О книге Бориса Лавренёва «Сорок первый» я уже писала, и в блоге (ninaofterdingen.livejournal.com/512150.html), и в сборнике «Локусы и фокусы современной литературы».
Сорок первый – это не год, это убитый девушкой-снайпером Марюткой противник. Она красная, он белый, любовь борется с долгом, долг побеждает. В двадцатые годы эта история была экранизирована.
Деконструкция красных сюжетов с белых позиций не стихает с перестроечных времен. Вот какую форму принимает она в следующей статье:
Ожегова О.А, Посадский А.В. Киносимволы гражданской войны: море любви и пески ненависти // История и историческая память. – № 2 – 2010 – С. 196-205 со ссылкой на Смоленцев-Соболь, Н.Н. Каспий, море любви // Верность – Fidelity. Издание общества ревнителей памяти блаженнейшего митрополита Антония (Храповицкого). 2009. № 133. См.: URL: www.metanthonymemorial.org/VernostNo133.html. (дата обращения: 01.09.2010).
Цитата:
«Автор сообщил нам, что история написана, «как услышана», и в этом смысле – документальна. Автор услышал ее из уст великолепной пожилой Русской дамы в 1996 г., в штате Нью-Джерси, в окрестностях Лэйквуда. В свои почти 100 лет она сохраняла ясность ума и непоколебимую память о своей первой и единственной в жизни настоящей любви.
Событийно история похожа на лавреневскую: красный отряд и белые, бои, гибель красного отряда. Остаются двое: красная и белый, женщина и мужчина. Героиня ранена, недавний враг умело и молчаливо выхаживает, став для нее «молодым, ясноликим принцем, князюшкой, солнышком красным». О нём когда-то рассказывала старенькая бабушка, о нём мечталось и грезилось когда-то давным-давно, когда не было ни красных, ни белых, когда не было войны, когда священники радостно возглашали: «Христос воскресе!». У них была хижина, солнце, море, Бог и Любовь…
Но, пришли люди. Это красные. Белый офицер крепко связывает свою возлюбленную, составляя ей алиби перед красными, отходит подальше от ее укрытия и ведет последний, безнадежный бой. Женщина, затем – местная красная героиня с недолгой газетной шумихой, погружается в трудную советскую жизнь без радости и надежды. С отступавшими из России немцами в 1944 г. уходит на Запад. Фильм Г. Чухрая в американском кинотеатре для нее – не более чем очередная «художественная» агитка и приманка большевиков, грубая и циничная».
По художественной силе эта история очень уступает книге Лавренёва.
Сорок первый – это не год, это убитый девушкой-снайпером Марюткой противник. Она красная, он белый, любовь борется с долгом, долг побеждает. В двадцатые годы эта история была экранизирована.
Деконструкция красных сюжетов с белых позиций не стихает с перестроечных времен. Вот какую форму принимает она в следующей статье:
Ожегова О.А, Посадский А.В. Киносимволы гражданской войны: море любви и пески ненависти // История и историческая память. – № 2 – 2010 – С. 196-205 со ссылкой на Смоленцев-Соболь, Н.Н. Каспий, море любви // Верность – Fidelity. Издание общества ревнителей памяти блаженнейшего митрополита Антония (Храповицкого). 2009. № 133. См.: URL: www.metanthonymemorial.org/VernostNo133.html. (дата обращения: 01.09.2010).
Цитата:
«Автор сообщил нам, что история написана, «как услышана», и в этом смысле – документальна. Автор услышал ее из уст великолепной пожилой Русской дамы в 1996 г., в штате Нью-Джерси, в окрестностях Лэйквуда. В свои почти 100 лет она сохраняла ясность ума и непоколебимую память о своей первой и единственной в жизни настоящей любви.
Событийно история похожа на лавреневскую: красный отряд и белые, бои, гибель красного отряда. Остаются двое: красная и белый, женщина и мужчина. Героиня ранена, недавний враг умело и молчаливо выхаживает, став для нее «молодым, ясноликим принцем, князюшкой, солнышком красным». О нём когда-то рассказывала старенькая бабушка, о нём мечталось и грезилось когда-то давным-давно, когда не было ни красных, ни белых, когда не было войны, когда священники радостно возглашали: «Христос воскресе!». У них была хижина, солнце, море, Бог и Любовь…
Но, пришли люди. Это красные. Белый офицер крепко связывает свою возлюбленную, составляя ей алиби перед красными, отходит подальше от ее укрытия и ведет последний, безнадежный бой. Женщина, затем – местная красная героиня с недолгой газетной шумихой, погружается в трудную советскую жизнь без радости и надежды. С отступавшими из России немцами в 1944 г. уходит на Запад. Фильм Г. Чухрая в американском кинотеатре для нее – не более чем очередная «художественная» агитка и приманка большевиков, грубая и циничная».
По художественной силе эта история очень уступает книге Лавренёва.