Предположим, история о красной эмигрантке из прошлого поста не выдумка, и Лавренёв знал именно этот вариант – историю любви. Из этой истории писатель сделал подлинную трагедию о долге и категорическом императиве, которая оказывает гораздо более сильное воздействие, особенно в странах русской культуры, где люди за Канта и убить могут (мелькал несколько лет назад реальный случай в криминальной хронике). Сюжет у Лавренёва получился ближе к царству вечных идей, чем тот вариант, который смог реализоваться в действительности. Похожая ситуация сложилась с историей мальчика, которого помещик затравил собаками, из «Братьев Карамазовых» Достоевского.
Все помнят эту историю – на этой истории Иван основывает свой отказ от блаженства в Царстве Божием и возвращает билет. Некий помещик ради забавы велел затравить собаками крестьянского мальчика на глазах у его матери. Иван считал бесчеловечным будущее примирение убийцы и несчастной матери. Пусть она простит свои страдания, но как она может простить страдания своего невинного сына? Что это будет за блаженство, в котором зло останется безнаказанным и получит в конце концов даже жизнь вечную?
Помимо религиозных, из этой истории делаются и идеологические антирусские выводы. Она стала штампом, который многие принимают за реальный факт, подтверждающий извечную русскую дикость – в противовес извечной европейской цивилизованности.
Современные историки литературы иногда радуют блестящими находками, и одна из них относится как раз к истории этого мальчика. Иван говорит, что он прочитал историю в газете. Достоевский на самом деле тоже прочитал историю в газете, но это была другая история. Дикая выходка помещика имела место, но кончилась она иначе. Собаки были натасканы на зверя, и добежав до человека, они просто остановились. Бедная женщина не смогла этого воспринять, потому что еще до того, как собаки добежали, она упала без сознания и после этого сошла с ума. Дикая тупая шутка, в которой, однако, никто не погиб.
Вот какую историю знал Достоевский. Почему в его истории мать не падает, а ребенок гибнет? Потому что в православной традиции Богородица называется нерушимая стена. Она переживает смерть сына, задавая тем самым образец на все времена. Достоевский хотел показать не столько повседневное событие, сколько его вечный прообраз.
В обоих случаях литературное произведение оказывается не слабым подобием реальной жизни, а напротив, лучшим воплощением идеи, чем это получается в реальности.
Все помнят эту историю – на этой истории Иван основывает свой отказ от блаженства в Царстве Божием и возвращает билет. Некий помещик ради забавы велел затравить собаками крестьянского мальчика на глазах у его матери. Иван считал бесчеловечным будущее примирение убийцы и несчастной матери. Пусть она простит свои страдания, но как она может простить страдания своего невинного сына? Что это будет за блаженство, в котором зло останется безнаказанным и получит в конце концов даже жизнь вечную?
Помимо религиозных, из этой истории делаются и идеологические антирусские выводы. Она стала штампом, который многие принимают за реальный факт, подтверждающий извечную русскую дикость – в противовес извечной европейской цивилизованности.
Современные историки литературы иногда радуют блестящими находками, и одна из них относится как раз к истории этого мальчика. Иван говорит, что он прочитал историю в газете. Достоевский на самом деле тоже прочитал историю в газете, но это была другая история. Дикая выходка помещика имела место, но кончилась она иначе. Собаки были натасканы на зверя, и добежав до человека, они просто остановились. Бедная женщина не смогла этого воспринять, потому что еще до того, как собаки добежали, она упала без сознания и после этого сошла с ума. Дикая тупая шутка, в которой, однако, никто не погиб.
Вот какую историю знал Достоевский. Почему в его истории мать не падает, а ребенок гибнет? Потому что в православной традиции Богородица называется нерушимая стена. Она переживает смерть сына, задавая тем самым образец на все времена. Достоевский хотел показать не столько повседневное событие, сколько его вечный прообраз.
В обоих случаях литературное произведение оказывается не слабым подобием реальной жизни, а напротив, лучшим воплощением идеи, чем это получается в реальности.