Несколько книг, с которых можно начать интересующимся:
1. Ле Руа Ладюри, Э. Монтайю, окситанская деревня (1294 – 1324) / Пер. с франц. В. А. Бабинцева и Я. Ю.Старцева. – Екатеринбург : Изд-во Урал. ун-та, 2001. – 544 с.
Книга Ле Руа Ладюри посвящена горной деревеньке, где проживало около трехсот человек. В начале XIV века деревушка стала объектом пристального внимания местной инквизиции, искавшей следы катарской ереси, которых в деревушке было предостаточно: хотя альбигойский крестовый поход закончился почти сто лет назад, в деревушке почитали добрых людей. Сохранили протоколы допросов на несколько томов, из которых Ле Руа Ладюри и сделал книгу, где описываются обычаи и верования селян, с цитатами и пояснениями.
Надо отметить, что деятельный епископ Каркассона не зря таскал на допоросы жителей деревеньки: за время его деятельности было несколько случаев эндуры (см. предыдущий пост). Современный французский историк относится к этому спокойно: катарский край, сильные традиции, укоренившиеся практики. Этот спокойный тон "волшебника из страны Ок", как называют его в послесловии, дарит отдельные сильные эстетические переживания.
2. Шафаревич, И. Р. Социализм как явление мировой истории / И. Р. Шафаревич Полное собрание сочинений. В 6 т. Т. 1. // Предисл. И. С. Шишкин. Отв. редактор О. А. Платонов. – М.: Институт русской цивилизации, 2014. – С. 165 – 656.
Классическая работа Шафаревича о социализме содержит главу о сектах, которую и нужно смотреть.
3. Три художественных произведения Елены Хаецкой.
В среде ролевиков и реконструкторов Средневековья альбигойский крестовый поход если не популярен, то по меньшей мере известен. Он имел место в то же время, что и Третий крестовый поход, в котором участвовал Ричард Львиное Сердце и который описывал Вальтер Скотт, так что мимо него не пройдет любой, кто интересуется эпохой. В этой среде и блыи написны книги Елены Хаецкой:
"Добрые люди и злой пес" - короткий рассказ, зарисовка, но приятный и понятный.
"Жизнь и смерть Арнаута Каталана" - о человеке из катарского края с сильными традициями и укоренившимися практиками, который в конце концов стал инквизитором. Инквизицию папа Иннокентий XIII создал как раз для розыска катаров. Когда добрые люди попадались, они должны были говорить правду о себе, чтобы не оскверняться. Но остальные члены секты обязаны были любой ценой этого не допустить, и поскольку в конце жизни они надеялись принять утешение, которое смоет все грехи, до этого момента им дозволялась и ложь, и ложная клятва, и убийство. Инквизитор в переводе значит следователь, который распутывал эти дела и находил сбежавших катаров.
"Дама Тулуза" - о Тулузе и Симоне де Монфоре, который воевал против добрых людей. Симон де Монфор стал известен в позднесоветский период рядовому читателю благодаря реконструкции шутки Коровьева из "Мастера и Маргариты", которую предложила литературовед И. Л. Галинская:
"А как же все-таки с тем злосчастным для булгаковского рыцаря каламбуром о свете и тьме, про который рассказал Маргарите Воланд?
Полагаем, что его мы тоже нашли в «Песне об альбигойском крестовом походе» — в конце описания гибели при осаде Тулузы предводителя крестоносцев — кровавого графа Симона де Монфора.
Последний в какой-то момент посчитал, что осажденный город вот-вот будет взят. «Еще один натиск, и Тулуза наша!» — воскликнул он и отдал приказ перестроить ряды штурмующих перед решительным приступом. Но как раз во время паузы, обусловленной этим перестроением, альбигойские воины вновь заняли оставленные было палисады и места у камнеметательных машин. И когда крестоносцы пошли на штурм, их встретил град камней и стрел. Находившийся в передних рядах у крепостной стены брат Монфора Ги был ранен стрелою в бок. Симон поспешил к нему, но не заметил, что оказался прямо под камнеметательной машиной. Один из камней и ударил его по голове с такой силой, что пробил шлем и раздробил череп.
Смерть Монфора вызвала в стане крестоносцев страшное уныние. Зато в осажденной Тулузе она была встречена бурным ликованием, ведь ненавистней и опасней, чем он, врага у альбигойцев не было! Не случайно автор «Песни об альбигойском крестовом походе» сообщал:
A totz cels de la vila, car en Symos moric,
Venc aitals aventura que l'escurs esclarzic.
(На всех в городе, поскольку Симон умер,
Снизошло такое счастье, что из тьмы сотворился свет).
Каламбур «l'escurs esclarzic» («из тьмы сотворился свет») адекватно по-русски, к сожалению, передан быть не может. По-провансальски же с точки зрения фонетической игры «l'escurs esclarzic» звучит красиво и весьма изысканно.
Так что каламбур темно-фиолетового рыцаря о свете и тьме был «не совсем хорош» (оценка Воланда) отнюдь не по форме, а по смыслу. И действительно, согласно альбигойским догматам, тьма — область, совершенно отделенная от света, и, следовательно, из тьмы свет сотвориться не может, как бог света не может сотвориться из князя тьмы. Вот почему по содержанию каламбур «l'escurs esclarzic» в равной степени не мог устраивать ни силы света, ни силы тьмы".
Вот об этом Монфоре и об этой осаде роман "Дама Тулуза".
Если кто-то может дополнить список, милости прошу.
1. Ле Руа Ладюри, Э. Монтайю, окситанская деревня (1294 – 1324) / Пер. с франц. В. А. Бабинцева и Я. Ю.Старцева. – Екатеринбург : Изд-во Урал. ун-та, 2001. – 544 с.
Книга Ле Руа Ладюри посвящена горной деревеньке, где проживало около трехсот человек. В начале XIV века деревушка стала объектом пристального внимания местной инквизиции, искавшей следы катарской ереси, которых в деревушке было предостаточно: хотя альбигойский крестовый поход закончился почти сто лет назад, в деревушке почитали добрых людей. Сохранили протоколы допросов на несколько томов, из которых Ле Руа Ладюри и сделал книгу, где описываются обычаи и верования селян, с цитатами и пояснениями.
Надо отметить, что деятельный епископ Каркассона не зря таскал на допоросы жителей деревеньки: за время его деятельности было несколько случаев эндуры (см. предыдущий пост). Современный французский историк относится к этому спокойно: катарский край, сильные традиции, укоренившиеся практики. Этот спокойный тон "волшебника из страны Ок", как называют его в послесловии, дарит отдельные сильные эстетические переживания.
2. Шафаревич, И. Р. Социализм как явление мировой истории / И. Р. Шафаревич Полное собрание сочинений. В 6 т. Т. 1. // Предисл. И. С. Шишкин. Отв. редактор О. А. Платонов. – М.: Институт русской цивилизации, 2014. – С. 165 – 656.
Классическая работа Шафаревича о социализме содержит главу о сектах, которую и нужно смотреть.
3. Три художественных произведения Елены Хаецкой.
В среде ролевиков и реконструкторов Средневековья альбигойский крестовый поход если не популярен, то по меньшей мере известен. Он имел место в то же время, что и Третий крестовый поход, в котором участвовал Ричард Львиное Сердце и который описывал Вальтер Скотт, так что мимо него не пройдет любой, кто интересуется эпохой. В этой среде и блыи написны книги Елены Хаецкой:
"Добрые люди и злой пес" - короткий рассказ, зарисовка, но приятный и понятный.
"Жизнь и смерть Арнаута Каталана" - о человеке из катарского края с сильными традициями и укоренившимися практиками, который в конце концов стал инквизитором. Инквизицию папа Иннокентий XIII создал как раз для розыска катаров. Когда добрые люди попадались, они должны были говорить правду о себе, чтобы не оскверняться. Но остальные члены секты обязаны были любой ценой этого не допустить, и поскольку в конце жизни они надеялись принять утешение, которое смоет все грехи, до этого момента им дозволялась и ложь, и ложная клятва, и убийство. Инквизитор в переводе значит следователь, который распутывал эти дела и находил сбежавших катаров.
"Дама Тулуза" - о Тулузе и Симоне де Монфоре, который воевал против добрых людей. Симон де Монфор стал известен в позднесоветский период рядовому читателю благодаря реконструкции шутки Коровьева из "Мастера и Маргариты", которую предложила литературовед И. Л. Галинская:
"А как же все-таки с тем злосчастным для булгаковского рыцаря каламбуром о свете и тьме, про который рассказал Маргарите Воланд?
Полагаем, что его мы тоже нашли в «Песне об альбигойском крестовом походе» — в конце описания гибели при осаде Тулузы предводителя крестоносцев — кровавого графа Симона де Монфора.
Последний в какой-то момент посчитал, что осажденный город вот-вот будет взят. «Еще один натиск, и Тулуза наша!» — воскликнул он и отдал приказ перестроить ряды штурмующих перед решительным приступом. Но как раз во время паузы, обусловленной этим перестроением, альбигойские воины вновь заняли оставленные было палисады и места у камнеметательных машин. И когда крестоносцы пошли на штурм, их встретил град камней и стрел. Находившийся в передних рядах у крепостной стены брат Монфора Ги был ранен стрелою в бок. Симон поспешил к нему, но не заметил, что оказался прямо под камнеметательной машиной. Один из камней и ударил его по голове с такой силой, что пробил шлем и раздробил череп.
Смерть Монфора вызвала в стане крестоносцев страшное уныние. Зато в осажденной Тулузе она была встречена бурным ликованием, ведь ненавистней и опасней, чем он, врага у альбигойцев не было! Не случайно автор «Песни об альбигойском крестовом походе» сообщал:
A totz cels de la vila, car en Symos moric,
Venc aitals aventura que l'escurs esclarzic.
(На всех в городе, поскольку Симон умер,
Снизошло такое счастье, что из тьмы сотворился свет).
Каламбур «l'escurs esclarzic» («из тьмы сотворился свет») адекватно по-русски, к сожалению, передан быть не может. По-провансальски же с точки зрения фонетической игры «l'escurs esclarzic» звучит красиво и весьма изысканно.
Так что каламбур темно-фиолетового рыцаря о свете и тьме был «не совсем хорош» (оценка Воланда) отнюдь не по форме, а по смыслу. И действительно, согласно альбигойским догматам, тьма — область, совершенно отделенная от света, и, следовательно, из тьмы свет сотвориться не может, как бог света не может сотвориться из князя тьмы. Вот почему по содержанию каламбур «l'escurs esclarzic» в равной степени не мог устраивать ни силы света, ни силы тьмы".
Вот об этом Монфоре и об этой осаде роман "Дама Тулуза".
Если кто-то может дополнить список, милости прошу.
