Фильм «Женщина в золотом» (2015) рассказывает о том, как картина Климта ушла из Бельведерского музея Австрии в частную коллекцию в США в 2006 году. Наследницу владельцев Марию Альтман, которая подает иск против Австрии, играет Хелен Миррен. Фильм развивает основную идею «Игры престолов» – мир устроен так, что в столкновении любого коллектива и личности должна побеждать личность.
В фильме показано, что на картине изображена тетя главной героини, а портрет принадлежал семье европейских коммерсантов Альтманов, которая и заказала портрет Климту. Картина попала в музей в ходе преследований евреев в Вене. В фильме раскрываются сразу две темы: вина немцев, включая австрийцев, перед евреями, и примат личного над всеобщим. Вторая тема прикрывается и оттеняется первой, для верности.
В идеализирующем варианте, который и показан в фильме, Мария судится за картину, так как для нее женщина на портрете не национальное достояние, а родной человек, любимая тетя. В реальности, получив картину, любящая племянница продала ее за 135 миллионов долларов. Дух народа уступил духу наживы, и это очень грустно.
Фильм, разумеется, этой реальности не показывает. Но даже в приглаженном виде, с постоянным педалированием еврейских страданий и еврейской солидарности, основная идея выглядит малопривлекательно. Это моя любимая тетя, и я хочу, чтобы ее портрет висел у меня в комнате, и мне всё равно, что это австрийская Мона Лиза, изображение, вошедшее в культурный код нации и так далее. В фильме дух народа уступает индивидуализму, и это тоже довольно печальное зрелище.
В будущем эта картина, вероятно, выпадет из культурной памяти австрийцев. Если отказаться от работы музеев по увеличению ее символической ценности, останется произведение искусства, которых немало, плюс очередное торжество индивидуализма.
В фильме показано, что на картине изображена тетя главной героини, а портрет принадлежал семье европейских коммерсантов Альтманов, которая и заказала портрет Климту. Картина попала в музей в ходе преследований евреев в Вене. В фильме раскрываются сразу две темы: вина немцев, включая австрийцев, перед евреями, и примат личного над всеобщим. Вторая тема прикрывается и оттеняется первой, для верности.
В идеализирующем варианте, который и показан в фильме, Мария судится за картину, так как для нее женщина на портрете не национальное достояние, а родной человек, любимая тетя. В реальности, получив картину, любящая племянница продала ее за 135 миллионов долларов. Дух народа уступил духу наживы, и это очень грустно.
Фильм, разумеется, этой реальности не показывает. Но даже в приглаженном виде, с постоянным педалированием еврейских страданий и еврейской солидарности, основная идея выглядит малопривлекательно. Это моя любимая тетя, и я хочу, чтобы ее портрет висел у меня в комнате, и мне всё равно, что это австрийская Мона Лиза, изображение, вошедшее в культурный код нации и так далее. В фильме дух народа уступает индивидуализму, и это тоже довольно печальное зрелище.
В будущем эта картина, вероятно, выпадет из культурной памяти австрийцев. Если отказаться от работы музеев по увеличению ее символической ценности, останется произведение искусства, которых немало, плюс очередное торжество индивидуализма.
