В книге Эриха Ауэрбаха «Мимесис. Изображение действительности в западноевропейской литературе» есть параграф, посвященный Григорию Турскому, франкскому летописцу. Замечу, кстати, что Ауэрбах, пишущий в первой половине ХХ века, – типичный представитель европейского гуманизма. К западноевропейской литературе у него относятся и Гомер, и Ветхий Завет, и Аммиан Марцеллин. И если Умберто Эко осторожно замечает, что до появления Европы нужно дождаться как минимум падения первого Рима, то Ауэрбах никого не ждет: что нравится, то и западноевропейская литература.
Так вот, в параграфе «Сихарий и Фрамнесид» содержится отрывок из «Истории франков», где Григорий Турский рассказывает о драке или схватке в небольшом франкском городке. В описании этой драки Ауэрбах видит печальные результаты оскудения латинского красноречия: персонажи появляются в середине абзаца и исчезают непонятно куда, кто они такие, автор не сообщает, что они не поделили – тем более, и в целом получается такой сумбур, что Цицерон бы в гробу перевернулся.
А вот современный историк Игорь Дубровский в книге «Институт и высказывание в конце Римской империи» подходит к этой ситуации как детектив. Изучив материалы проповедей о церковной десятине и налогообложении, прочитанных в этом городке в тот же период, что описывает Григорий, Дубровский определяет, кто такие эти люди и почему они дрались: это были горожане, не желавшие платить налоги, и соответственно королевские сборщики налогов и их помощники из местных. Франкский историк не описывает мотивы и причины, поскольку его читателям они были ясны и так, составляя необходимый фон повседневных действий, а современному исследователю надо потрудиться. Перед нами вполне информативный текст, надо только иметь к нему ключ.
Так вот, в параграфе «Сихарий и Фрамнесид» содержится отрывок из «Истории франков», где Григорий Турский рассказывает о драке или схватке в небольшом франкском городке. В описании этой драки Ауэрбах видит печальные результаты оскудения латинского красноречия: персонажи появляются в середине абзаца и исчезают непонятно куда, кто они такие, автор не сообщает, что они не поделили – тем более, и в целом получается такой сумбур, что Цицерон бы в гробу перевернулся.
А вот современный историк Игорь Дубровский в книге «Институт и высказывание в конце Римской империи» подходит к этой ситуации как детектив. Изучив материалы проповедей о церковной десятине и налогообложении, прочитанных в этом городке в тот же период, что описывает Григорий, Дубровский определяет, кто такие эти люди и почему они дрались: это были горожане, не желавшие платить налоги, и соответственно королевские сборщики налогов и их помощники из местных. Франкский историк не описывает мотивы и причины, поскольку его читателям они были ясны и так, составляя необходимый фон повседневных действий, а современному исследователю надо потрудиться. Перед нами вполне информативный текст, надо только иметь к нему ключ.
