В Луганске, столице ЛНР, на главной площади стоит памятник Тарасу Шевченко. Именем Шевченко названа улица и до недавнего времени назывался университет. Хотя Луганск с 2014 года подвергается ударам украинской армии, символ украинской государственности украшает главную площадь города. Цель исследования – показать, как Шевченко занял такое место в культурной памяти города и как сложились практики его коммеморации в Луганске. Актуальность темы исследования обусловлена тем, что Луганск – не единственный российский город, в котором сохраняют память о Тарасе Шевченко. В период конфликта с Украиной, для которой Шевченко является национальным героем, такая ситуация дезориентирует граждан, поскольку решаются задачи СВО по денацификации и демилитаризации украинского государства и одновременно прославляется национальный украинский герой. Проанализируем места памяти Тараса Шевченко в Луганске в контексте символической политики. Покажем место Шевченко в культурной памяти независимой Украины и в российской (имперской и советской) культурной памяти, а также рассмотрим, как представлен Шевченко в Луганске, затем уточним место Шевченко в современной российской символической политике.
В статье анализируются украинская национальная, российская имперская и советская интернациональная традиции интерпретации места Тараса Шевченко в современной российской культуре в парадигме символической политики. Шевченко как топос присутствует во всех трех традициях, придающих разное значение его личности: в украинской национальной традиции это Пророк и отец нации, вдохновляющий на вооруженную борьбу за украинскую государственность, в российской имперской – носитель региональной российской идентичности и культурной самобытности региона, в советской интернационалистической – революционер, противник русского царизма. В независимой Украине интерпретация Шевченко как героя национального пантеона стала безальтернативной основой государственной политики страны. Но в силу советской традиции места его памяти воспринимаются жителями Луганска и России в целом как места согласия, а националистическая реинтерпретация фигуры Кобзаря полностью игнорируется. Непоследовательная символическая политика по отношению к символам украинской государственности опасна, особенно в период СВО. Помещение Шевченко в контекст христианской традиции как антихристианского борца за украинский национализм может быть одним из вариантов решения этой проблемы.
Читать текст по ссылке: ninaofterdingen.ru/2025/04/20/тарас-шевченко-в-...
В статье анализируются украинская национальная, российская имперская и советская интернациональная традиции интерпретации места Тараса Шевченко в современной российской культуре в парадигме символической политики. Шевченко как топос присутствует во всех трех традициях, придающих разное значение его личности: в украинской национальной традиции это Пророк и отец нации, вдохновляющий на вооруженную борьбу за украинскую государственность, в российской имперской – носитель региональной российской идентичности и культурной самобытности региона, в советской интернационалистической – революционер, противник русского царизма. В независимой Украине интерпретация Шевченко как героя национального пантеона стала безальтернативной основой государственной политики страны. Но в силу советской традиции места его памяти воспринимаются жителями Луганска и России в целом как места согласия, а националистическая реинтерпретация фигуры Кобзаря полностью игнорируется. Непоследовательная символическая политика по отношению к символам украинской государственности опасна, особенно в период СВО. Помещение Шевченко в контекст христианской традиции как антихристианского борца за украинский национализм может быть одним из вариантов решения этой проблемы.
Читать текст по ссылке: ninaofterdingen.ru/2025/04/20/тарас-шевченко-в-...