...на примере современной Украины
ЦЕНТР ЭТИКИ И ЭСТЕТИКИ РУССКОГО МИРА начинает исследование проблемы «Свобода человека в современном мире». В этих целях он организует ряд «круглых столов», первый из которых на тему «Диалектика свободы человека» состоялся 11 декабря с 14 – 17 час. по адресу ул. Арбат, д. 33 «Библиотека истории русской философии и культуры «Дом А.Ф. Лосева».
Заочно приняли участие редакторы Одуванчика.
Нина Ищенко
Создание систем идеологического контроля на основе либеральной концепции свободы личности
Свобода личности является одной из важнейших ценностей европейской культуры. В европейской философии свобода личности понимается как универсальная ценность, отражающая глубинные основы человеческой природы, и как таковая представляющая собой цель развития истории не только европейских, но и всех остальных народов. Однако при реализации европейского учения о свободе личности на практике возникают культурные установки, направленные на подавление свободы и усиление контроля, использующие пропаганду и манипуляции. Одна из причин такого парадокса будет рассмотрена в докладе.
Свобода в современных либеральных идеологиях понимается как свобода человека от любых навязанных мнений, которые не выработал он сам и которые не являются результатом его личного выбора. Это представление о свободе базируется на идеях Декарта, основателя новоевропейской рациональности. В философии Декарта субстанциальным признаком человека является то, что он мыслит. Таким образом, разум и разумность (по-латыни рацио и рациональность) являются необходимым свойством человека и в то же время единственным достойным человека полем его деятельности. Мыслить и быть человеком в антропологии Декарта – взаимообусловленные категории.
читать дальшеДекарт написал книгу о том, как человека должен мыслить, то есть применять свой разум в собственной жизни. Это знаменитое «Рассуждение о методе, чтобы верно направлять свой разум и отыскивать истину в науках» (см. [3]). Эта книга вышла в 1637 году и перевернула европейскую философию. Гегель пишет, что только в философии Декарта мышление находит свою истину и самосознание перестает блуждать в лабиринтах аллюзий, аллегорий, сказок и фантазий, попадает на твердую почву, с которой уже не сходит [2, с. 278]. Парадоксальным образом путь по этой твердой почве приводит к созданию систем жесткого идеологического контроля, где происходит самокастрация разума и способности рационально мыслить. Рассмотрим подробней диалектику индивидуализма и жесткого идейного контроля.
В «Рассуждении о методе…» Декарта дает основоположения своей философии, опираясь на которые, можно всегда мыслить ясно и совершать открытия в науках. Сам Декарт прекрасно умел применять свой метод, благодаря чему внес заметный вклад не только в философию и психологию, но также и в естественные науки, физику и математику. Основоположения Декарта сводятся к тому, что человек не должен подчинять свой разум тем вещам, которые он не понимает ясно. А понять ясно он может те вещи, которые путем последовательного логического рассуждения выводятся из первых аксиом. Первые аксиомы усматриваются непосредственно каждым человеком в силу интеллектуальной интуиции, и не оспариваются никем. Это положения типа «часть больше целого», «из ничего ничего не возникает» и ряд простейших математических истин. Базируясь на этой самоочевидной основе, человек может прояснить любой вопрос, за который возьмется.
Практическая деятельность человека, по Декарту, должна основываться на этих принципах: человек не должен делать ничего такого, что он не может объяснить разумно. Декарт, разумеется, понимал, к каким крайностям может привести его философия, и добавлял, что следовать нравам и религии своей страны – самая разумная линия поведения для того, кто хочет проводить время в научных изысканиях, а не в препирательствах о бесполезных вещах с окружающими. Однако последователи Декарта на этой компромиссной основе не остановились. Из XX века ретроспектива трехвекового развития западноевропейской культуры видится как создание антропологического человеческого типа личности, которая принимает на себя трансцендентные функции, становясь центром мироздания вместо Абсолюта, занимавшего ранее это место в структуре культурного [5, с. 902]. Начало этого пути, как показывает М. Хайдеггер, именно философия Декарта, потому что у Декарта сущность, субстанция всего существующего, которая прежде понималась как материя, впервые понимается как человек [8, с. 111 – 115].
Итак, западноевропейская философия после Декарта сделала все крайние выводы из его принципов. Положение Декарта о том, что человек должен полагаться только на то, что он сам разумно доказал и ясно понял, приводит к полному разрыву с традицией. В традиции накапливается социальный и культурный опыт поколений, закрепляются образцы социального действия, которые приносят успех в данном обществе, сохраняются те модели поведения, которые позволяют обществу действовать как целому в кризисной ситуации. Один человек, каким бы разумным он ни был, не в состоянии в краткий срок своей жизни повторить этот опыт, пусть даже только в уме, убедиться в его состоятельности и обосновать его с математической ясностью. Пока он будет это делать, пройдет его жизнь и время действовать, а вывод из первых оснований не будет закончен. Однако в индивидуалистической линии западноевропейской философии эти возражения не принимаются во внимание: человек должен делать только то, что он может объяснить и понять, а все остальное должно быть уничтожено, как ограничивающее его свободу.
Именно эта внутрикультурная интенция мобилизовала культуротворческие силы Европы на борьбу с католической церковью в Новое время и на борьбу с любой традицией вплоть до наших дней. В европейской культуре до сих пор сохраняется социокультурный вектор на разрушение любой традиции ради свободы индивида. Тем самым теряют социокультурную легитимацию все те культурные феномены, которые не вмещаются в индивидуальное сознание, и утверждается примат индивидуального над общим.
Декларируется, что это все делается ради свободы индивида. Однако что есть индивид вне общественных связей и вне той культуры, в которой он существует? Даже язык, на котором человек думает свои интимнейшие мысли, индивид не изобрел сам, он нашел этот язык в обществе и использует его, используя опыт предыдущих поколений, в нем сохраненный. То же самое касается образом и идей, эмоций и концепций, норм и требований, с помощью которых человек структуриует свое внутреннее и внешнее личное пространство. Все это он берет из традиции, разрыва с которой хочет достичь. Разрыв какой-либо из культурных связей, отказ от какой-либо из культурных норм делает человека не свободней, а беднее. Такой человек перекрывает для себя самого источник неизвестных ему форм, которые уже выработали другие, и вынужден либо повторят заново уже проделанную работу, либо полностью отказаться от тех способов культурного бытия, которые существуют в культурной памяти.
Носители либеральной идеологии настаивают на том, что отказ от легитимации культурных норм свободным решением индивида приведет к застою и господству антигуманистических культурных форм, которые подавляют человеческую свободу. Однако в истории разных обществ налажены модели смены культурных норм и способы реализации социокультурных трансформаций. Эти методы социокультурной деятельности вырабатываются в ходе истории всем обществом, а не появляются в результате рационального исследования. Для русской культуры такой механизм смены культурных систем найден Б. А. Успенским и Ю. М. Лотманом описан как дуальная модель русской культуры и ее функционирования [8].
Основной принцип, дающий культурную легитимацию новым нормам, основан на создании и сохранении социальных практик, которые способствуют выживанию социума и трансляции его культуры, а не на волевом решении отдельной личности. Новые практики получают культурное обоснование не потому, что отдельная личность рационально их обосновала, а потому, что они помогают решать новые задачи, стоящие перед всем обществом.
В культуре постмодерна господствующей тенденцией является признание искусственного происхождения любых традиционных культурных норм. Если под искусственным понимать неприродное, изобретенное человеком как небиологическим существом, то с этим согласится любой исследователь культуры. Однако в современных постмодернистских философских концепциях искусственность культурных норм подразумевает их оторванность от социальной жизни общества и полную управляемость: индивид является их изобретателем и создателем, индивид и может их разрушить, а раз может, то и должен, поскольку это мешает его свободе.
Рассмотренная логика реализуется в современных либеральных движениях, где искусственными в указанном смысле объявляются религиозное чувство, любовь к Родине, национальная принадлежность, деление на мужской и женский пол. Подразумевается, что человек может сконструировать любую социальную и культурную нормы, создать небывалые ранее культурные черты, объединить их в несуществующие идентичности и сделать эти идентичности реальными. Теоретическое обоснование такой возможности дается в работах А. Грамши, Ж. Бодрийяра, Б. Андерсона, Э. Геллнера.
Эта социокультурная стратегия обеспечивает существование таких идеологий как либеральный феминизм (анализируется в работах таких авторов как В.Брайсон, А. Дворкин, Ж. Элстайн, А. Фергюсон ( см. [4]), трансгендер (наглядный пример развития концепции см. [9]), искусственные идентичности типа эльфов, которые люди указывают в переписи населения в графе «национальность» [6]. Отдельный пункт в этом списке занимает нациестроительство в бывших республиках СССР.
Рассмотрим нациестроительство на Украине. В 2014 году в этой стране, одной из самых крупных постсоветских республик, произошел государственный переворот, в результате которого началось на государственном уровне построение монокультурного украинского государства. Создание моноэтничных монокультурных государств в полиэтничных и поликультурных социумах бывшего СССР, основанного на интернациональной идеологии, всегда приводит к дискриминации по национальному признаку, поскольку представители других культур, кроме господствующей, лишаются многих прав. Соответственно, правящие круги этих стран ставят интеллигенцию перед задачей обосновать эту дискриминацию. Для такого обоснования на современной Украине используется концепция Э. Геллнера, которую он выразил словами «Национализм не есть пробуждение наций к самосознанию: он изобретает нации там, где их не существует» [цит. по 1, с. 47].
Украинский национализм занимается конструированием украинской нации весь постсоветский период. Особенно бурно процессы нациестроительство протекают на современной Украине после переворота, когда националистическая идеология стала государственной. Поскольку на Украине много носителей русского языка (по некоторым данным до 2/3), главная цель украинского нациестроительства – разрушить русскую культурную идентичность, и создать на ее месте новую идентичность, украинскую. Эта цель достигается целым рядом мероприятий, а именно: запрет обучения на русском языке, лимитирование вещания теле и радиоканалов, использование только украинского языка в официальной сфере, а также в сфере делового общения и в науке. Помимо этого, на Украине запрещено вещание российских телеканалов и ввоз литературы на русском языке.
Взамен существующей русской культурной идентичности конструируется украинская национальная, которая имеет другие центральные топосы в общем культурном русско-украинском пространстве. Эти топосы создаются инверсией или переконструированием тех основных образов, в которых сохраняется культурная память русских. В системообразующим украинским топосам культурного пространства относятся следующие концепты: трипольская культура как основа украинского этноса, Киевская Русь – украинское государство, вызвольни змагання в 1918 году (калька выражения «освободительная борьба», так называются военные действия, которые вели войска УНР и Директории с разными противниками в период 1918 – 1920 гг), Голодомор 1933 года, УПА как освободительница Украины от немцев в период 1941 – 1945 гг.
Не будем останавливаться на том, что в исторической науке хорошо изучены соответствующие периоды истории тех территорий, которые входят в состав современной Украины, и народов, которые населяли нынешнюю Украину, и всякий критический разбор украинских историософских концепций приводит к их полной деструкции. Обратим внимание на то, что каждый из перечисленных концептов постмодернистски деконструирует какой-нибудь из элементов культурной памяти, структурирующих русской культурное пространство. Например, вызвольни змагання 1918 года инвертируют Гражданскую войну в России, которая при всей неоднозначности до сих пор находится в центре внимания российского общества, а концепция о решающих боях Украинской Повстанеческой Армии с вермахтом должна подменить память о Великой Отечественной войне, которая затронула каждую семью в бывшем СССР.
Выбранные украинскими националистами топосы потому так важны, что являются основой русской культурной идентичности, которая была сформирована самим народом в процессе его исторического бытия. На современной Украине инвертированные версии исторических событий конструируются искусственно и насаждаются принудительно, с использованием аппарата государственного образования и государственного насилия, а также с помощью манипуляций общественным сознанием и пиар-технологий. Всякое критическое рационально исследование этих центральных тем запрещено и наказывается по закону. Наряду с этим новая идеология внедряется через систему школьного и даже дошкольного образования, когда критическое восприятие реальности исключено. В новейшей украинской истории мы можем наблюдать инобытие философии рационализма и индивидуализма, которые реализуются как попытки создать систему тотального контроля за идеологией и манипулирования историей.
Таким образом, развитие крайнего индивидуализма, основанного на философии рациональности Декарта, приводит к разрушению культурной памяти сложившихся социумов. Также на этой философской основе созданы теории контролируемости и управляемости идентичностей, что обосновывает практики манипулирования общественным созданием и направленного уничтожения культурной памяти исторических народов. Полная свобода индивида оборачивается его порабощенностью в новых условиях контроля информационного пространства и разработки технологий управления индивидом, как и социумом.
Литература
Андерсон, Б. Воображаемые сообщества. Размышления об истоках и распространении национализма / Пер. с англ. В. Николаева; вступ. ст. С. П. Баньковской. М.: Кучково поле, 2016. 416 с.
Гегель, Г. В. Ф. Лекции по истории философии в 3-х т. Кн. 3. СПб.: Наука, 2006. 582 с.
Декарт, Р. Рассуждение о методе, чтобы верно направлять свой разум и отыскивать истину в науках // Сочинения в 2 т.: Пер. с лат. и франц. Т. 1 / Сост., ред., вступ. ст. В. В. Соколова. М.: Мысль, 1989. С. 250 – 296.
Королева, Т. А. Феминизм: идейно-теоретические основы и политическая практика: дис. на соиск. степ. канд. политич. наук: 23.00.02 / Королева Татьяна Алексеевна; Российский государственный педагогический университет имени А. И. Герцена. Санкт-Петербург, 2007. 164 с. URL: www.dslib.net/polit-instituty/feminizm-idejno-t... (дата обращения 3.12.2018)
Лосев, А. Ф. Социальная природа платонизма // Очерки античного символизма и мифологии. М.: Мысль, 1993. С. 773–904.
Свердлова, М.-А. Эльфы городских джунглей // Литературная газета. 2014 г. № 10 (6453). URL: www.lgz.ru/article/-10-6453-12-03-2014/elfy-gor... (дата обращения 3.12.2018)
Успенский, Б. А. Роль дуальных моделей в динамике русской культуры (до конца XVIII века) (в соавторстве с Ю. М. Лотманом) // Избранные труды, том I. – Семиотика истории. Семиотика культуры, 2-е изд., испр. и доп. М.: Школа «Языки русской культуры», 1996. С. 338–380.
Хайдеггер, М. Бытие и время. Пер. с нем. В.В. Бибихина. Харьков: «Фолио», 2003. 503 с.
Ansara, Y. G., P. Hegarty Cisgenderism in Psychology: Pathologizing and misgendering children from 1999 to 2008. // Psychology & Sexuality. 2012. № 3. Р. 137–160.
Источник
ЦЕНТР ЭТИКИ И ЭСТЕТИКИ РУССКОГО МИРА начинает исследование проблемы «Свобода человека в современном мире». В этих целях он организует ряд «круглых столов», первый из которых на тему «Диалектика свободы человека» состоялся 11 декабря с 14 – 17 час. по адресу ул. Арбат, д. 33 «Библиотека истории русской философии и культуры «Дом А.Ф. Лосева».
Заочно приняли участие редакторы Одуванчика.
Нина Ищенко
Создание систем идеологического контроля на основе либеральной концепции свободы личности
Свобода личности является одной из важнейших ценностей европейской культуры. В европейской философии свобода личности понимается как универсальная ценность, отражающая глубинные основы человеческой природы, и как таковая представляющая собой цель развития истории не только европейских, но и всех остальных народов. Однако при реализации европейского учения о свободе личности на практике возникают культурные установки, направленные на подавление свободы и усиление контроля, использующие пропаганду и манипуляции. Одна из причин такого парадокса будет рассмотрена в докладе.
Свобода в современных либеральных идеологиях понимается как свобода человека от любых навязанных мнений, которые не выработал он сам и которые не являются результатом его личного выбора. Это представление о свободе базируется на идеях Декарта, основателя новоевропейской рациональности. В философии Декарта субстанциальным признаком человека является то, что он мыслит. Таким образом, разум и разумность (по-латыни рацио и рациональность) являются необходимым свойством человека и в то же время единственным достойным человека полем его деятельности. Мыслить и быть человеком в антропологии Декарта – взаимообусловленные категории.
читать дальшеДекарт написал книгу о том, как человека должен мыслить, то есть применять свой разум в собственной жизни. Это знаменитое «Рассуждение о методе, чтобы верно направлять свой разум и отыскивать истину в науках» (см. [3]). Эта книга вышла в 1637 году и перевернула европейскую философию. Гегель пишет, что только в философии Декарта мышление находит свою истину и самосознание перестает блуждать в лабиринтах аллюзий, аллегорий, сказок и фантазий, попадает на твердую почву, с которой уже не сходит [2, с. 278]. Парадоксальным образом путь по этой твердой почве приводит к созданию систем жесткого идеологического контроля, где происходит самокастрация разума и способности рационально мыслить. Рассмотрим подробней диалектику индивидуализма и жесткого идейного контроля.
В «Рассуждении о методе…» Декарта дает основоположения своей философии, опираясь на которые, можно всегда мыслить ясно и совершать открытия в науках. Сам Декарт прекрасно умел применять свой метод, благодаря чему внес заметный вклад не только в философию и психологию, но также и в естественные науки, физику и математику. Основоположения Декарта сводятся к тому, что человек не должен подчинять свой разум тем вещам, которые он не понимает ясно. А понять ясно он может те вещи, которые путем последовательного логического рассуждения выводятся из первых аксиом. Первые аксиомы усматриваются непосредственно каждым человеком в силу интеллектуальной интуиции, и не оспариваются никем. Это положения типа «часть больше целого», «из ничего ничего не возникает» и ряд простейших математических истин. Базируясь на этой самоочевидной основе, человек может прояснить любой вопрос, за который возьмется.
Практическая деятельность человека, по Декарту, должна основываться на этих принципах: человек не должен делать ничего такого, что он не может объяснить разумно. Декарт, разумеется, понимал, к каким крайностям может привести его философия, и добавлял, что следовать нравам и религии своей страны – самая разумная линия поведения для того, кто хочет проводить время в научных изысканиях, а не в препирательствах о бесполезных вещах с окружающими. Однако последователи Декарта на этой компромиссной основе не остановились. Из XX века ретроспектива трехвекового развития западноевропейской культуры видится как создание антропологического человеческого типа личности, которая принимает на себя трансцендентные функции, становясь центром мироздания вместо Абсолюта, занимавшего ранее это место в структуре культурного [5, с. 902]. Начало этого пути, как показывает М. Хайдеггер, именно философия Декарта, потому что у Декарта сущность, субстанция всего существующего, которая прежде понималась как материя, впервые понимается как человек [8, с. 111 – 115].
Итак, западноевропейская философия после Декарта сделала все крайние выводы из его принципов. Положение Декарта о том, что человек должен полагаться только на то, что он сам разумно доказал и ясно понял, приводит к полному разрыву с традицией. В традиции накапливается социальный и культурный опыт поколений, закрепляются образцы социального действия, которые приносят успех в данном обществе, сохраняются те модели поведения, которые позволяют обществу действовать как целому в кризисной ситуации. Один человек, каким бы разумным он ни был, не в состоянии в краткий срок своей жизни повторить этот опыт, пусть даже только в уме, убедиться в его состоятельности и обосновать его с математической ясностью. Пока он будет это делать, пройдет его жизнь и время действовать, а вывод из первых оснований не будет закончен. Однако в индивидуалистической линии западноевропейской философии эти возражения не принимаются во внимание: человек должен делать только то, что он может объяснить и понять, а все остальное должно быть уничтожено, как ограничивающее его свободу.
Именно эта внутрикультурная интенция мобилизовала культуротворческие силы Европы на борьбу с католической церковью в Новое время и на борьбу с любой традицией вплоть до наших дней. В европейской культуре до сих пор сохраняется социокультурный вектор на разрушение любой традиции ради свободы индивида. Тем самым теряют социокультурную легитимацию все те культурные феномены, которые не вмещаются в индивидуальное сознание, и утверждается примат индивидуального над общим.
Декларируется, что это все делается ради свободы индивида. Однако что есть индивид вне общественных связей и вне той культуры, в которой он существует? Даже язык, на котором человек думает свои интимнейшие мысли, индивид не изобрел сам, он нашел этот язык в обществе и использует его, используя опыт предыдущих поколений, в нем сохраненный. То же самое касается образом и идей, эмоций и концепций, норм и требований, с помощью которых человек структуриует свое внутреннее и внешнее личное пространство. Все это он берет из традиции, разрыва с которой хочет достичь. Разрыв какой-либо из культурных связей, отказ от какой-либо из культурных норм делает человека не свободней, а беднее. Такой человек перекрывает для себя самого источник неизвестных ему форм, которые уже выработали другие, и вынужден либо повторят заново уже проделанную работу, либо полностью отказаться от тех способов культурного бытия, которые существуют в культурной памяти.
Носители либеральной идеологии настаивают на том, что отказ от легитимации культурных норм свободным решением индивида приведет к застою и господству антигуманистических культурных форм, которые подавляют человеческую свободу. Однако в истории разных обществ налажены модели смены культурных норм и способы реализации социокультурных трансформаций. Эти методы социокультурной деятельности вырабатываются в ходе истории всем обществом, а не появляются в результате рационального исследования. Для русской культуры такой механизм смены культурных систем найден Б. А. Успенским и Ю. М. Лотманом описан как дуальная модель русской культуры и ее функционирования [8].
Основной принцип, дающий культурную легитимацию новым нормам, основан на создании и сохранении социальных практик, которые способствуют выживанию социума и трансляции его культуры, а не на волевом решении отдельной личности. Новые практики получают культурное обоснование не потому, что отдельная личность рационально их обосновала, а потому, что они помогают решать новые задачи, стоящие перед всем обществом.
В культуре постмодерна господствующей тенденцией является признание искусственного происхождения любых традиционных культурных норм. Если под искусственным понимать неприродное, изобретенное человеком как небиологическим существом, то с этим согласится любой исследователь культуры. Однако в современных постмодернистских философских концепциях искусственность культурных норм подразумевает их оторванность от социальной жизни общества и полную управляемость: индивид является их изобретателем и создателем, индивид и может их разрушить, а раз может, то и должен, поскольку это мешает его свободе.
Рассмотренная логика реализуется в современных либеральных движениях, где искусственными в указанном смысле объявляются религиозное чувство, любовь к Родине, национальная принадлежность, деление на мужской и женский пол. Подразумевается, что человек может сконструировать любую социальную и культурную нормы, создать небывалые ранее культурные черты, объединить их в несуществующие идентичности и сделать эти идентичности реальными. Теоретическое обоснование такой возможности дается в работах А. Грамши, Ж. Бодрийяра, Б. Андерсона, Э. Геллнера.
Эта социокультурная стратегия обеспечивает существование таких идеологий как либеральный феминизм (анализируется в работах таких авторов как В.Брайсон, А. Дворкин, Ж. Элстайн, А. Фергюсон ( см. [4]), трансгендер (наглядный пример развития концепции см. [9]), искусственные идентичности типа эльфов, которые люди указывают в переписи населения в графе «национальность» [6]. Отдельный пункт в этом списке занимает нациестроительство в бывших республиках СССР.
Рассмотрим нациестроительство на Украине. В 2014 году в этой стране, одной из самых крупных постсоветских республик, произошел государственный переворот, в результате которого началось на государственном уровне построение монокультурного украинского государства. Создание моноэтничных монокультурных государств в полиэтничных и поликультурных социумах бывшего СССР, основанного на интернациональной идеологии, всегда приводит к дискриминации по национальному признаку, поскольку представители других культур, кроме господствующей, лишаются многих прав. Соответственно, правящие круги этих стран ставят интеллигенцию перед задачей обосновать эту дискриминацию. Для такого обоснования на современной Украине используется концепция Э. Геллнера, которую он выразил словами «Национализм не есть пробуждение наций к самосознанию: он изобретает нации там, где их не существует» [цит. по 1, с. 47].
Украинский национализм занимается конструированием украинской нации весь постсоветский период. Особенно бурно процессы нациестроительство протекают на современной Украине после переворота, когда националистическая идеология стала государственной. Поскольку на Украине много носителей русского языка (по некоторым данным до 2/3), главная цель украинского нациестроительства – разрушить русскую культурную идентичность, и создать на ее месте новую идентичность, украинскую. Эта цель достигается целым рядом мероприятий, а именно: запрет обучения на русском языке, лимитирование вещания теле и радиоканалов, использование только украинского языка в официальной сфере, а также в сфере делового общения и в науке. Помимо этого, на Украине запрещено вещание российских телеканалов и ввоз литературы на русском языке.
Взамен существующей русской культурной идентичности конструируется украинская национальная, которая имеет другие центральные топосы в общем культурном русско-украинском пространстве. Эти топосы создаются инверсией или переконструированием тех основных образов, в которых сохраняется культурная память русских. В системообразующим украинским топосам культурного пространства относятся следующие концепты: трипольская культура как основа украинского этноса, Киевская Русь – украинское государство, вызвольни змагання в 1918 году (калька выражения «освободительная борьба», так называются военные действия, которые вели войска УНР и Директории с разными противниками в период 1918 – 1920 гг), Голодомор 1933 года, УПА как освободительница Украины от немцев в период 1941 – 1945 гг.
Не будем останавливаться на том, что в исторической науке хорошо изучены соответствующие периоды истории тех территорий, которые входят в состав современной Украины, и народов, которые населяли нынешнюю Украину, и всякий критический разбор украинских историософских концепций приводит к их полной деструкции. Обратим внимание на то, что каждый из перечисленных концептов постмодернистски деконструирует какой-нибудь из элементов культурной памяти, структурирующих русской культурное пространство. Например, вызвольни змагання 1918 года инвертируют Гражданскую войну в России, которая при всей неоднозначности до сих пор находится в центре внимания российского общества, а концепция о решающих боях Украинской Повстанеческой Армии с вермахтом должна подменить память о Великой Отечественной войне, которая затронула каждую семью в бывшем СССР.
Выбранные украинскими националистами топосы потому так важны, что являются основой русской культурной идентичности, которая была сформирована самим народом в процессе его исторического бытия. На современной Украине инвертированные версии исторических событий конструируются искусственно и насаждаются принудительно, с использованием аппарата государственного образования и государственного насилия, а также с помощью манипуляций общественным сознанием и пиар-технологий. Всякое критическое рационально исследование этих центральных тем запрещено и наказывается по закону. Наряду с этим новая идеология внедряется через систему школьного и даже дошкольного образования, когда критическое восприятие реальности исключено. В новейшей украинской истории мы можем наблюдать инобытие философии рационализма и индивидуализма, которые реализуются как попытки создать систему тотального контроля за идеологией и манипулирования историей.
Таким образом, развитие крайнего индивидуализма, основанного на философии рациональности Декарта, приводит к разрушению культурной памяти сложившихся социумов. Также на этой философской основе созданы теории контролируемости и управляемости идентичностей, что обосновывает практики манипулирования общественным созданием и направленного уничтожения культурной памяти исторических народов. Полная свобода индивида оборачивается его порабощенностью в новых условиях контроля информационного пространства и разработки технологий управления индивидом, как и социумом.
Литература
Андерсон, Б. Воображаемые сообщества. Размышления об истоках и распространении национализма / Пер. с англ. В. Николаева; вступ. ст. С. П. Баньковской. М.: Кучково поле, 2016. 416 с.
Гегель, Г. В. Ф. Лекции по истории философии в 3-х т. Кн. 3. СПб.: Наука, 2006. 582 с.
Декарт, Р. Рассуждение о методе, чтобы верно направлять свой разум и отыскивать истину в науках // Сочинения в 2 т.: Пер. с лат. и франц. Т. 1 / Сост., ред., вступ. ст. В. В. Соколова. М.: Мысль, 1989. С. 250 – 296.
Королева, Т. А. Феминизм: идейно-теоретические основы и политическая практика: дис. на соиск. степ. канд. политич. наук: 23.00.02 / Королева Татьяна Алексеевна; Российский государственный педагогический университет имени А. И. Герцена. Санкт-Петербург, 2007. 164 с. URL: www.dslib.net/polit-instituty/feminizm-idejno-t... (дата обращения 3.12.2018)
Лосев, А. Ф. Социальная природа платонизма // Очерки античного символизма и мифологии. М.: Мысль, 1993. С. 773–904.
Свердлова, М.-А. Эльфы городских джунглей // Литературная газета. 2014 г. № 10 (6453). URL: www.lgz.ru/article/-10-6453-12-03-2014/elfy-gor... (дата обращения 3.12.2018)
Успенский, Б. А. Роль дуальных моделей в динамике русской культуры (до конца XVIII века) (в соавторстве с Ю. М. Лотманом) // Избранные труды, том I. – Семиотика истории. Семиотика культуры, 2-е изд., испр. и доп. М.: Школа «Языки русской культуры», 1996. С. 338–380.
Хайдеггер, М. Бытие и время. Пер. с нем. В.В. Бибихина. Харьков: «Фолио», 2003. 503 с.
Ansara, Y. G., P. Hegarty Cisgenderism in Psychology: Pathologizing and misgendering children from 1999 to 2008. // Psychology & Sexuality. 2012. № 3. Р. 137–160.
Источник
@темы: Декарт, Майдан, контроль, Украина, Центр этики и эстетики Русского мира