Третий том лекций по истории философии Г. В. Ф. Гегеля начинается с описания римской империи. Гегель пишет, что римское могущество есть на самом деле реальный скептицизм, и объясняет почему (полторы страницы - немного читать filosof.historic.ru/books/item/f00/s00/z0000434...)
Ну собственно. Римские императоры, римские правящие круги, большинство римского населения так о себе не выражались, скептиками себя не считали, носителями этого философского учения было небольшое меньшинство, официальных религий было много и они были другие, влиятельной философией были перипатетики, ну и вообще.
Собственно, вопрос по методологии. Гегель выделил некие сущностные черты строя, показал их взаимосвязь, связал их тем самым в систему, нашёл философию, которая учит именно этой системе взглядов, получил результат. Очевидно, можно найти в истории не только овеществлённый скептицизм, но и другие философские и религиозные системы.
"Следует подчеркнуть, что в настоящее время этничность рассматривается в рамках культурной антропологии как один из ключевых источников культурных напряженностей и конфликтов, а следовательно, культурной динамики. Это понятие сегодня трактуется расширительно, не в примордиалистском смысле, а с точки зрения осознанной групповой идентичности. Поэтому к этническим относят не только носителей определенного языка, объединяющихся вокруг общего культурного ядра, но и конфессиональные, гендерные группы и другие культурные меньшиства."
Орлова Э. А. Понятийный аппарат культурной антропологии / Э. А. Орлова // Cоциокультурная антропология: История, теория и методология: Энциклопедический словарь / Под ред. Ю.М. Резника. — М.: Академический Проект; Культура, 2011.— С. 380
Я это даже комментировать не хочу, хочу просто осознать масштаб бедствия.
Я кое-что уяснила для себя в процессе написания сегодняшних постов. Спасибо большое моим читателям, которые хоть и редко комментируют, но на которых тем не менее я всегда могу рассчитывать в такой ситуации.
...А ещё я на прошлой неделе внезапно начала читать "Посмотри в глаза чудовищ".
Что означает метафора "свалки" в социологическом контексте? А. Дугин
Разные части общества могут жить в разном времени. Дугина конечно интересует тот случай, когда элиты некоторого общества живут в линейном западном времени, а массы - в циклическом. Питирим Сорокин, да будет это на его совести, назвал такую ситуацию "свалкой". "Типичный социальный пейзаж археомодерна: живущее не просто на разных скоростях, но и в разных направлениях обществоутрачивает единство, связность, способность объединить различные слои, страты и символы в общую гармонию. В таком случае, когда разлад между логосом и мифосом достигает критической черты, знаменатель начинает выступать как разрушающая сила, активно саботирующая любые попытки прогрессистского логоса к модернизации" (с. 151).
Мы уже знаем, что прогрессистский логос нужно понимать как западный тип мышления, а модернизацию - как вестернизацию. Структуры, которые блокируют вестернизацию, однозначно определяются как разрушительные. Для Дугина главный герой его философско-приключенческого романа - западный логос, который в незападных обществах искажается, не может захватить всё общество и заменить собою другие времена. Ясно, как этот герой оценивает то, что ему мешает.
Уравнивая археомодерн и свалку, автор утверждает, что в свалку превращается любое общество, отторгающее западный логос. Но мы считаем, что это не так. Что получится в результате этого действительно опасного взаимодействия, определяется не самим фактом отличия культуры от западной, а содержанием этой культуры. Как вы думаете?
Восемь времён Ж. Гурвича (с. 149) - это интересно. Только с квантовой физикой, Бога ради, не стоит это связывать. Сводить мифологию к квантовой физике это презренный редукционизм, который ничего не объясняет и всё запутывает. Эти восемь (или сколько там) социальных времён были даже тогда, когда не было понятия элементарные частицы, так что давайте их исследовать сами по себе.
Итак, разные виды деятельности можно объединить как протекающие в своём собственном времени: традиции функционируют в замедленном времени, нерегулярные события разворачиваются в блуждающем времени, ежедневная рутина имеет своё обманное время, экономика и промышленность - в изменяющемся времени, и так далее, до восьми (а то и больше; я не вижу тут принципа, который бы ограничивал это количество).
Дугин замечает, что "добровольное или навязанное согласие с этой [западной, трёхступенчатой, Премодерн-Модерн-Постмодерн] исторической топикой накладывается подчас на качественно иную автохтонную социальную матрицу, что порождает общества "гибридного" типа" (с. 139). Однако если указанная модель адекватно отражает только западные реалии, она накладывается на чуждую автохтонную модель не подчас, а всегда, и так называемое общество гибридного типа - это норма, а не исключение.
Далее автор замечает, что "...искажение в процессе аккультурации привносимых извне социальных парадигм выводит нас на вопрос, а что представляют собой эти незападные общества до аккультурации и каковы их собственные социальные парадигмы?" (с. 140). По-моему, здесь следует сместить акценты, сменив и направление исследования: главный интерес в этой базовой ситуации представляют не искажения западных социальных теорий и практик, а как раз незападные общества, и метаморфозы западных эпистемологических конструкций интересны как индикатор идущих там процессов, которые иначе не видны (для людей, получивших западное образование, как мы все). Состояние незападного общества, которое подвергается вестернизации (аккультурации, модернизации), Дугин называет археомодерном (а Шпенглер - псевдоморфозой).
Псевдоморфоза означает ложное изменение. Тем самым подразумевается, что есть истинные формы - в западной культуре, в культуре-доноре, и ложные формы в культуре, которая заимствует некий инокультурный элемент. Однако правомерно ли такое различение? Формы есть и там, и там - они существуют реально, в каком же смысле одна форма ложна, а другая нет? В единственном смысле - они не совпадают, но это несовпадение и является предметом нашего интереса.
Вспомним пример Шпенглера, которым он иллюстрирует понятие псевдоморфозы - преобразования Петра. Пётр заимствовал некоторые западные технологии, а в результате их применения получилась не западная демократия и не западное королевство, а империя византийского типа. Почему же мощный флот у торгашей-голландцев - истинная форма, а мощный флот у Российской империи - ложная? Для нас так совсем наоборот: мы спасаем форму, помещая её в наш социальный контекст, и тут она становится истинной.
Археомодерн - название уже распространённое, но его тоже нельзя считать удачным. Элементы разных культур классифицируются в этом случае как старые и новые, а это слишком поверхностная классификация, не по существу. Я за культурное взаимодействие и его результаты - нейтрально, не отвлекает коннотациями, даёт простор для работы.
Аккультурация это американское название культурного контакта. По сути - взаимодействие разных культур. По употреблению - результаты взаимодействия разных культур с западной. Изучалось явление на полинезийцах и неграх, так что в работах Херсковица по аккультурации самые популярные термины - slave и slaveholder. Понятно, что изначально аккультурация понималась исключительно как ассимиляция и исчезновение. Постепенно американская антропология отходит от такого узкого понимания и берётся рассматривать варианты - устойчивое сохранение себя, отторжение, сепарация от культуры-донора (с развитием военной техники удаётся всё хуже) и так далее.
Дугин тоже использует термин аккультурация, и тоже не в первоначальном узком смысле, а как синоним модернизации. Для этого он тоже расширяет понятие, набрасывая на все культуры мира трёхступенчатую модель Премодерн-Модерн-Постмодерн. Тут же он замечает, что эта модель сформировалась на Западе (в первом смысле ninaofterdingen.livejournal.com/367318.html) и адекватно выражена только там. Следовательно, применимость модели для описания других обществ - это вопрос и проблема, а не априорная очевидность.
Таким образом, родовое понятие для аккультурации - взаимодействие культур, а посколько аккультурация имеет место, когда один из коммуникаторов - западная культура, по существу она является вестернизацией.
По теме постоянно рекомендую zhelanny.livejournal.com/6550.html Недавно перечитала сама, практически десять лет спустя. Как бы я это сформулировала сейчас.
Ложью автор называет несводимость человека к биологии и социального к биологическому. Действительно, было бы правильней сказать, что человек создаёт искусственный, неприродный мир, в котором и живёт. Но это было бы не так эпатажно, и не получилось бы привлечь сюда Ветхий и Новых Завет.
Спекуляции на эту тему как раз менее всего убедительны. Ложь возникает из множестве отражений творящего Логоса в невосприимчивой материи, тоху-боху, остатках прежних эонов. Эта базовая метафора всего текста показывает, что творение из ничего как было труднейшей для понимания концепцией во времена античности, так ею и осталось, поэтому легче взять платоновскую версию о демиурге, оформляющем мир, и снею уже работать.
С другой стороны, без дотварной материи вся идейная структура книги рассыпается, особенно сомнительная версия о двух путях осуществления человеческого самостояния, которым соответствуют Ветхий и Новый завет. Ветхий завет якобы требует от человека переустройства природы, перепричинения сущего, а Новый - изоляции от мира, спасения в одиночку. Звучит это по меньшей мере странно - ведь линейное время возникло с появлением именно христианства, и переделка мира как основное направление движения истории, прогресс и европейская наука возникли в странах христианских ересей, а не иудейской ортодоксии. В общем, эту всю часть можно рассматривать как вольную фантазию на тему, очень вольную.
Без этого обоснования становится сомнительным оформление такого ницшеанского мировоззрения самостояния в Богооставленности с помощь библейской терминологии.
Вообще ситуация в Европе Нового времени очень своеобразная, единственная в своём роде. Ницше описывает её известной формулой "Бог умер". Великолепный НЛ уточняет: "Бог отвернулся" schwalbeman.livejournal.com/152616.html Столь авторитетный в европейской теологии Августин Гиппонский обосновывает невозможность метемпсихоза, популярного в гностических и неоплатонических кругах в его время, указывая, что Бог не отдаляет от себя тех, кто к Нему однажды пришёл, другими словами, не отворачивается без причины.
Отсюда следует, что самостояние в оставленности - это не хитрый план, прописанный высшими силами в Ветхом завете, не требование к человеку как таковому и не единственный достойный путь, которым должны мы идти. Если уж обращаться к библейскому кругу образов, это гордыня и предательство, Люцифер и Иуда.
Поздравьте меня, я тоже научилась балансировать на грани лжи и тривиальности. Столько текста - и такой банальный выод! Расту потихоньку.
Общество делится, какие-то его группы осознают себя и своё положение в идейном пространстве. Групп этих сейчас великое множество, у каждой есть возможности для идейного роста и рекрутирования, которые ограничены только фантазией и идеологией данной группы. Один из вариантов деления представлен здесь ivanov-petrov.livejournal.com/2028318.html, другой здесь philtrius.livejournal.com/1152688.html, и есть ещё много всяких разных.
Есть какая-то классификация этих сообществ, кроме позитивистской - пронаблюдать, описать, подсчитать число сторонников? Я не вижу, честно говоря. Почему анарроиков мы должны осмыслять и находить для них место в своём культурном универсуме, а допусти, фандом по "Отблескам Этерны" нет? Почему можно быть интеллектуалом, не читая этой десятитомной эпопеи, а если ты не осмысляешь разделение на практиков и гуманитариев, в основе которого страх, то в таком поведении нет мысли?
Я считаю это условностью, основания которой мне совершенно не ясны. Разве что... В любом эпифеномене можно прозреть прафеномен, только для этого нужно сделать разное количество шагов. Программные тексты философов и идеологов, популярные произведения искусства позволяют экономить усилия. Что ещё?
Некоторые мои друзья с сожалением отмечают, что жизнь в прифронтовом Луганске понятным, но печальным образом сказывается на любознательности и мыслительной неуспокоенности. У замученных жителей степной столицы теряется интерес к тонким различиям мысли, которые касаются вещей, не имеющих практической применимости в военных условиях. Когда говорят пушки, и категорический императив Канта как-то не так понимается, и великий Поппер не кажется таким уж значимым автором.
С начала войны я уже несколько раз слышала, что пишу что-то не то и не так не тогда, не с тем и не вовремя, да еще не там, где должно. Не обращать внимания на те идеи, которые тебе неприятны - признак интеллектуальной убогости и кроме того, это просто неосмотрительно. Реально то, что опасно игнорировать, и проигнорированная идейная реальность может так стукнуть по голове, что мало не покажется.
Обычно я на такие вещи не отвечаю, но в конце концов почему бы и нет. Можно написать и про великого Поппера.
Поппер велик тем, что выражает все те взгляды, которые положено иметь стороннику западной демократии. Делает он это искренне, с энтузиазмом и очень наглядно. Эти идеи связаны в довольно рыхлый конгломерат, имеющий смысл и значение не в силу внутренней логической последовательности, а в силу культурной обусловленности его элементов. В границах другой культуры эта система взглядов не выглядит убедительной и рациональной, потому и не воспринимается как интеллектуальный вызов.
Можно и нужно прозревать за этими концепциями породившую их культурную реальность. Когда откапывают какой-нибудь черепок с шумерской клинописью, не встаёт вопрос о том, глуп или умён был автор - в этом случае важен каждый штрих, каждая деталь, и познавательная ценность каждой строчки огромна. Это всё так. Но представляемая Поппером реальность и без того обступает нас на каждом шагу, её не нужно воссоздавать по намёкам и случайным проговоркам, она здесь постоянно уже много лет. Эти идеи витают в воздухе, они известны каждому. Читать ещё один том, где будет сказано всё то же самое, можно разве что из историографического интереса, а не ради познания новой интеллектуальной реальности.
Почему столь многие наши соверменники увлекаются этими идеями? Именно поэтому - та часть идейного мира, в которой они живут, построена по законам другой культуры, которая отлично описывается теориями КП. Бытие определяет сознаниеи, только культурное бытие, не материальное. Можно тут сказать что-нибудь в стиле МХ о предпонимании, которое конституирует понимание, но лучше не усложнять.
Что с этим делать? Не спорить, как советует ГКЧ. Нет, хорошо иметь в арсенале интеллектуальное оружие, строго рациональное опровержение вражеских теорий, это прекрасно, понятно и правильно. Только это не подействует в большинстве случаев. Если у вас есть какое-то влияние на собеседника, уговорите его Лескова почитать или Карамзина, Шолохова или Серафимовича, не вместе, а вместо. А если нет влияния, что ж вы хотите.
Самые ярые борцы за мову бывшие луганчане и сучписы в одном лице. На фото руководитель луганского отделения Союза писателей Украины, а заодно и секретарь Национального союза писателей Украины Богдана Гайворонская.
Гегель пишет, что в Германии Бруно перешёл в протестантство. Я как-то у Йейтс этот момент не отрефлексировала. Это действительно так? С его приверженностью магии это совершенно излишне, по-моему.
Короташ сделал подборку высказываний современных писателей про Крым и Донбасс до начала войны. Летом 14-го в Берлине на дебатах я так же напомнила Андруховичу про его "Крым и Донбасс отдать России", на что он сказал, что "Сначала победоносное АТО, а потом пусть забирает Россия". Так же хочу процитировать комментарий Минкина на эту подбоку: "От чому я вважаю, що в часи трансформацій в Україні поети мають мовчати, аби не нашкодити своїми наративами розбудові громадянського суспільства." Увы, не могу с ним согласиться. Парить над схваткой не возможно. Хотя луганский философ Александр Еременко и предлагал сесть в гондолу воздушного шара и корректировать огонь ))) но это не наш путь. Мне ближе взгляд Дугина: ощутить ход истории и принять в нем участие.
Олег Короташ: "Уже немає сили, щоб подолати ці ракові пухлини – Донбас і Крим... Але навіть для націоналістів це – вища математика. Вони готові боротися за цей Крим. Мені це не потрібно. Мені потрібна країна в межах моєї мови. (с) В. Шкляр, 2009 р.
От Крим - він ніколи не був українським. Його подарував нам Хрущов. (с) В. Шкляр, 2010 р.
Тобто для мене Крим що є, а чи його нема – по цимбалах. Може і не бути. Я взагалі так собі думаю: а навіщо нам така велика держава? (с) Ю. Винничук, 2010 р.
Культурно-суспільна безпам’ятність – найхарактерніша риса цього союзу племен, який називається українським народом. Справа в тому, що, мабуть, народу просто нема... Тобто якщо ще колись станеться таке чудо, що в Україні знову переможуть, умовно кажучи, помаранчеві, то треба буде дати можливість Кримові й Донбасу відокремитися. (с) Ю. Андрухович, 2010 р.
Вважаю, що будь-які сепаратистські висловлювання з боку публічних людей, якими є письменники, вже частково спричинилися до розконсолідування нації. А що ми з вами хотіли: після того, як Андрухович зі Шклярем базікали про від’єднання частини українських областей, то аби Донбас і Крим по тому приїхали захищати українську мову?.. (с) О. Короташ, 2012 р.
Я розумію, що це неправильно, але Донбас потрібно відпустити. Неправильно, тому що це порушення територіальної цілісності. Але я до сих пір думаю, що так краще. (с) Т. Прохасько, 2015 р."
Аристотель использует понятия возможность (динамис), действительность (энергия) и осуществлённость (энтелехия).
Существует возможность, что Кориск был в месте А и окажется в месте Б. Энергия этой возможности есть движение Кориска из А в Б. Энтелехия этой возможности - Кориск в месте Б.
Как называется такое литературное явление, когда какой-то сюжет описывают средствами не свойственного ему жанра? Напрашивается ответ, что это стилизация, но стилизация подразумевает какую-то свободу автора выбрать тот или иной стиль. Например, когда великолепная Алёна излагает "Звёздные войны" онегинской строфой (the-mockturtle.livejournal.com/783883.html) или перебранку в сети шекспировским слогом (the-mockturtle.livejournal.com/670338.html), это явная стилизация. А когда автор какого-нибудь 12-го века пишет балладу об осаде Трои, где у него действуют троянские и ахейские рыцари и прекрасные дамы - это разве стилизация? Он не свободен в выборе, он так видит и по-другому писать не может.
Наши филологические науки как-то осмысляют эту разницу?
Я считаю неправильным использовать термины христианство и католицизм как синонимы. Раз уж мы говорим о религии, мы должны учитывать религиозные различия. Католичество – одна из христианских ересей. То христианство, которое исповедовала Европа до раскола в 1054 г, является православием, и с католичеством это ни в коем случае не синонимы. Верное для католичества не обязательно будет верным для православия, и наоборот.
Можно проиллюстрировать это соотношение аналогией астрономия-астрология. Есть эти два учения, предмет у них один и тот же, есть некоторые общие положения, но гораздо больше сущностных различий. Если мы будем регулярно называть астрологию астрономией, это запутывает читателя и блокирует любое разумное исследование предмета.
То же самое происходит, когда последовательно называют христианством только католичество и относят, например, Августина и Фому Аквинского к одной категории – христиане. Между тем Августин был православным, а Фома – католиком. Разница тут существенная, как показывает история. Если Августин и Фома высказывают какую-то общую для обоих идею, не факт, что это верно для православной догматики или «христианства в широком смысле», которого вообще не существует. Это может быть их общая ошибка. Богодухновенно только Писание, человек может ошибаться, даже Августин. Ошибки эти могут выявляться позднее. Ориген вон триста лет был авторитетом и учителем Церкви, а потом его отлучили.
Неверно, что Оригена анафематствовали за попытки соединить эллинскую философию и христианскую догматику. Этим все тогда занимались. То же самое делали Великие каппадокийцы и Августин – их никто не отлучал. Значит, дело не в эллинской философии как таковой. Оригена анафематствовали за содержание его учений – за апокатастасис по природе и переселение душ. О переселении душ уже много написано, не знаю, стоит ли ещё раз говорить, почему это плохо, а о восстановлении (апокатастасисе) по природе скажу несколько слов.читать дальше
Наши современники как правило считают очень важным для человека иметь свободу выбора и нести ответственность за свои поступки. Пусть человек ошибается, но это его решение, он этим утверждает свою свободу и самостоятельность, и никакие неприятности не являются слишком высокой платой за такое утверждение. Пусть человеку будет плохо – он сам это выбрал, поэтому он пойдёт до конца и сам ответит за всё. Даже те, кто не имеют силы следовать этому идеалу, признают его во всех отношениях достойным.
В таком случае где же искать большей свободы, чем в христианстве? Человек – песчинка меж двух вечностей. С одной стороны – бездна небытия до рождения, когда его ещё не было, с другой – бездна небытия после смерти, когда его уже не будет, и между этими двумя пропастями, в краткий миг человеческой жизни, человек принимает решение и делает выбор, и последствия этого выбора неотменимы до Страшного Суда и дальше. Ни ангелы, ни демоны не могут этого изменить. Только сам человек может изменить это, если захочет, а если не захочет – ни все силы ада, ни всё воинство света не может ничего с ним поделать. Это реализация свободы в её истине, независимость как она есть.
Что же вместо этого нам предлагает Ориген? Апокатастасис по природе, то есть спасутся все, даже бесы и Сатана, и спасутся по природе, как мы бы сказали сейчас, следуя естественному порядку вещей, согласно законам природы. Это во-первых означает, что нынешнее состояние мира – терпимое, приемлемое и правильно. Смерть и грех, моральный и физический, с которым человек сталкивается и который сам творит, не требуют неприятия и отторжения – всё идёт нормально. Таким образом, и жертва Христа излишня и не имеет значения: зачем было нужно Воплощение, если всё идёт как идёт и приведёт всех к спасению?
Следующее следствие – полная вседозволенность. Все рано или поздно спасутся независимо от их поведения. Будешь ты бомбить детскую больницу или вытаскивать раненых из-под завалов, глумиться над людьми или жертвовать за них собой – ты всё равно спасёшься. Добрый спасётся раньше, злой позже, через несколько воплощений, но с точки зрения вечности какая разница? Вечность не исчерпывается секундами, как и тысячелетиями. По сравнению с бесконечностью спасётся злой на секунду или на тысячу лет позже – не имеет никакого значения.
Помимо оправдания всех антиобщественных типов поведения такой подход совершенно обесценивает человека и его выбор. Решение самого человека уже не имеет значения, единственной и неповторимой жизни нет, тебя будут мариновать в разных телах, пока не сделаешь запланированный выбор. Где тут свобода, ответственность, независимость? Допускаю, что Ориген хотел добра для всех, но получилось как получилось. Теология – строгая наука.
Могут спросить, почему же триста лет Ориген считался учителем и знатоком. Потому что христианство интеллектуально очень сложная система идей, и охватить её всю сразу со всеми следствия невозможно. Церковь не даёт сразу развитой логической теории, отвечающей на все вопросы и охватывающей все дороги. Церковь как живая личность реагирует на возникающие проблемы по мере необходимости. Апокатастасис по природе непосредственно не вычитывается из Писания, нужен был мощный ум Оригена, чтобы таким образом вписать совершенно чуждую систему взглядов в платоническую онтологию и антропологию. Когда общество осознало проблему и возник вопрос – Церковь за апокатстасис по природе или против, был дан однозначный ответ: против, ни в коем случае.
Г. В. Ф. Гегель, Лекции по истории философии, т. 2, с. 193 - 194. Платон.
Я разбила на абзацы, чтобы выделить главные мысли.
"С другой стороны, надо иметь в виду, что конституция совершенная, поскольку дело идет об одном определенном народе, вовсе не обязательно годится для всякого другого народа. Следовательно, если говорят, что истинная конституция не годится для людей, каковы они на самом деле, то нужно принять во внимание, что как раз чем превосходнее конституция данного народа, тем более превосходным она делает также и этот народ, Но вместе с тем верно и обратное: так как нравы суть живая конституция, то конституция в ее отвлеченности не представляет собою ничего самостоятельного, а должна быть связана с данными нравами и наполнена живым духом данного народа. Нельзя поэтому и утверждать, что истинная конституция годится для каждого народа, и несомненно во всяком случае, что для людей, каковы они есть, — например, для людей, как ирокезов, русских, французов, — годится не всякая конституция. Ибо каждый народ имеет свое место в истории. Но подобно тому как отдельный человек воспитывается в государстве, т. е. в качестве единичности возводится во всеобщность, и лишь тогда превращается из ребенка в зрелого мужа, так воспитывается и каждый народ; состояние, в котором он представляет собою ребенка, или, иными словами, состояние варварства переходит в разумное состояние. Люди не только остаются такими, каковы они есть, а становятся другими, и точно так же становятся другими и их конституции. И вопрос здесь в том, какая конституция представляет собою истинную конституцию, к которой народ должен двигаться, подобно тому как можно ставить вопрос о том, какая наука есть истинная наука — математическая или какая-нибудь другая, а не о том, должны ли дети или мальчики обладать теперь же этой наукой, так как, наоборот, они должны сначала получить такое воспитание, которое сделает их способными к этой науке. Точно так же историческому народу предстоит принять истинную конституцию, так что он движется по направлению к ней.
Каждый народ необходимо должен с течением времени производить такие изменения в своей наличной конституции, которые все больше и больше приближают ее к истинной конституции. Его дух сам сбрасывает с себя детские башмачки, и конституция есть осознание того, что он уже есть в себе, — она есть форма истины, знания о себе. Если для него уже не истинно то его «в себе», которое его конституция все еще высказывает ему как истину, если его сознание или понятие я его реальность отличны друг от друга, то народный дух представляет собою разорванное, раздвоенное существо.
Тогда наступает одно из двух: народ разбивает посредством внутреннего насильственного взрыва это право, которое еще требует, чтобы его признавали, либо же он изменяет спокойнее и медленнее тот закон, который считается еще законом, но уже больше не представляет собою подлинной составной части нравов, а является теперь тем, что дух уже преодолел собою.
Может, во-вторых, оказаться, что народ не обладает достаточным для этого умом и силой, а остается при старом, низшем законе, или же другой народ достиг своей высшей конституции, стал благодаря этому более превосходным народом, и тогда первый народ перестает быть народом и вынужден подчиниться последнему.
Поэтому существенно знать, какова истинная конституция, ибо во всем том, что находится в противоречии с нею, нет прочности, истины, и оно снимается. Оно обладает временным существованием, но не может удержаться; оно обладало силой, пользовалось признанием, но не может дольше продолжать обладать силой; что оно должно быть отменено, это содержится в самой идее конституции. Понимание этого может быть достигнуто лишь посредством философии.
Государственные перевороты совершаются без насильственных революций, когда это понимание становится всеобщим достоянием: учреждения спадают, как зрелый плод, исчезают неизвестно как, — каждый покоряется тому неизбежному 4Ьакту, что он должен потерять свое право. Но что для этого наступило время, это должно знать правительство. Если же оно, оставаясь в неведении относительно того, что есть истина, привязывается к временным учреждениям, если берет под свое покровительство имеющее силу закона несущественное против существенного (а ответ на вопрос о том, что такое это существенное, уже содержится в самой идее), то оно благодаря этому низвергается напирающими духом, и распад правительства приводит к распаду и самого народа; тогда возникает новое правительство, — или же может случиться, что правительство и несущественное одерживают верх. filosof.historic.ru/books/item/f00/s00/z0000485..."
Вопрос о том, как существует то, в чем "нет прочности, истины", и за счёт чего "несущественное одерживает верх" - основной вопрос постсоветской истории.