Великий аргентинец Борхес пишет: «Историй всего четыре. И сколько бы времени нам ни осталось, мы будем пересказывать их – в том или ином виде». Это история об осажденной крепости (Троя), о возвращении (Одиссей), о поиске (Ясон) и о самоубийстве Бога (Иисус; или, если оставаться в рамках античной мифологии, Геракл).
Как все классификации, эта тоже взывает к дополнению и опровержению. Хочется найти сюжет, который выходит за рамки.
Лео Каганов писал как-то, что в книгах о Гарри Поттере европейцы доросли наконец-то до классического китайского сюжета, которому скоро две тысячи лет: это сюжет о юноше, который едет сдавать экзамены. Этот китайский сюжет можно, наверно, считать вариацией третьего: это квест, путешествие за наградой, но со своими особенностями.
Есть еще один британский сюжет, который встретился мне уже трижды, и который трудно куда-то определить. Это сюжет об убийстве коллеги чужими руками.
Во всех трех случаях действие разворачивается в колониях в ХХ веке. Главный герой, обычный британский чиновник или журналист, за несколько лет жизни в колониях приобретает такие знания об окружающих и навыки манипуляции, что ему достаточно буквально один раз промолчать, чтобы без малейшего подозрения против него его коллегу убили местные.
Этот сюжет разрабатывается в рассказах Моэма «Макинтош» и «На окраине империи», а также в романе Грина «Тихий американец».
Пожалуй, Борхес сказал бы, что это вариант четвертого сюжета: убийство всегда есть частичное самоубийство, поскольку на самом деле колокол всегда звонит по тебе. В то же время британский имперский менталитет здесь схвачен очень хорошо.
Как все классификации, эта тоже взывает к дополнению и опровержению. Хочется найти сюжет, который выходит за рамки.
Лео Каганов писал как-то, что в книгах о Гарри Поттере европейцы доросли наконец-то до классического китайского сюжета, которому скоро две тысячи лет: это сюжет о юноше, который едет сдавать экзамены. Этот китайский сюжет можно, наверно, считать вариацией третьего: это квест, путешествие за наградой, но со своими особенностями.
Есть еще один британский сюжет, который встретился мне уже трижды, и который трудно куда-то определить. Это сюжет об убийстве коллеги чужими руками.
Во всех трех случаях действие разворачивается в колониях в ХХ веке. Главный герой, обычный британский чиновник или журналист, за несколько лет жизни в колониях приобретает такие знания об окружающих и навыки манипуляции, что ему достаточно буквально один раз промолчать, чтобы без малейшего подозрения против него его коллегу убили местные.
Этот сюжет разрабатывается в рассказах Моэма «Макинтош» и «На окраине империи», а также в романе Грина «Тихий американец».
Пожалуй, Борхес сказал бы, что это вариант четвертого сюжета: убийство всегда есть частичное самоубийство, поскольку на самом деле колокол всегда звонит по тебе. В то же время британский имперский менталитет здесь схвачен очень хорошо.