и имения. Раскол не имеет, потерял, но ждет и жаждет. В расколе больше тоски и томления, чем оседлости и быта. Раскол в бегах и в побеге. В расколе слишком много мечтательности, и мнительности, и беспокойства. Есть что-то романтическое в расколе, – потому и привлекал так раскол русских неоромантиков и декадентов...

Раскол весь в воспоминаниях и в предчувствиях, в прошлом или в будущем, без настоящего. Весь в истоме, в грезах и в снах. И вместо “голубого цветка” полусказочный Китеж...

Сила раскола не в почве, но в воле. Раскол не застой, но исступление. Раскол есть первый припадок русской беспочвенности, отрыв от соборности, исход из истории".

@темы: раскол, Флоровсский

Встретился неожиданно, в очерке о Феофане Прокоповиче, который написал Г. Флоровский для своей книги о русском богословии:

Романистическую ученость, это “привиденное и мечтательное учение,” Феофан отвергает с какой-то ненавистью. С великим раздражением говорит он всегда об этих “неосновательных мудрецах,” об этих “скоморохах,” ludimagistri.
azbyka.ru/otechnik/Georgij_Florovskij/puti-russ...

@темы: игра в бисер, Флоровский

После вчерашнего доклада Ольги Тихой на ФМО я осознала, что четыре года назад благодаря Вере Водынски мы приобщились к иммерсивному театру:
ninaofterdingen.livejournal.com/520908.html
ninaofterdingen.livejournal.com/520662.html

@темы: иммерсивный театр, Remote Moscow

Блестящий доклад Ольги Тихой на ФМО!

Обсуждение иммерсивного театра, его роли в современной культуре, причин его популярности и его будущего прошло на заседании Философского монтеневского общества. Докладчица Ольга Тихая рассказала об этом популярном жанре, образцы которого предлагает горожанам культура современного мегаполиса.

Присутствующие обсудили ушедший в прошлое постмодерн и новые концепции современной культуры, роль иммерсивного театра в культуре метамодерна, синтез жанров — актерского мастерства, видеоарта, театра и кино в иммерсивном театре, возможности развития этого вида искусства, его взаимосвязь с этикой и влияние на исправление/повреждение нравов. Обсуждение завершилось с надеждой на появление иммерсивного театра в Луганске.

По ссылке: доклад Ольги Тихой «Иммерсивный театр в обществе метамодерна» и обсуждение доклада.
oduvan.org/nashi-proekty/fmo/filosofyi-luganska...

@темы: Луганск, иммерсивный театр

Луганское он-лайн издание Академии Матусовского "Terra Культура" представляет собой одну из площадок, на которой могут общаться ученые республик, гуманитарии вообще и философы в частности. В девятом номере опубликована статья "Российская империя как барочный феномен", по которой я недавно делала доклад на Философском монтеневском обществе. Это первый текст, который написан в соавторстве с Николаем Ласточкиным schwalbeman, точнее, первый, где его вклад в постановку и решение проблемы указан явно в выходных данных:

Ищенко, Н. С. Российская империя как барочный феномен [Электронный ресурс] / Н. С. Ищенко, Н. А. Ласточкин // Терра Культура. – 2019. – № 9. – Режим доступа: terra.lgaki.info/socium/rossiyskaya-imperiya-ka...

@темы: российская империя, Луганск, ФМО, Академия Матусовского, Терра Культура

Продолжение, начало здесь: ninaofterdingen.livejournal.com/807935.html

В украинской пропаганде с 2014 года актуализируется образ СССР как царства бесконечной мощи и агрессивного подавления всякого разнообразия. Обретение Украиной независимости в 1991 году ритуализируется и воспроизводится как подвиг освобождения из царства дикости, уравниловки, стабильности, несокрушимости. Хотя прошло уже почти три десятилетия, активность пропаганды не снижается, а растет – пик борьбы с советским прошлым знаменует декоммунизация на Украине, начатая в 2015 году, в рамках которой были переименованы сотни больших и малых населенных пунктов. Пропаганда против президента Януковича, которого свергли в 2014 году, постоянно эксплуатировала концепцию советского, совкового государства, которое он создал, и которое не дает развиваться разнообразию, понимаемому как демократия и европейские ценности. Такая интенсивность использования архетипа показывает, что мифологический образ царства Кроноса по-прежнему важен для построения украинской идентичности.

Логика развития мифологической ситуации задана столь же жестко, как и логика математической идеи: разрушить царство Кроноса можно только ценой огненной жертвы. Постоянное и длительное использование коктейлей Молотова украинскими протестующими, воспетое еще и в современной событиям песне белорусской группы Ляпис-Трубецкой «Воины света», где все время в кадре огонь, актуализовало эту деталь архетипа и подготовило последующие события.

Песня "Воины света, воины добра": www.youtube.com/watch?v=D8HqRH5cHPo

Коллективная кровавая жертва, Небесная сотня, в мифологическом аспекте является началом нового мира многообразия, который уничтожает старый мир единства. Именно на этом этапе срабатывает социально-практическая функция мифа, и начинается коллективное действие, которое привело к государственному перевороту и последующей войне с Донбассом.

События на Украине демонстрируют в завершенном виде миф как программу множества цветных революций. Обращение к скрытым пластам мифологического сознания, которые присутствуют в любом этносе, приводит к социально-значимым действиям, которые затрагивают весь социум и позволяют ему действовать в единстве. Современное общество на самом деле не преодолело мифологическое сознание, что в принципе невозможно. В современном общественном сознании сосуществуют разные мифологические формы, включая самые архаичные, и их реализация возможна по архаичным же сценариям, включающим кровавую жертву.

@темы: Майдан, Ляпис-Трубецкой, жертва

Продолжение, начало здесь: ninaofterdingen.livejournal.com/807541.html

А теперь к чему это было. Шеллинг велик, но всё-таки - к проблемам современности.

Цветные технологии становятся частью политической жизни современных обществ. Все чаще в течение последних десятилетий для устранения неугодного правительства наряду с прямым военным переворотом используются цветные революции. Примеры этого только на постсоветском пространстве следующие: революция роз в Грузии в 2003 году, тюльпановая революция в Киргизии в 2005 году, оранжевая революция на Украинев 2004 году и Евромайдан там же в 2014 году, бархатная революция в Армении в 2018 году. Одним из важных элементов цветной революции является сакральная жертва со стороны протестующих.

Гибель сакральной жертвы во время протестов, одного человека или коллективного героя (на Украине в 2014 году это была так называемая «Небесная сотня»), воодушевляет протестующих, провоцирует эскалацию насилия, и легитимизирует противоправные действия в глазах сторонних наблюдателей, которые сами не участвуют в событиях. Вариант этот настолько важен, что в некоторых случаях сакральную жертву убивают сами протестующие, выдавая это за действия противника. Не существует рационального объяснения того, почему гибель одного человека должна лично коснуться миллионов жителей страны, заставить их одобрять насилие, государственный переворот и следующий за этим хаос в экономике и внутренней политике своего государства. Объяснение этому можно найти, обратившись к мифологической составляющей массового сознания.

Впервые в новейшей истории России мифологема сакральной жертвы, которая должна утвердить разрушение старого единства и утверждение нового разнообразия, была опробована в процессах разрушения советской мифологии в перестройку и в процессе демократизации.

В антисоветской мифологии СССР характеризовался как царство стабильности, единообразия, единомыслия, полное ритуалов, которые поддерживают это единство. Такое царство единообразия в мышлении и реальности, подавляющее всякое разнообразие, однозначно соотносится в мифологическом аспекте с царством Кроноса.

Как сакральная жертва за новый демократический порядок выступали сначала три человека, погибшие при штурме Белого дома в 1993 году. Далее в российском либеральном дискурсе в роли сакральной жертвы за демократию выступали Г. Старовойтова, депутат госдумы, убитая в 1998 г, и А. Политковская, либеральная журналистка, убитая в 2006 г. С недавнего времени эту роль стал выполнять Б. Немцов, застреленный в 2015 г [2, с. 130]. Однако эти мифологические архетипы действуют только на ту часть общества, которая является носителем архаичного мифологического сознания. В России та часть населения, для которой эти имена и события символичны, очевидно составляет меньшинство. На Украине же, к примеру, в 2014 году, в обстановке, которая дестабилизировалась всеми возможными средствами, включая агрессивную пропаганду и целенаправленное обращение к архаическим слоям сознания, древние мифологические структуры были актуализованы и повлекли социально-практические действия.

@темы: мифология, демократия, Шеллинг, сакральная жертва

Продолжение, начало здесь: ninaofterdingen.livejournal.com/807176.html

Шеллинг обращает внимание на обычай, который бытовал у финикийцев, израильтян и других народов того ареала в Малой Азии, где процветал культу Диониса, а именно огненная жертва царского сына. В случае какой-либо катастрофы, военного поражения, эпидемии, эти народы приносили в жертву сына царя, даже единственного. По согласному сведению всех древних историков, такого ребенка сжигали живым. Шеллинг замечает, что хотя нельзя доказать, что этот род смерти практиковался повсеместно, однако он безусловно присутствует как требование религиозного сознания [Шеллинг, том 2, с. 237 и сл.].

Связь этого обряда с огненной смертью Диониса и Геракла очевидна. Известно, что в архаических религиозных системах царь является земным заместителем верховного бога. В момент глобальной катастрофы, которая ставит под вопрос само существование народа, народ заставляет царя повторить поступок верховного бога – пожертвовать своим сыном, как сделал это Кронос, чтобы тем самым удержать в реальности существование народа, его общественной жизни, предотвратить скатывание в единство и неразличимость первоначального царства Кроноса. Как смерть Геракла и Диониса только и могла утвердить те нормы гражданской жизни, которые они насаждали, так и смерть царского сына должна подтвердить сохранение этих гражданских начал в данном конкретном месте, здесь и сейчас.

@темы: мифология, Шеллинг

Продолжение, начало здесь: ninaofterdingen.livejournal.com/807147.html

Взаимоотношение Кроноса с его сыновьями – это отраженный в процессе теогонии момент зарождения греческого народа как такового. Этот момент в силу его важности осмыслялся греками неоднократно. Разные стороны одного процесса в мифологии персонифицируются и выступают как отдельные боги. Кроме того, система взаимоотношений между богами дублируется в следующий период развития народа и его мифологии, поэтому на Зевса и его сына переносится история первого верховного бога и его сыновей. В таком дублировании Зевс как верховный бог замещает Кроноса, а история его сына показывает, что же происходит в народном сознании после того, как царство Кроноса ушло в прошлое. Значимые детали, позволяющие реконструировать древнюю эпоху освобождения сознания из царства Кроноса, содержатся в истории сына Зевса Диониса и сына Зевса Геракла.

Диониса сами греки называют древнейшим богом, как и Геракла, которых было несколько, и первый Геракл, как отмечает Павсаний и Геродот, тоже был одним из древнейших богов. Дионису и Гераклу приписываются сходные функции – Дионис научил людей делать вино и проводить совместные праздники, а древний Геракл был основателем городов и победителем чудовищ, то есть оба бога выступают как податели и создатели новой жизни, жизни в обществе, в отличие от простой и дикой жизни периода Кроноса.

Поскольку убийство Кроноса имеет не только позитивный, но и негативный аспект, это выражается в истории обоих богов. За разрушение единого и вечного царства каждый бог получает наказание: Диониса разрывают на части (историю Диониса как умирающего и воскресающего бога двухгодичного цикла см. [Кереньи, Дионис: прообраз неиссякаемой жизни, с. 126 и сл.], скачать здесь platona.net/load/knigi_po_filosofii/istorija_an...), Геракл терпит притеснения и гонения от своего двоюродного брата Эврисфея и должен служить ему, выполняя все его задания.

Оба бога получают божественный статус не сразу, а только после смерти. Геракл, как известно, сжигает себя заживо, страдая от невыносимой боли от отравленной крови кентавра Несса, а Дионису нет нужды себя сжигать, потому что его мать Семела была сожжена молнией Зевса еще до его рождения [Шеллинг, том 2, с. 269]. Таким образом, огненная смерть первого, любимого сына верховного бога является единственным путем его обожествления. Но обожествление означает признание правомочности того, что он приносит людям – гражданской жизни, гражданского общества взамен единообразного вечного царства Кроноса.

@темы: мифология, Шеллинг

Продолжение, начало здесь: ninaofterdingen.livejournal.com/806743.html
Шеллинг считает, что мифология - процесс универсальный, охватывающий все человечество. Разные мифологические системы разных народов дополняют друг друга и дают материал для понимания и реконструкции. Исходя из этой общности, Шеллинг объясняет те подробности греческой и римской мифологии, которые описывают царство Кроноса (у римлян Сатурна).

Кронос – в первую очередь бог прошлого, то есть бог умерший. Жизнь при Кроносе воспринимается как отошедшая в безвозвратное прошлое. Кронос – это единый бог в силу своего могущества и непререкаемой мощи. Царство Кроноса – это легендарный золотой век, когда люди были могучими и здоровыми, и все у них было общее. Таким образом, царство Кроноса – это царство единообразия.
Царство Кроноса должно было длиться вечно. Известно, что Кронос поедал своих детей, других богов, то есть, как показывает Шеллинг, уничтожал возможность изменений в народном сознании. Царству Кроноса положен предел насильно. Зевс, последний сын Кроноса, которому удалось избегнуть поглощения, убивает Кроноса, отправляет его навечно в прошлое, обеспечивая возможность изменений в сознании и в жизни. Изменения носят амбивалентный характер – с одной стороны, это богатство и разнообразие форм, с другой же стороны, именно в силу богатства форм, это неизбежная борьба между ними. Поэтому старое царство Кроноса тоже носит амбивалентный характер – Кронос дик и могуч, он уничтожает будущее, однако в его царстве существовало равенство без потрясений, стабильность и устойчивость. Свержение Кроноса и воцарение Зевса – это хоть и перемена к лучшему, но все же одна из катастроф греческого мира [том 2, с. 479 и сл.].

@темы: мифология, Шеллинг

Продолжение, начало здесь: ninaofterdingen.livejournal.com/806436.html

Шеллинг в своих лекциях показывает, что единство народа обеспечивается единством сознания. Первый бог в процессе сукцессивного политеизма является богом единства. Смена первого бога сукцессивного политеизма следующим - это самое большое потрясение из всех, переживаемых человечеством. Люди, у которых бог еще не менялся, не знают, что это в принципе возможно, как греки при Зевсе уже знают, что был и ушел в прошлое Уран и Кронос. Для людей первого бога это еще не стало реальностью, и когда жизнь ставит их перед этой переменой в сознании, она воспринимается как потрясение основ, разрушение мира, конце всего. Найти позитивные стороны в свержении старого бога удается не сразу, и ужас от разрушение прежнего мира всегда силен и готов вырваться на волю при первой же возможности. Смерть первого бога - незаживающая рана, неизбывный кошмар, преступление, за которое нужно расплачиваться вечно. Именно так это воспринимает впервые выделившийся из человечества народ.

Однако процесс уже не повернешь назад. Движение продолжается, народ развивается, первый бог не может быть удержан сознанием и уходит в прошлое.

@темы: мифология, Шеллинг

Продолжение, начало здесь: ninaofterdingen.livejournal.com/806188.html

Шеллинг показывает, что никакой народ не придумывает умершего бога, бог это всегда бог живой. И если в мифологии греков говорится, что сначала богом был Уран, потом Кронос, потом Зевс, это означает, что в течение какого-то времени греки поклонялись верховному богу Урану, не зная Кроноса, потом мировоззрение народа кардинально поменялось, Уран устарел, ушел в прошлое, умер, на его место встал Кронос, и далее Кронос стал богом прошлого, когда воцарился Зевс [том 1, с. 100].

Это значит, что в случае эллинов на едином биологическом материале сменилось три разных народа, поменялось три менталитета, три раза сменилось коллективное сознание. И если греки, которых мы знаем, поклоняются Зевсу, прежние боги их мифологии означают другой народа, не греков, а тех, кто еще не стал греками. Таким образом, Шеллинг объясняет, почему сукцессивный политеизм сопровождается катастрофическими кризисами сознания, когда в результате непреодолимой реальности вновь появившегося бога меняется весь строй жизни народа, включая язык, мировосприятие, нравы и обычаи, нормы поведения и культурные ценности [том 1, с. 103].

@темы: мифология, Шеллинг

Философия мифлогии Шеллинга - грандиозное явление в сфере человеческого духа. Он великолепен, попросту говоря. Хотя архив Шеллинга погиб в Мюнхене во время бомбежек города союзниками в 1944 году, шеллинговедение переживает последние 30 лет настоящий ренессанс, и к творчеству философа обращаются постоянно. Лекции по философии мифологии изданы в России в 2013 году, есть на сайте Платона.нет:
platona.net/load/knigi_po_filosofii/istorija_ne...

Первые несколько лекций из введения я прочитала в 2015 году, и это однозначно была книга года. Восхищенные бессвязные выкрики по этому поводу можно прочитать в этом блоге по тэгу "Шеллинг", начиная отсюда:
ninaofterdingen.livejournal.com/446685.html

Сегодня хотелось бы немножко более связно о сукцессивном политеизме.

Шеллинг пишет (длинно и умно, советую всем прочитать самим), что мифология - это не аллегория, не искусство, не замаскированная наука, мифология - это истории о богах, об их рождении и появлении буквально. Мифология есть теогония.

Мифология - процесс, идущий в сознании. Однако его особенность в том, что в отличие от восприятия, фантазии, игры ума мифология не субъективна. Мифология объективна в высшей степени. Некий коллектив людей разом, внезапно, осознает существование некоего бога, его имя, функции, способы почитания. Это явление схоже с появлением языка - из ниоткуда и всегда в готовом виде. Мифология и язык определяют ценности общества, то есть все его возможности и варианты развития, все способы социального взаимодействия людей в рамках единой структуры... Боги и язык по Шеллингу определяют этнокультурную общность.

Смена богов означает большие перемены в общественном сознании, которые сказываются на всех уровнях, от личного до группового. Меняются понятия о хорошем и плохом, правильном и неправильном, красивом и некрасивом, должном и запретном. Смена божеств - всегда глобальные потрясения в социуме, личном и коллективном сознании. Существует не так много народов, которые поклонялись бы одному богу и не знали бы других. Мифология принципиально политеистична.

Шеллинг различает два вида политеизма: политеизм одновременный и последовательный, или как он называет это сукцессивный. Одновременный политеизм, ясное дело, означает поклонение множеству божеств одновременно. Сукцессивный политеизм означает поклонение одному богу в одно время, но смену этого верховного божества во времени.

Продолжение следует

@темы: мифология, Шеллинг

Известный теоретик культуры Вальтер Беньямин в статье "Произведение искусства в эпоху его технической воспроизводимости" (1936) дал общераспространенное ныне определение ауры, которую теряет тиражируемое произведение искусства.

Вопрос, который поставили перед теорией искусств фотография и кино, был следующий: чем же отличается оригинал от копии, которая может воспроизводить произведение миллионными тиражами, полностью сохраняя его цвет, форму и размер? Беньямин отвечает - аурой. Что же такое аура? В общераспространенной версии - это подлинность произведения, определяемая тем культурным контекстом, в котором оно было создано. Однако не только это.

Беньямин пишет, что первоначально любое искусство было религиозным или магическим. Предназначение предмета искусства было исключительно культовым. Статуя Венеры могла быть красивой или некрасивой, это не имело значения, она изображала богиню и стояла в храме именно в этом качестве. Далее, Беньямин пишет, что как предмет культа, произведение искусства создавалось как доступное не всем и не всегда - религиозные изображения показывали во время религиозных праздников, а некоторые из них видел только жрец раз в год во время какой-нибудь церемонии. Таким образом, недоступность предмета искусства для множества людей и его религиозное предназначение - субстанциальные и функциональные признаки предмета искусства, которые определяют, что это такое и зачем. Именно эту религиозную составляющую предмета искусства Беньямин называет аурой.

Когда в результате секуляризации культуры в Европе Нового времени религия стала вытесняться из разных сфер жизни, в том числе и из искусства, стала играть большую роль подлинность произведения. Подлинность - это модификация ауры в секулярном мире, где искусство не имеет религиозного значения. Фотография и кино убивают и этот остаток ауры - после религиозности исчезает и подлинность. Когда вы печатаете снимки с фотопленки, не имеет значения, какой из снимков подлинный. Воздействие искусства полностью меняет тот характер, который оно имело предыдущие тысячи лет. Это и есть культурный переворот двадцатого века, создавший мир, в котором мы живем.

@темы: аура, Беньямин

Николай Гумилев

Я верил, я думал, и свет мне блеснул наконец;
Создав, навсегда уступил меня року Создатель;
Я продан! Я больше не Божий! Ушёл продавец,
И с явной насмешкой глядит на меня покупатель.

Летящей горою за мною несётся Вчера,
А Завтра меня впереди ожидает, как бездна,
Иду… но когда-нибудь в Бездну сорвётся Гора.
Я знаю, я знаю, дорога моя бесполезна.

И если я волей себе покоряю людей,
И если слетает ко мне по ночам вдохновенье,
И если я ведаю тайны — поэт, чародей,
Властитель вселенной — тем будет страшнее паденье.

И вот мне приснилось, что сердце мое не болит,
Оно — колокольчик фарфоровый в жёлтом Китае
На пагоде пёстрой… висит и приветно звенит,
В эмалевом небе дразня журавлиные стаи.

А тихая девушка в платье из красных шелков,
Где золотом вышиты осы, цветы и драконы,
С поджатыми ножками смотрит без мыслей и снов,
Внимательно слушая лёгкие, лёгкие звоны.

@темы: Гумилев

С фотографом, преподавателем Академии Матусовского, Надеждой Гончарук:


@темы: Луганск, ЛНР, Академия Матусовского