Армен АсриянВ конце шестидесятых вышел роман замечательного американского фантаста Филиппа Дика «Человек в высоком замке». Это был первый – и по сию пору лучший – роман в жанре «альтернативной истории». Собственно, развилка истории в романе была проста до тривиальности – описывался мир, в котором вторая мировая война закончилась победой Германии и Японии. Впоследствии авторы, работающие в том же жанре, находили куда более остроумные и неожиданные развилки, но никому не удалось приблизиться к Дику ни по уровню литературного мастерства, ни по подробности и правдоподобию описываемого мира. Но сегодня этот роман интересует нас только с одной, довольно частной точки зрения.Действие романа происходит в конце шестидесятых, в Калифорнии, входящей в японскую зону оккупации, и в нескольких мелких буферных государствах в районе Среднего Запада. В начале книги происходит беседа в кабачке, где один собеседник, только что вернувшийся из Нью-Йорка, входящего в немецкую зону оккупации, взахлеб описывает другому новинку инженерной мысли – «ты только представь – радиоприемник, а в нем еще такой экранчик маленький, а в экранчике этом видно, кто у микрофона говорит!». Слова «телевидение» в этом мире не существует – просто потому, что к моменту описываемых событий оно только возникает.
Происходит эта беседа на фоне доносящихся из приемника на стойке последних известий, которые все внимательно слушают, только когда сообщаются новости о состоянии здоровья фюрера, после чего завязывается оживленный спор о том, кто возглавит рейх после смерти Гитлера и как это отразится на мировой политике. Все спорщики игнорируют транслируемую «производственную рутину» – сообщения об урожаях на территории бывшего Средиземного моря, рассказы об очередной партии колонистов, переселяющихся на Марс, об очередной юпитерианской экспедиции…
Вот это, пожалуй, было одним из главных достоинств книги – Филипп Дик оказался не первым, а просто единственным писателем, обратившим внимание на то, что выбор приоритетных направлений развития науки и техники зависит от того, какое государство доминирует в мире, в конечном итоге – от ментальности доминирующей нации.
читать дальше
Собственно говоря, дело тут даже не столько в особой проницательности писателя, сколько в его, так сказать, «безбашенности». Знаменитый бунтарь, наркоман, один из главных адептов «психоделической революции» просто не боялся запретных тем. А затрагиваемая тема относится как раз к числу запретных.
Либеральная идеология, как и любая другая, основывается на некоторых базовых представлениях о мироустройстве. Если поставить под сомнение эти базовые представления, закачается идеологическая надстройка. Поэтому в либеральном обществе, как в любом сильно заидеологизированном обществе, существует строгая цензура. Просто механизм функционирования этой цензуры не административный, а финансовый. В восьмидесятых годах прошло несколько сообщений о группе американских медиков и биологов, обнаруживших структурные различия в строении головного мозга у представителей разных рас. Именно структурных – то есть речь шла не о благоприобретенном различии (в результате воспитания, воздействия культурной среды, климата, etc.), а о том, что изначально, от рождения, кора головного мозга у европеоида и монголоида устроена по разному. (О представителях негроидной расы никаких сообщений не было – то ли не успели люди этим заняться, то ли не рискнули опубликовать результаты.) Впоследствии тема больше не всплывала – прекратилось финансирование. Не смогли люди найти никого, кто бы заинтересовался таким направлением исследований. Сказано же – все люди равны! А равны – значит, одинаковы. И если ваша наука этому противоречит – тм хуже для науки. Нам такая наука не нужна. Такая наука разным фашизмом-расизмом уже не попахивает, а просто разит за версту. На святое замахиваетесь!
Такая же примерно история случилась с другой командой, обнаружившей, что мужчины и женщины в процессе решения одних и тех же задач задействует разные участки мозга. Тоже – прекратилось финансирование. Не надо нам такой неполиткорректной науки. Что значит – поиски истины? Аполитично рассуждаете, господа ученые! С писателями же и прочей гуманитарной братией все еще проще. Будешь лезть, куда не надо, затрагивать ненужные темы – перестанешь интересовать серьезные издательства, о тебе перестанут упоминать критики и журналисты, прекратятся приглашения в университеты и на всякие прочие лекции и выступления, перестанут звать на радио и телевидение – короче, прекратится все то, что составляет основу финансового и душевного благополучия всякого успешного писателя. Пиши, сколько влезет, издавайся в маргинальных издательствах крошечными тиражами – и шабаш. Ну кто же сам себе враг! Вот и сидят в аккуратных загончиках дозволенных тем и сюжетов, все, кроме редких исключений вроде того же Дика.
Но проблема все-таки остается, даже если никто о ней не заговаривает. Вспомним, как происходил после войны раздел проекта «Фау» между союзниками. Американцы забрали практически всех специалистов во главе с самим Вернером фон Брауном, так и остававшимся потом бессменным руководителем американской ракетно-космической программы. Да и остальные сотрудники не сильно менялись – пока возраст позволял. Русские же увозили практически только документацию. Несколько второстепенных специалистов погоды не делали. В Союзе полным ходом работала команда Королева, да и не она одна. Здесь немецкие инженеры были не очень нужны. Своих хватало. Нам бы только в чертежи заглянуть – где они нас обогнали – а дальше сами.
Нет, американские инженеры, занимающиеся ракетами, тоже существовали. Но существовать и добиваться результатов – разные вещи. Японские авиаконструкторы и авиастроители тоже до сих пор существуют. Финансируются бедновато (по их меркам, не по нашим), но существуют. А в семидесятые-восьмидесятые проекты оригинальных японских самолетов – как гражданских, так и военных – финансировались так, что нам бы хватило пять раз слетать к Марсу и обратно. И ничего. Пшик. Ну, не получается, душа не так устроена. Судостроение, автомобилестроение, электроника – сколько угодно. А вот с летающей техникой не складывается.
Примерно то же самое происходило с космосом. Космос был немецко-русской вотчиной. Космическая гонка началась по советской инициативе, американцы были в роли догоняющих. Немецкие конструкторы и финансовые вливания, на порядок превосходящие советские, даже позволили им на одном – лунном участке гонки – нас обогнать. Но и все.
Вспомним, с какой скоростью шел процесс. От первого спутника до первого пилотируемого корабля – четыре года. От первого корабля до высадки на Луне – меньше восьми лет. Уже в начале семидесятых в Солнечной системе было не протолкнуться от межпланетных автоматических станций. «Марсы», «Венеры», «Маринеры» и «Вояджеры» шли сериями, один за другим. При сохранении такой динамики сегодня уже действительно должна была бы функционировать стационарная лунная станция, полным ходом идти строительство марсианской, а экспедиции к спутникам газовых гигантов должны были быть пусть еще не рутиной, но, во всяком случае, плановой работой. Это не мир Филиппа Дика, но это мир советской фантастики шестидесятых. Впрочем, может быть, Дик и не особо преувеличивал, может быть, немецкий космический проект развивался бы динамичнее русского. Как знать? Тема немецкого космоса была закрыта в сорок пятом году если не навсегда, то, во всяком случае, очень надолго.
Но этот мир мог бы существовать при одномединственном условии – Россия не должна была выпасть из космической гонки. Не обязательно даже возглавлять гонку. Был такой вид велогонок – «гонки за лидером». Когда перед велосипедистом ехал мотоцикл, рассекающий поток встречного воздуха, что позволяло не тратить усилий велосипедиста на его преодоление. Даже при опережении американцев, в космосе происходила бы своего рода «гонка перед лидером». У нас и у них разная мотивация. Причем не только техническая, но и научная. Если нам позарез надо было знать, «как все устроено там, куда мы непременно собираемся?», то у американцев был навязанный интерес – «как устроено там, куда собираются русские, и куда, поэтому, хочешь-не хочешь, надо успеть раньше них?». Оглядываясь на Россию, американцам через «не хочу» пришлось бы ломиться в космос и дальше. Советский Союз выполнял роль погонщика. Замедление гонки в восьмидесятых объяснялось исключительно ослаблением Союза – Штаты тратили на космос ровно столько усилий, чтобы оставаться на шаг впереди, и только. Когда же Союз рухнул, американцы с облегченным вздохом свернули весь «дальний космос», занимаясь только коммерческими и военными спутниками и вяло развивая проект «международной орбитальной станции», который, по сути, сводится исключительно к освоению опыта работы советских станций. Зато со всей страстью они отдаются своей генеральной линии развития техники – телекоммуникации, связь и компьютерная техника. По видимому, Дик был прав – как мир доминирующей Германии, так и мир доминирующей России в этом отношении сильно уступали бы сегодняшнему, англосаксонскому миру. Как пишет на ту же тему питерский философ Сергей Переслегин:
«…Сразу же создавались бы корабли, управляемые людьми: пилоты, а не гироскопическая автоматика, удерживали эти корабли в равновесии на стартовом и посадочном участке, штурманы, а не кибернетические системы вели их к цели. Отсюда значительно большая роль человеческого фактора и отставание в развитие автоматики и вычислительной техники в русско-немецком мире…» Кстати, помимо техники, и в области собственно науки действительно существует и активно работает этнический фактор. И рассуждения об «арийской и еврейской физике» были далеко не столь беспочвенны. Именно гибель немецкой физической школы после второй мировой войны привела, например, к тому, что квантовая механика превратилась в чисто математическую абстракцию. Похоже, только немцам было дано ощущать мир квантовых эффектов, как эйдетическую реальность, если угодно – как музыкальную гармонию.
Кстати, именно с этой точки зрения имеет смысл рассматривать, допустим, статью «Антинаучная революция и математика» академика Владимира Игоревича Арнольда, главного научного сотрудника Математического института РАН им. В.А. Стеклова:
«Человеческий мозг состоит из двух полушарий – левого и правого. Левое ответственно за языки, последовательности силлогизмов, интриги и т.п. Правое полушарие управляет пространственной ориентацией, эмоциями и всем нужным для реальной жизни. Типичный пример гипертрофии левого полушария – шахматист Лужин из «Защиты Лужина» В. Набокова. Эта болезнь – а это действительно болезнь – составляет силу лиц с гипертрофированным левым полушарием. Обычно она сопровождается недоразвитием правого полушария и соответствующим комплексом неполноценности.
В середине XX столетия обладавшая большим влиянием мафия «левополушарных математиков» сумела исключить геометрию из математического образования (сперва во Франции, а потом и в других странах), заменив всю содержательную сторону этой дисциплины тренировкой в формальном манипулировании абстрактными понятиями. Вся геометрия и, следовательно, вся связь математики с реальным миром и с другими науками была исключена из математического образования. Определим умножение натуральных чисел с помощью правила умножения «столбиком». Коммутативность умножения (ab = ba) становится тогда трудной теоремой, которую, однако, можно строго доказать, выведя ее из этого определения. Заставляя несчастных школьников учить подобные доказательства, «левополушарные преступники» создали современное резко отрицательное отношение общества и правительств к математике. Коммутативность умножения можно понять, только пересчитывая по рядам и шеренгам выстроенную роту солдат или же вычисляя двумя способами площадь прямоугольника. Все попытки избежать этого вмешательства реального мира в математику – сектантство, которое восстанавливает против себя любого разумного человека и вызывает у него отвращение к этой науке, к умножению и к любым доказательствам. Подобное «абстрактное» описание математики непригодно ни для обучения, ни для каких-либо практических приложений.
Несмотря на это, «левополушарные больные» сумели вырастить целые поколения математиков, которые не понимают никакого другого подхода к математике и способны лишь учить таким же образом следующие поколения. Отвращение к математике со стороны министров, подвергшихся в школе унизительному опыту подобного обучения, – здоровая и законная реакция. К сожалению, это их отвращение распространяется на всю математику без исключений и может убить ее целиком». Причем не надо упускать из виду, что эмоции академика Арнольда относятся именно к тому, что один из видов восприятия науки захватил монополию в образовании, а не к тому, что один из них лучше или хуже другого. Просто они различны. Ни для кого не секрет, что в советской физике действительно существовали русская и еврейская школы. Школа Семенова и Капицы и школа Ландау и Тамма не просто занимались разными направлениями в науке, но и представляли разный взгляд на саму науку. И скорость развития советских ракетных и ядерных проектов не в последнюю очередь объяснялась именно тем, что рядом с Курчатовым и Королевым были Харитон и Зельдович. Грамотное администрирование науки, заложенное еще Лаврентием Павловичем, учитывало кумулятивный эффект, возникающий при наложении друг на друга различных взглядов на проблему. Впрочем, это тема для отдельного разговора.
Русский, немецкий, или синтетический русско-немецкий мир имел бы совершенно иное общественное устройство. Он не обязательно должен был вырасти из политической практики большевистской России или «тысячелетнего рейха». С тем же (а скорее, с гораздо большим) успехом он мог бы вырасти непосредственно из российской или немецкой империи. Но в любом случае этот мир был бы довольно далек от сегодняшних либерально-демократических ценностей, являющихся характерным атрибутом именно англосаксонского мироустройства. Собственно говоря, и нацизм, и большевизм были рефлекторной реакцией двух империй на поражение в первой мировой. Поскольку Россия и Германия были основными претендентами на создание глобальной империи, то и мировая война закончилась их взаимным поражением, а плоды победы достались англосаксам. И после того, как обе страны приняли довольно противоестественные социальные конструкции с целью ускорить свои модернизационные проекты, второе столкновение привело к тем же результатам. Как пишет уже цитировавшийся Переслегин:
«…Поддержание «порядка» и «прогресса» обеспечивалось системой концентрационных лагерей, армией и тайной полицией, пронизывающей все ячейки общества.
Интересно, однако, что общий психологический настрой в Германии и в СССР по всем прямым и косвенным данным был довольно высоким. Это полностью подтвердилось в ходе войны между ними.
Это был мир первопроходцев. По американской терминологии – фронтира. Сочетание абсолютной свободы познания, экспансии, риска, характерных для психологии фронтира, с социалистическим жестко централизованным, предельно несвободным управлением…
Развитие шло по Бисмарку: «железом и кровью». Ключевым в семантике познания был «риск«…» Сегодня мы живем в другом мире. Интернет и политкорректность, трехмерные компьютерные стрелялки, занимающие уже гигабайты памяти, и «гуманитарные бомбардировки…» Мы привыкли к этому миру, и не задумываемся, чем мы за него заплатили. А заплатили многим. И в первую очередь – космической экспансией, духом научного поиска, тем самым «духом фронтира». Стило ли оно того?
А смысл? Выживает сильнейший или самый приспособленный - и эта логика вполне в духе и немцев, и русских.
Если кто-то погиб/проиграл - значит, он был слабее, нежизнеспособен или неугоден божьему промыслу.
"Бог не выдаст - свинья не съест" и "снявши голову - по волосам не плачут".
Логика "Божьего суда" - "наше дело правое - враг будет разбит" (а если не разбит, значит - дело было неправое) опять же.
В свое время русские и Орде не сопротивлялись, считая, что монголы - признак приближения Страшного суда и в тоже время наказание Руси за княжеские распри.
Другое дело, что распри теоретически можно было изжить. И эта логика впоследствии и привела к созданию единого русского государства. А вот доживет ли теперь русская идентичность в условиях глобализации до каких-то переоценок и действий - большой вопрос...
В свое время русские и Орде не сопротивлялись, считая, что монголы - признак приближения Страшного суда и в тоже время наказание Руси за княжеские распри. - и это странно от вас слышать, вы же помнится Гумилёва любите? Орде не сопротивлялись русичи, совсем другой народ. Русские как раз всем нашествиям сопротивлялись до победного конца.
А вот доживет ли теперь русская идентичность в условиях глобализации до каких-то переоценок и действий - большой вопрос... - Это вечный вопрос. Когда он не стоял?
Это логика чисто англо-саксонская, явный социал-дарвинизм
Почему?
Именно этим большинство людей объясняют победы России над Турцией, Швецией, Германией, Речью Посполитой, Японией, оправдывают выход русских за границы своей исконной территории (на земли других народов) и ликвидацию их верований и культуры. Нам помог Бог, а если мы были не правы - значит, не помогал. Если мы проиграли Крымскую, Японскую и Первую мировую войну - значит, они были несправедливыми или что-то было не так с нами - несмотря на то, что в некоторых их них враг напал первым или мы (по крайней мере на словах) защищали интересы православных и славян. Значит, русским нужно смирится со своим поражением в Холодной войне, что-то пересмотреть в себе
Это мнение популярно - причем, в первую очередь среди людей, совмещающих патриотизм по отношению к исторической России и к СССР (особенно питают любовь к Сталину и Брежневу). Насколько оно истинно - вопрос другой. Я уже вам говорила о том, что коммунистическая идеология в своей основе - протестантская (не православная) - иными словами нас несколько поколений кормили идеологией, произошедшей из того же корня, что и дарвинизм, и нацизм. А за последние 20 лет "залакировали" все это со всех сторон американским контентом - от детских мультиков и игр до серьезных фильмов и книг.
Немцы захворали "нацизмом" еще в 19 веке, а к 1933 плод просто созрел. "Немецкие лагеря смерти имеют корни в творчестве Гете, Штрауса и Вагнера" - они логический вывод из них.
Я читала Гумилева и не склонна воспринимать Орду, как "ужас-ужас, который оторвал нас от Европы" и что смысл существования Руси (если верить Пушкину) заключался в том, чтобы боронить от Орды цивилизацию (надеюсь, это мнение Пушкина - прямо взятое у мировоззрения поляков - не заставит вас в нем разочароваться), и все же отношусь к его выкладкам осторожно. Впрочем, я ко всем историческим концепциям так отношусь, так как имела удовольствие изучить их трансформацию от Ломоносова до наших дней: печально наблюдать, как история корректируется не от получения новых материалов или методов познания, а сугубо от текущего полит.момента (особенно, это заметно в СССР и пост-СССР - каждые 10-15 лет новая концепция, к тому же с 80-х годов в историю лезут люди, не имеющие должной научной подготовки).
Но если русичи и русские - разные народы, то по какому праву русские цари претендовали на территории Великого княжества Литовского, населенного белорусами и украинцами, которое исключительно под этим напором пошло на сближение с Польшей, в 16 веке окончательно сдав католикам все, что его соединяло с Русью? На каком основании мы заставили братские (но другие!) народы отказаться от своей государственности, автономии и высокой культуры ради НАШИХ национальных идей? Взять тот же языковой вопрос - для украинцев и белорусов в качестве городского (литературного) был бы естественным т.н. старобелорусский/западнорусский (гос.язык ВКЛ до 17 века), но уж никак не язык, сложившийся на основе диалектов Центральной России. Если бы не 1917 год и происки Автор-Венгрии и Польши - то украинцы и белорусы уже исчезли бы. Да и сейчас - по какому праву мы считаем украинцев и белорусов - "нашими людьми", требуем от них отказаться от защиты своих языков и культуры в пользу русских?
(надеюсь, это мнение Пушкина - прямо взятое у мировоззрения поляков - не заставит вас в нем разочароваться) - Я конечно не энциклопедист-полиглот, но вы смело можете рассчитывать на то, что уж Пушкина-то я читала.
Но если русичи и русские - разные народы, то по какому праву русские цари претендовали на территории Великого княжества Литовского, населенного белорусами и украинцами - ну как же. Русичи и русские да, разные народы, а русские, украинцы и белорусы родственные народы, по-большому счету, это один народ. Не этнически, но идейно.
На каком основании мы заставили братские (но другие!) народы отказаться от своей государственности, автономии и высокой культуры ради НАШИХ национальных идей? - Вы знаете, это какая-то параллельная реальность, с которой я даже не знаю как и дискутировать. Украинская государственность заключались только в том, что бедную Украину постоянно делили на части, а слабая элита выбирала, кому продать нас подороже. За уничтожение такой государственности можно только спасибо сказать. А самая высокая культура у Украины была в те времена, когда она была в составе России.
И откуда вообще взялась эта идея, что Россия уничтожает всякую культуру? Не уничтожает, а сохраняет, в этом и состоит наша национальная идея. Уничтожили американцы индейцев - вымирание целых народов, резервации, несколько десятков тысяч на весь континент после трех веков господства. Вы готовы доказательно отстаивать положение, что в Белорусии и на Украине было триста лет то же самое?
Я уже писала, как я оцениваю представление о том, что элита может заставить наш народ несколько веков жить так, как мы не хотим. Наш народ в смысле и русских, и украинцев, и белорусов.
ninaofterdingen.diary.ru/p190188845.htm
ninaofterdingen.diary.ru/p187875087.htm
Это объясняет, почему мы один народ.
Никто не требует отказываться от чего-то, что согласуется с основной русской идеей - все люди люди и имеют право на достойную жизнь. Защита же современными политизированными "украинцами" своего языка сводится к откровенному нацизму и расизму. Вы полагаете, что мы должны позволить этому всему процветать и вербовать сторонников?
И откуда вообще взялась эта идея, что Россия уничтожает всякую культуру?
Это 70 лет все учили с пеленок да так, чтобы от зубов отскакивало:
«Гнилая самодержавная Россия, эта извечная тюрьма народов просто обречена на поражение" В.И. Ленин о вступлении РИ в Первую Мировую. .
"Нам, представителям великодержавной нации крайнего востока Европы и доброй доли Азии, неприлично было бы забывать о громадном значении национального вопроса; — особенно в такой стране, которую справедливо называют «тюрьмой народов»; — в такое время, когда именно на дальнем востоке Европы и в Азии капитализм будит к жизни и к сознанию целый ряд «новых», больших и малых наций; — в такой момент, когда царская монархия поставила под ружье миллионы великороссов и «инородцев», чтобы «решить» целый ряд национальных вопросов сообразно интересам совета объединенного дворянства и Гучковых с Крестовниковыми, Долгоруковыми, Кутлерами, Родичевыми.
Мы помним, как полвека тому назад великорусский демократ Чернышевский, отдавая свою жизнь делу революции, сказал: «жалкая нация, нация рабов, сверху донизу — все рабы». Откровенные и прикровенные рабы-великороссы (рабы по отношению к царской монархии) не любят вспоминать об этих словах. А, по-нашему, это были слова настоящей любви к родине, любви, тоскующей вследствие отсутствия революционности в массах великорусского населения. Тогда ее не было. Теперь ее мало, но она уже есть. Мы полны чувства национальной гордости, ибо великорусская нация тоже создала революционный класс, тоже доказала, что она способна дать человечеству великие образцы борьбы за свободу и за социализм, а не только великие погромы, ряды виселиц, застенки, великие голодовки и великое раболепство перед попами, царями, помещиками и капиталистами.
Мы полны чувства национальной гордости, и именно поэтому мы особенно ненавидим свое рабское прошлое (когда помещики дворяне вели на войну мужиков, чтобы душить свободу Венгрии, Польши, Персии, Китая) и свое рабское настоящее, когда те же помещики, споспешествуемые капиталистами, ведут нас на войну, чтобы душить Польшу и Украину, чтобы давить демократическое движение в Персии и в Китае, чтобы усилить позорящую наше великорусское национальное достоинство шайку Романовых, Бобринских, Пуришкевичей. Никто не повинен в том, если он родился рабом; но раб, который не только чуждается стремлений к своей свободе, но оправдывает и прикрашивает свое рабство (например, называет удушение Польши, Украины и т. д. «защитой отечества» великороссов), такой раб есть вызывающий законное чувство негодования, презрения и омерзения холуй и хам.
«Не может быть свободен народ, который угнетает чужие народы» , так говорили величайшие представители последовательной демократии XIX века, Маркс и Энгельс, ставшие учителями революционного пролетариата.
Именно потому, что мы хотим ее, мы говорим: нельзя в XX веке, в Европе (хотя бы и дальневосточной Европе), «защищать отечество» иначе, как борясь всеми революционными средствами против монархии, помещиков и капиталистов своего отечества, т. е. худших врагов нашей родины; — нельзя великороссам «защищать отечество» иначе, как желая поражения во всякой воине царизму, как наименьшего зла для 9/10 населения Великороссии, ибо царизм не только угнетает эти 9/10 населения экономически и политически, но и деморализирует, унижает, обесчещивает, проституирует его, приучая к угнетению чужих народов, приучая прикрывать свой позор лицемерными, якобы патриотическими фразами.
... для революции пролетариата необходимо длительное воспитание рабочих в духе полнейшего национального равенства и братства. Следовательно, с точки зрения интересов именно великорусского пролетариата, необходимо длительное воспитание масс в смысле самого решительного, последовательного, смелого, революционного отстаивания полного равноправия и права самоопределения всех угнетенных великороссами наций".
В.И.Ленин "О национальной гордости великороссов"
«Социал-Демократ» № 35, 12 декабря 1914 г.
Те, кто разваливал СССР - не говорили абсолютно ничего нового, перепевая песни начала 20-го века.
Я уже писала, как я оцениваю представление о том, что элита может заставить наш народ несколько веков жить так, как мы не хотим. Наш народ в смысле и русских, и украинцев, и белорусов.
То есть претензий к нынешнему положению, что в РФ, что в Украине у наших народов нет?
То есть претензий к нынешнему положению, что в РФ, что в Украине у наших народов нет? - Есть конечно, но оно длится никак не несколько веков. К девяностым у нас претензий было больше, и они уже кончились, в то время как на Западе постоянно так живут, столетиями.
ninaofterdingen.diary.ru/p191170378.htm
Ах! Это было, было, я помню!! Потом еще ожидала продолжения - и ничего
Если мы проиграли Крымскую, Японскую и Первую мировую войну - значит, они были несправедливыми или что-то было не так с нами
Это мнение популярно - причем, в первую очередь среди людей, совмещающих патриотизм по отношению к исторической России и к СССР
Именно этим большинство людей объясняют победы России над Турцией, Швецией, Германией, Речью Посполитой, Японией,
Ни разу такого не встречала среди людей моего (советского)) поколения
Откуда такая уверенность??
В свете с 80-х годов в историю лезут люди, не имеющие должной научной подготовки - в истории до 80-х были вышеназванные идеи?? О_О
Популярность этого мнения в определенных кругах это очень печальный факт, но это не делает данную логику, как вы говорите, укорененной в нашей культуре
А. *успокоилась* В определенных кругах чего только не бывает. Это не значит, что мы все остальные - такие же
Неправомерные обобщения - бич интернета. И не только. Я лично тоже такого не встречала, насчет Крымской войны и Японской. Об этих войнах люди помнят Севастополь, помнят Порт-Артур и "Варяг", а что мы тогда проиграли - "не будь на то господня воля, не отдали б Москвы". Так не формулируется, но так переживается.
Запостил статью Армена "ПОЧЕМ КОМПЬЮТЕР ДЛЯ НАРОДА?" здесь 2academy.livejournal.com/10370.html
Правда, под названием "этнический фактор влияния на науку", чтобы для сообщества обозначить и связать с его же статьёй "Логика Кавказа" и прочими материалами сообщества. Там в комменте попробовал обозначить связь. Было бы интересно узнать ваше и Армена мнение. Хотя о вашем мнении я уже догадываюсь