Еще с античных времен известна прославленная Цицероном образная память. Первым, кто практиковал ее, был знаменитый греческий поэт Симонид (первый абзац). Теоретические основы и практические советы изложены в трактате "К Гереннию". Суть этой памяти заключается в том, что для запоминания чего-либо нужно вспомнить хорошо тебе известное место и поместить туда то, что ты хочешь запомнить. Место это должно быть комнатой, помещением, не очень большим, хорошо освещенным, таким, чтобы человек там не терялся. Если нужно запомнить несколько мыслей, нужно иметь в памяти несколько помещений, причем порядок следования по этим помещениям должен быть фиксированным. Ты раз и навсегда запоминаешь, в какую комнату идешь сначала, в какую потом. Таким образом порядок изложения речи сохранится - оратор просто прогуливается по этим комнатам и в каждой находит то, что там оставил. Запоминать идеи нужно в виде каких-то образов, требуется составить образ символичный, необычный и яркий. Например, если нужно говорить о скупости, пусть в соответствующей комнате сидит какой-нибудь Плюшкин со всеми отвратительными подробностями своего облика. Воинственность это Марс, гневливость - Ахиллес, любовь - Венера, и так далее. Образы могут быть не общепринятыми, а своими собственными, как человеку удобней запоминать, но всегда они должны быть выразительными и даже гротескными, с яркой деталью, которая бы удерживалась в памяти.
Искусство это развивалось двумя путями. Первый и основной вариант - хранить образы в реальных местах. Античные города в архитектурном отношении были прекрасны, и там всегда можно было найти соответствующий тихий уголок. Это мог быть храм, какой-то дом, что-нибудь, где есть много комнат. Нужно было уложить в памяти эти комнаты так, чтобы их порядок и их убранство зафиксировались там навсегда, это основа, на которой будет строиться память. Эти комнаты оратору придется заполнять разными образами снова и снова, в зависимости от того, какую речь он хочет сказать, что он хочет запомнить. Некоторые ораторы имели в памяти тысячи таких комнат, об одном рассказывают, что у него было сто тысяч таких мест.
Второй путь развития предполагал использовать вымышленные места. Первый вариант такой памяти известен был тоже в античности и там использовался зодиак. Основные требования выполняются - порядок фиксированный, можно связать нужные образы с образами созвездий. Этот вид памяти особенно бурно развивался в Возрождение, такая память использовалась многими ренессансными магами, а Бруно был наверно самым великим мастером памяти из всех.
В Средние века благодаря трудам Альберта Великого и Фомы Аквинского хорошая память становится этически окрашенной. Память признается частью добродетели. Хорошая память нужна, чтобы удержать в памяти пороки и добродетели и соответственно наказания и награды за них. Далее Йейтс высказывает замечательную догадку о том, что средневековые церкви специально строились как такие места памяти. Возможно, гротескные и странные фигуры готического искусства вызваны к жизни не тем, что тогдашние художники и скульпторы не умели изображать человека реалистически, а тем, что по учению о памяти образы должны быть странными, необычными, запоминающимися. Более того, если читать Божественную Комедию зная учение о памяти, невозможно отделаться от мысли, что Данте создал свою поэму в соответствии с правилами памяти - вымышленные места для добродетелей и пороков, расположенные в фиксированном порядке и заполненные яркими образами.
Еще в античности появилась и критика этого учения. Квинтиллиан писал, что такая система перенапрягает память, человек по сути запоминает в два раза больше, чем это действительно нужно. Повторение и размышление над темой - вот залог хорошей памяти. Этот трактат Квинтиллиана не был известен в Средние века, его издали только гуманисты в Возрождение, когда образная память процветала и заполонила всё культурное пространство. В это время системы памяти были прочно связаны с герметизмом, каббалой и всякого рода магией. Вымышленные места, которые использовали тогдашние мастера памяти, отнюдь не ограничивались зодиаком, а охватывали множество разнообразных оккультных символов и идей. В рамках борьбы с этим мощным оккультным прорывом велась борьба и с образном памятью.
Новую системы памяти разработал протестант Пьер Раме. Он был убит в Варфоломеевскую ночь, что усилило интерес к его теории в протестантских странах. Суть этой методики сводилась к повторению и уяснению логических связей с помощью наводящих вопросов. Рамистская память была особенно популярна в Англии. Протестанты одновременно уничтожали нечестивые образы в церквях и нечестивые образы в памяти. У нас у всех сейчас рамистская память, старая система памяти практикуется самоучками безо всякой теоретической основы. Люди сами интуитивно находят некоторые правила и поражают окружающих своей памятью даже не подозревая, что это обломки старой и когда-то разработанной системы.
Вот на какие размышления натолкнул меня нехитрый детектив "Транс". Основная проблема фильма - память. Герой не может вспомнить, куда он спрятал картину, и обращается к гипнотизёрше. В трансе он идет по разным помещениям, разыскивая то, где стоит шкатулка, в которой лежит его воспоминание о картине. В общем, как я вижу, все эти психоаналитические заморочки с комнатами и образами в комнатах не сами по себе появились. Тут как никогда уместно сказать, что новое это хорошо забытое старое.
Искусство это развивалось двумя путями. Первый и основной вариант - хранить образы в реальных местах. Античные города в архитектурном отношении были прекрасны, и там всегда можно было найти соответствующий тихий уголок. Это мог быть храм, какой-то дом, что-нибудь, где есть много комнат. Нужно было уложить в памяти эти комнаты так, чтобы их порядок и их убранство зафиксировались там навсегда, это основа, на которой будет строиться память. Эти комнаты оратору придется заполнять разными образами снова и снова, в зависимости от того, какую речь он хочет сказать, что он хочет запомнить. Некоторые ораторы имели в памяти тысячи таких комнат, об одном рассказывают, что у него было сто тысяч таких мест.
Второй путь развития предполагал использовать вымышленные места. Первый вариант такой памяти известен был тоже в античности и там использовался зодиак. Основные требования выполняются - порядок фиксированный, можно связать нужные образы с образами созвездий. Этот вид памяти особенно бурно развивался в Возрождение, такая память использовалась многими ренессансными магами, а Бруно был наверно самым великим мастером памяти из всех.
В Средние века благодаря трудам Альберта Великого и Фомы Аквинского хорошая память становится этически окрашенной. Память признается частью добродетели. Хорошая память нужна, чтобы удержать в памяти пороки и добродетели и соответственно наказания и награды за них. Далее Йейтс высказывает замечательную догадку о том, что средневековые церкви специально строились как такие места памяти. Возможно, гротескные и странные фигуры готического искусства вызваны к жизни не тем, что тогдашние художники и скульпторы не умели изображать человека реалистически, а тем, что по учению о памяти образы должны быть странными, необычными, запоминающимися. Более того, если читать Божественную Комедию зная учение о памяти, невозможно отделаться от мысли, что Данте создал свою поэму в соответствии с правилами памяти - вымышленные места для добродетелей и пороков, расположенные в фиксированном порядке и заполненные яркими образами.
Еще в античности появилась и критика этого учения. Квинтиллиан писал, что такая система перенапрягает память, человек по сути запоминает в два раза больше, чем это действительно нужно. Повторение и размышление над темой - вот залог хорошей памяти. Этот трактат Квинтиллиана не был известен в Средние века, его издали только гуманисты в Возрождение, когда образная память процветала и заполонила всё культурное пространство. В это время системы памяти были прочно связаны с герметизмом, каббалой и всякого рода магией. Вымышленные места, которые использовали тогдашние мастера памяти, отнюдь не ограничивались зодиаком, а охватывали множество разнообразных оккультных символов и идей. В рамках борьбы с этим мощным оккультным прорывом велась борьба и с образном памятью.
Новую системы памяти разработал протестант Пьер Раме. Он был убит в Варфоломеевскую ночь, что усилило интерес к его теории в протестантских странах. Суть этой методики сводилась к повторению и уяснению логических связей с помощью наводящих вопросов. Рамистская память была особенно популярна в Англии. Протестанты одновременно уничтожали нечестивые образы в церквях и нечестивые образы в памяти. У нас у всех сейчас рамистская память, старая система памяти практикуется самоучками безо всякой теоретической основы. Люди сами интуитивно находят некоторые правила и поражают окружающих своей памятью даже не подозревая, что это обломки старой и когда-то разработанной системы.
Вот на какие размышления натолкнул меня нехитрый детектив "Транс". Основная проблема фильма - память. Герой не может вспомнить, куда он спрятал картину, и обращается к гипнотизёрше. В трансе он идет по разным помещениям, разыскивая то, где стоит шкатулка, в которой лежит его воспоминание о картине. В общем, как я вижу, все эти психоаналитические заморочки с комнатами и образами в комнатах не сами по себе появились. Тут как никогда уместно сказать, что новое это хорошо забытое старое.