КСК, Гуревич.
"Один из лотарингских рыцарей, участвовавших в первом крестовом походе, присутствуя на приеме у византийского императора, был возмущен тем, что “один человек может сидеть, тогда как столь славные воины обязаны стоять”, и демонстративно уселся на трон. Свидетельство неискушенности западноевропейских дворян в тонкостях константинопольского церемониала? Конечно! Но и сознание собственного достоинства, которого рыцарь не лишается и в присутствии монарха, “первого среди равных”, а не господина перед рабами."
Я читала об этом эпизоде у Анны Комниной, и была так же возмущена, как и византийская принцесса, а это хамское поведение, оказывается, было знаком высокой европейской культуры.
И было, и осталось.
Подходящую к случаю пословицу читатель вспомнит сам.
"Один из лотарингских рыцарей, участвовавших в первом крестовом походе, присутствуя на приеме у византийского императора, был возмущен тем, что “один человек может сидеть, тогда как столь славные воины обязаны стоять”, и демонстративно уселся на трон. Свидетельство неискушенности западноевропейских дворян в тонкостях константинопольского церемониала? Конечно! Но и сознание собственного достоинства, которого рыцарь не лишается и в присутствии монарха, “первого среди равных”, а не господина перед рабами."
Я читала об этом эпизоде у Анны Комниной, и была так же возмущена, как и византийская принцесса, а это хамское поведение, оказывается, было знаком высокой европейской культуры.
И было, и осталось.
Подходящую к случаю пословицу читатель вспомнит сам.