Продолжая комментарий Лотмана:
"Однако определенное распространение латинский язык получил и среди дворян, стремившихся к серьезному образованию. Так, А. С. Кайсаров, приехав в начале XIX в. в Геттинген, прежде всего засел за латынь, а в 1806 г. уже написал и защищал на латинском языке диссертацию "О необходимости освобождения рабов в России". Мода на воспитателей-иезуитов в начале 1800-х гг. также способствовала тому, что латынь стала включаться в круг знаний, необходимых дворянину. Онегин, учившийся под руководством аббата-католика, конечно, должен был бы при минимальном усердии основательно усвоить латынь. Характеристики: "Не мог он Тацита [читать]", "не мог он tabula спрягать" (VI, 219) имеют иронический характер.
С закрытием иезуитских пансионов в 1815 г. латынь выпала из круга "светского" образования ("из моды вышла ныне"). К 1820-м гг. знание латыни стало восприниматься как свидетельство "серьезного" образования в отличие от "светского". Знание латинского языка было распространено среди декабристов. Пушкин "хорошо учился латинскому языку в Лицее" (Покровский M. M. Пушкин и античность. - Пушкин, Временник, 4-5, с. 28) и позже читал в подлиннике даже сравнительно малоизвестных латинских авторов (См.: Амусин И. Д. Пушкин и Тацит. - Пушкин. Временник, 6, с. 160-180)".
"Однако определенное распространение латинский язык получил и среди дворян, стремившихся к серьезному образованию. Так, А. С. Кайсаров, приехав в начале XIX в. в Геттинген, прежде всего засел за латынь, а в 1806 г. уже написал и защищал на латинском языке диссертацию "О необходимости освобождения рабов в России". Мода на воспитателей-иезуитов в начале 1800-х гг. также способствовала тому, что латынь стала включаться в круг знаний, необходимых дворянину. Онегин, учившийся под руководством аббата-католика, конечно, должен был бы при минимальном усердии основательно усвоить латынь. Характеристики: "Не мог он Тацита [читать]", "не мог он tabula спрягать" (VI, 219) имеют иронический характер.
С закрытием иезуитских пансионов в 1815 г. латынь выпала из круга "светского" образования ("из моды вышла ныне"). К 1820-м гг. знание латыни стало восприниматься как свидетельство "серьезного" образования в отличие от "светского". Знание латинского языка было распространено среди декабристов. Пушкин "хорошо учился латинскому языку в Лицее" (Покровский M. M. Пушкин и античность. - Пушкин, Временник, 4-5, с. 28) и позже читал в подлиннике даже сравнительно малоизвестных латинских авторов (См.: Амусин И. Д. Пушкин и Тацит. - Пушкин. Временник, 6, с. 160-180)".