Автор
zhelannyВсе началось с того, что я порекомендовал друзьям рассказ Леонида Каганова
«Нульгород». Реакция меня несколько удивила: вслед за автором, читатели увидели наибольшую опасность в ненадежности материальных основ виртуальной реальности. В том самом мальчишке с рогаткой, который может случайно испортить сервер вместе с прекрасным новым миром. Придется мне еще раз отдаться жанру фантастики и показать те опасности, которые вижу я сам. Постараюсь при этом ограничиться аргументами, которые разделят как верующие, так и атеисты. Ну и, конечно, опять слегка проедусь по Секацкому, как же без этого...
Поймал мужик золотую рыбку.
– Хочу, чтобы у меня все было!
– Пожалуйста! У тебя все было!
(Анекдот)
1.
Некогда schwalbeman написал заметку
О потребностях. О том, на каких человеческих потребностях в капиталистическом мире легче заработать, на каких – сложнее. Было у меня одно соображение, которое я тогда не высказал, хотя всегда держу его в уме. Вот сейчас с него и начну.
Соображение это заключается в том, что наше восприятие благ и связанных с ними потребностей сильно искажено. Не без помощи агентов консюмеризма, разумеется. Мы слишком много внимания уделяем материальным приобретениям, которые находятся на переднем крае войны за блага, и почти не замечаем то, что уже имеем. Особенно невидимым оказывается, как обычно, само собой разумеющееся: то, что дано всем от рождения и находится вне сферы денежных отношений. Возможность в любой момент посидеть у речки в компании друзей стоит гораздо больше, чем, скажем, владение новеньким Порше. Однако именно из-за идиотского желания разгоняться от 0 до 100 км/ч за 3.5 сек идеальный потребитель готов работать, постоянно отказывая себе в целом спектре бесплатных радостей. Парадокс.
Почти все блага, может быть 99% благ, даны нам по праву рождения. Во-первых, возможность воспринимать окружающий мир с помощью пяти чувств. Во-вторых, возможность двигаться и действовать, и связанная с этим свобода. В-третьих, возможность общаться с другими людьми, включая разнообразные отношения и чувства. Может быть, кто-то считает, что все эти вещи даны нам бесплатно и безоговорочно. Я так не считаю, но сейчас это неважно.
Важно то, что эмигрируя в Нульгород, человек отдает то богатство, которое ему принадлежит. Отдает в чужие руки, без каких-либо твердых гарантий.
читать дальше
Мне скажут – при чем тут Нульгород? Эти бесплатные блага реально отнять и в нашем мире. Посадить человека в одиночную камеру, отрубить руки-ноги и выколоть глаза. Все это так. Но в этом случае вершится очевидное насилие и несправедливость: один человек отнимает у другого то богатство, которое ему не принадлежит. Причем это богатство можно отобрать, но никогда нельзя отобрать в свою пользу.
Последний пункт особенно важен. Практика показывает, что моральные соображения, как правило, проигрывают невидимой руке рынка. Достижения медицины позволяют людям торговать своими органами – и торговля, пополам с разбоем, процветает. Важна принципиальная возможность, а дальше спрос порождает предложение.
Искусственная реальность означает, что доступ к ней будет поставлен под контроль. Этот доступ можно дать – следовательно, его можно отнять. Еще его можно ограничить, сделать более или менее качественным. А теперь вспомним еще раз заметку «о потребностях». Где гарантия, что в Нульгороде не придется платить хозяевам за то, что мы сейчас вообще не замечаем? Чтобы солнце всходило каждый день? И чтобы оно выглядело, как солнце?
Тут я, как можно заметить, иду в кильватере советской фантастики. «Продавец воздуха» Беляева пытался украсть воздух Земли, чтобы затем продавать его и таким образом обрести контроль над миром. В том-то и разница, что человек, идущий в Нульгород, сам, по своей инициативе, сдает все и сразу.
Даже если не думать о злобных капиталистах – бывают ситуации, когда обычные и всем доступные вещи становятся бесценными. Скажем, вода в осажденном городе. А как вам понравится перспектива жить в осажденном Нульгороде, в котором вышла из строя половина серверов или идут профилактические работы? Перебиваться с пикселя на пиксель, видеть и слышать с 14 до 18 часов? Про возможные программистские ошибки лучше умолчу – слишком больная тема.
2.
Предположим теперь, что машинные ресурсы не являются проблемой и никакого налога на машинное время, потраченное на обсчет каждого дня виртуальной жизни, платить не нужно. Интересно прикинуть, тем не менее, какие потребности будут у виртуальных людей. Какие ценности будут котироваться в Нульгороде. Если там будут деньги, что на эти деньги можно будет купить?
Напомню главную посылку: вся искусственная реальность является результатом труда дизайнеров и программистов, которые строят ее с нуля. Тогда, возможно, самой большой ценностью в Нульгороде будет возможность на какое-то время вернуть потерянное ощущение натуральности?
Будь во мне малость писательского таланта, я, может быть, написал бы книгу в жанре антиутопия-киберпанк. На тему: как доступные и изысканные удовольствия в виртуальном мире поменялись местами. Вот как это выглядело бы.
Большая часть жителей Нульгорода пользуется свободой - широчайшим простором для удовлетворения инстинктов Homo Ludens. Они проводят все свое время в череде бесконечных игр, грубо сработанных виртуальных гетто, дальних родственниках GTA и World Of Warkraft. Там живут широкоглазые анимешные персонажи, сбивающиеся в банды с кланово-иерархическими отношениями. Там полно скорости, адреналина, рева моторов, выстрелов, магии, симуляции секса и боли. Это мир сильных и грубых ощущений, удовлетворяющих столь естественные для человека стремления и желания.
При этом есть и другие жители, элита виртуального мира. Такие вещи, как стрельба по врагу и гонки на суперкарах, элита считает развлечением, пригодным для быдла и недостойным себя. Ведь им доступны удивительные, изысканные удовольствия: промокнуть и простудиться под дождем; ощутить аромат прелой земли; почувствовать, как слезает кожа от загара; провести день, выпалывая сорняки на грядке или ночь в лесу, возле костра. Все эти вещи в результате замены оснований будут являться результатом кропотливого труда сотен специалистов. Так я изобразил бы социальное неравенство в прекрасном новом мире.
3.
Напрашивается возражение – почему оно должно быть, это социальное неравенство? Виртуальная реальность тем и хороша, что копирование информационных сущностей ничего не стоит. Единожды созданное – не истлеет, доступное одному – доступно всем. Людям будущего не за что бороться друг с другом.
Эх, если бы дело было только в ресурсах. Но ресурсов-то, на самом деле, у нас давно хватает. Если бы человечество могло, оно давно построило бы свою утопию на Земле. Но мы не можем. Это эмпирический факт. Что-то мешает; на нас лежит какая-то порча. Чтобы видеть это, не нужно никакого богословия, достаточно трезвого взгляда. Фантастический рост возможностей сопровождался почему-то все более страшными войнами, неравенством и угнетением. Уже в век железа и пара можно было бы обеспечить пристойную жизнь для всего человечества. Сейчас – тем более. Чего нам еще не хватает? Пространства – гуляй не хочу. Энергии тоже, в общем-то, полно. Пища, одежда, повседневные вещи никогда еще не доставались так дешево. И что же – где мир во всем мире, бесплатное здравоохранение, всеобщее образование, уверенность в будущем для детей? Кто украл?
И почему в виртуальной реальности все должно быть иначе?
Впрочем, я ничуть не сомневаюсь, что Нульгород будет изначально строится как благостная альтернатива нашему горемычному миру, как царство справедливости и равных возможностей. С этого все начнется, но этим не кончится.
4.
Воспользуюсь случаем побрюзжать. Примерно пятнадцать лет назад я возлагал огромные надежды на жанр компьютерных игр. Мне казалось, их интерактивность является залогом возникновения новой культуры - массовой, но прогрессивной; принципиально отличной от телевизионной кормушки и голливудских бабахстеров. Я ошибся. Жанр загублен, и виновата в этом не только коммерческая индустрия. Процесс похож на замкнутый круг: индустрия формирует продукты, продукты формируют запросы, запросы определяют дальнейшие шаги индустрии. Так они, танцуя друг за другом, движутся в сторону все большей деградации.
Нет, культура отнюдь не плоха сама по себе. Плоха та культура, которая подобострастно заглядывает человеку в глаза, ориентируется на удовлетворение его низменных инстинктов. И я не вижу, почему культура виртуальной реальности должна пойти по другому пути развития. По крайней мере, та ее модель, которую мы можем сегодня наблюдать – компьютерные игры – не слишком-то обнадеживает.
5.
Оруэлла я тоже обещал вспомнить. Что ж, пожалуйста. Даже в самых мрачных антиутопиях была капелька надежды. В мире «1984» или в мире Замятина тотальный контроль все же невозможен. Про виртуальный мир этого сказать нельзя. Он будто создан для слежки за людьми и управления ими. Настолько, что слово «будто» хочется убрать. Угрозы, шантаж и принуждение в нем обладают абсолютной эффективностью. Тот, кто управляет действительностью, способен воплотить в жизнь любые пытки, которые ему придут в голову. Бороться с ним бесполезно.
Имеем: с одной стороны – абсолютную прозрачность, с другой стороны – абсолютную беспомощность перед властью. Властью тех, кто имеет доступ к движку реальности. Или хотя бы имеет к ней больший доступ, чем все остальные.
Можно ли положиться на то, что им, властителям реальности, эта власть будет не нужна? Вот как отвечает на этот вопрос Оруэлл:
Партия стремится к власти исключительно ради нее самой. Нас не занимает чужое благо, нас занимает только власть. Ни богатство, ни роскошь, ни долгая жизнь, ни счастье - только власть, чистая власть.
Этот диалог между О’Брайеном и Уинстоном, главное во всей книге, поясняет одну из самых больших опасностей виртуальной реальности. Я еще не говорил, что лучшая иллюстрация к «Космологии лжи» - это «1984»? Так вот: О’Брайен боролся не с оппозицией. Он боролся с реальностью, исторической и социальной. Действовал по рецепту Секацкого, шел путем лжи, подменял основы бытия. Все, что его сдерживало на этом пути – инерция реальности, исторические свидетельства, законы материального мира. Но вот - реальности больше нет. Нет никакой инерции, нет сдерживающих факторов. И О’Брайен может праздновать победу.
Мы покорили материю, потому что мы покорили сознание. Действительность – внутри черепа. Вы это постепенно уясните, Уинстон.
6.
Всю историю человечества самые страшные тираны и самые ничтожные рабы были равны в одном – они вместе были подвержены несчастьям, болезням и смерти; вместе ходили под Богом. Во все времена людей объединяло равенство их несовершенной природы, плюс к тому - данные свыше права, те самые условные 99%, что подарены всем в равной мере (если не считать инвалидов). Общность человеческого естества не позволяла людям слишком уж зарываться, возвышаясь над ближним. И, несмотря на это, успехи в построении сословных иерархий достигнуты удивительные – достаточно вспомнить индийские касты. Формы власти, опосредованные каким-то объективным фактором, например связанные с богатством, являются наиболее мягкими из возможных. Самая страшная тирания не имеет рациональных причин, ее корни следует искать где-то в коллективной психологии. И я склоняюсь к тому, что Оруэлл прав: человеку присуще иррациональное стремление к власти. И оно никуда не денется после исхода людей в Нульгород.
Очевидно, что негодяй, восхитивший власть в Нульгороде, может больше не бояться наказания «свыше». Его существование лишено случайностей, обеспечено надежными основами. Кирпич не упадет ему на голову и молния не поразит его. Все сущее находится под его контролем. В дополнение к этому он потерял нити, связывающие его с другими людьми. Ведь люди больше не являются братьями по естеству, максимум – братьями по разуму. Даже если виртуальная реальность не покончит с существованием людей как разумных существ, она точно покончит с человечеством как с единой семьей.
Мы разорвали связи между родителем и ребенком, между мужчиной и женщиной, между одним человеком и другим. Никто уже не доверяет ни жене, ни ребенку, ни другу. А скоро и жен и друзей не будет.<…>Если вам нужен образ будущего, вообразите сапог, топчущий лицо человека - вечно.
7.
О смерти надо сказать особо. Если имморталисты осуществят свои намерения, падет последний барьер. Мы обязаны сделать это допущение, как сделал его Каганов, из простой логики: виртуальные люди не способны производить себе подобных, если виртуальное человечество не хочет уничтожить себя за одно поколение, ему придется научиться жить вечно. Это значит – поколение эмигрантов обязано обрести бессмертие, со всеми вытекающими последствиями. Ну, или хотя бы суррогат бессмертия, жизнь длиной миллионы лет – чтобы дело того стоило.
Проблема в том, что человеческий ум просто не в состоянии представить себе такую жизнь в вечности, которая не будет дурной бесконечностью. Если есть сознание и память - с одной стороны, и есть безбрежное время - с другой стороны, то бытие рано или поздно становится… ну хорошо, пусть не адом в христианском смысле, но адскими мучениями - точно.
Виртуальный мир – это пространство для творчества, которое мы заполняем созданными нами миражами. Следовательно, он ограничен пределами нашего творческого воображения. В этой искусственной вселенной нечего познавать, восприятие ходит по кругу, а ум обречен заниматься бесконечным самоедством, изучая свойства созданных им же конструкций. Это означает, что когда люди после относительно короткого периода наиграются друг другом, шахматами, математическими теоремами и философскими доктринами – наступит бесконечная, адская скука.
А может быть, черти в аду мучают грешников из лучших побуждений? Чтобы тому, кто испытывает муки, не было так скучно в вечности?
***
Все, что я здесь изложил, рисует меня большим пессимистом, чем я есть на самом деле. Но в данном случае оснований для скептицизма достаточно. Я склонен рассматривать оковы плоти, неподатливость материи в качестве смирительной рубашки для безумца. Если снять с него эту рубашку, может случиться беда. Наша слабость, бренность наших оснований причиняет нам много горя. Но одновременно она мешает превращению общества в филиал ада на Земле.
И напоследок. Размышления над рассказом Каганова заставили меня вспомнить другую книгу. Некогда Николаус посоветовал мне цикл «Танцоры на краю вечности» Майкла Муркока, и я даже асилил первую четверть первой книги. Это не про виртуальную реальность, скорее - про ее жителей, всемогущих и бессмертных. Один из вариантов развития событий, может быть – самый благоприятный. Примерно так я вижу общество Нульгорода после первых нескольких тысяч лет существования. Если, конечно, сервера выдержат.
2007