Продолжаю читать книгу Коллинза «Насилие. Микросоциологическая теория»
Насилие на микроуровне устроено одинаково, независимо от того, совершают его военные, полицейские, грабители или семейные тираны. Две главные его особенности уже упомянуты: насилие осуществляется против ситуационно слабой жертвы (допустим, полицейских больше, чем демонстрантов, но в данном конкретном месте один полицейский оказался против нескольких вооруженных демонстрантов; вероятность насилия в таком случае очень велика) и насилие крайне редко осуществляется под влиянием гнева.
Тут есть очень тонкий момент. В большинстве случаев насилию предшествовали брань, похвальба и угрозы как проявление гнева. Однако в подавляющем большинстве случае брань, похвальба и угрозы не приводят к насилию. Идея о том, что угрозы вызывают насилие – типичная народная, а не научная версия, наподобие той, то кацап отсылает к бороде как у цапа, а река Ворскла называется так, потому что смыла (своровала) бриллиантовый перстень с руки Петра Первого. Юристы и участники принимают эту версию, чтобы как-то закончить ситуацию и придать ей осмысленность.
На самом деле бахвальство и угрозы так редко заканчиваются насилием, что являются полной противоположностью насилия и очень эффективным средством от него.
В этом плане расширения понятия насилия путем включения в него вербального и символического насилия сильно запутывает ситуацию, и как всегда, когда выдают желаемое за действительное, не позволяет адекватно реагировать. Как средство против такого широко понимаемого насилия выступает управление гневом, однако управление гневом может в лучшем случае предотвратить брань, похвальбу и угрозы, которые вызываются гневом, но не может предотвратить насилие, которое от гнева не зависит. А если нейтрализуется и не запускается механизм, позволяющий не прибегать к насилию, то как это повлияет на частоту случаев насилия? Вопрос требует исследования.
Автор также указывает, что напрасно культуру мачизма называют культурой насилия. Мачизм скорее культура похвальбы и демонстрации готовности к насилию, а это так же редко приводит к реальному насилию, как и светская болтовня на званом приеме. Как ни парадоксально.
Насилие на микроуровне устроено одинаково, независимо от того, совершают его военные, полицейские, грабители или семейные тираны. Две главные его особенности уже упомянуты: насилие осуществляется против ситуационно слабой жертвы (допустим, полицейских больше, чем демонстрантов, но в данном конкретном месте один полицейский оказался против нескольких вооруженных демонстрантов; вероятность насилия в таком случае очень велика) и насилие крайне редко осуществляется под влиянием гнева.
Тут есть очень тонкий момент. В большинстве случаев насилию предшествовали брань, похвальба и угрозы как проявление гнева. Однако в подавляющем большинстве случае брань, похвальба и угрозы не приводят к насилию. Идея о том, что угрозы вызывают насилие – типичная народная, а не научная версия, наподобие той, то кацап отсылает к бороде как у цапа, а река Ворскла называется так, потому что смыла (своровала) бриллиантовый перстень с руки Петра Первого. Юристы и участники принимают эту версию, чтобы как-то закончить ситуацию и придать ей осмысленность.
На самом деле бахвальство и угрозы так редко заканчиваются насилием, что являются полной противоположностью насилия и очень эффективным средством от него.
В этом плане расширения понятия насилия путем включения в него вербального и символического насилия сильно запутывает ситуацию, и как всегда, когда выдают желаемое за действительное, не позволяет адекватно реагировать. Как средство против такого широко понимаемого насилия выступает управление гневом, однако управление гневом может в лучшем случае предотвратить брань, похвальбу и угрозы, которые вызываются гневом, но не может предотвратить насилие, которое от гнева не зависит. А если нейтрализуется и не запускается механизм, позволяющий не прибегать к насилию, то как это повлияет на частоту случаев насилия? Вопрос требует исследования.
Автор также указывает, что напрасно культуру мачизма называют культурой насилия. Мачизм скорее культура похвальбы и демонстрации готовности к насилию, а это так же редко приводит к реальному насилию, как и светская болтовня на званом приеме. Как ни парадоксально.
