Вторая часть трилогии современного китайского фантаста посвящена двум большим темам: взаимодействию с культурой, в которой принципиально невозможна ложь, и объяснению парадокса Ферми. Также важную роль играет экологическая тема и демонстрация превосходства традиционного китайского пути недеяния.
Первая тема раскрывается в описании культуры инопланетян, которые в силу своей биологии не способны скрывать мысли, и в языке которых «думать» и «говорить» - синонимы. При огромном технологическом преимуществе трисоляриане не знают обмана, интриг, дипломатии в земном понимании слова. Попытки землян реализовать свое единственное преимущество – основное содержание романа.
Парадокс Ферми был высказан великим итальянским физиком уже в пору его работы над американской ядерной бомбой. Суть его заключается в том, что Вселенная практически бесконечна, и в ней должно быть очень много цивилизаций, которые достигли высокого уровня развития одновременно с нашей, и способный выйти на контакт с нами. Почему же мы не наблюдаем ни одной? Лю Цысинь формулирует ответ: мы их не наблюдаем, потому что это сознательная стратегия, независимо открытая разными культурами, а потому имеющая решающее значение для выживания в космосе. Именно описание этой стратегии зашифровано в названии романа «Тёмный лес».
Экологическая тема, столь нашумевшая в последние годы, придает книге популярности. Старая идея «чем больше узнаю людей, тем больше нравятся собаки» трансформируется в книге в теорию межвидового коммунизма, которой придерживаются сторонники уничтожения Земли под огнем трисолярианского флота. Межвидовой коммунизм означает, что ни один вид на Земле не должен быть важнее другого, и жизнь муравья или травинки столь же ценна, сколь и жизнь человека, и человечество, нарушающее эти принципы, повинно смерти. Нельзя не заметить здесь скрытую полемику с христианством, не столько самого автора, сколько той традиции, которая породила в индийском и китайском культурном регионе подобные религии всетерпимости и умаления человека до уровня животных и растений. В христианстве человек сотворен владыкой животных и растений, и всякий межвидовой коммунизм – искажение Божественного решения, а потому недопустим.
Больше всего лично мне понравилось, как Отвернувшийся Ло Цзи пытался выиграть битву традиционно китайским путем отказа от действия, в духе максимы о трупе врага, который сам проплывет мимо тебя, пока ты спокойно сидишь на берегу реки. Только давление и принуждение заставили китайца пойти традиционным западным путем – включить голову, определить собственное преимущество и реализовать его, поставив на кон собственную жизнь. Это тоже приятный момент, который отсылает к классическим страницам из «Феноменологии духа», где Гегель описывает разницу между господином и рабом как способность рискнуть собой, чтобы поставить свою волю выше жизни – своей и будущего раба.
В книге также есть гибернация, то есть возможность путешествовать в будущее, проживая свою жизнь по частям, прогноз будущего развития цивилизации, и очень зрелищная битва Судного дня. В книге есть всё для успеха у человека современной западной культуры: в нужных дозах философия общества и технологии, немного психологии, в меру драматизма и возможность почувствовать, что мыслишь масштабно.
Первая тема раскрывается в описании культуры инопланетян, которые в силу своей биологии не способны скрывать мысли, и в языке которых «думать» и «говорить» - синонимы. При огромном технологическом преимуществе трисоляриане не знают обмана, интриг, дипломатии в земном понимании слова. Попытки землян реализовать свое единственное преимущество – основное содержание романа.
Парадокс Ферми был высказан великим итальянским физиком уже в пору его работы над американской ядерной бомбой. Суть его заключается в том, что Вселенная практически бесконечна, и в ней должно быть очень много цивилизаций, которые достигли высокого уровня развития одновременно с нашей, и способный выйти на контакт с нами. Почему же мы не наблюдаем ни одной? Лю Цысинь формулирует ответ: мы их не наблюдаем, потому что это сознательная стратегия, независимо открытая разными культурами, а потому имеющая решающее значение для выживания в космосе. Именно описание этой стратегии зашифровано в названии романа «Тёмный лес».
Экологическая тема, столь нашумевшая в последние годы, придает книге популярности. Старая идея «чем больше узнаю людей, тем больше нравятся собаки» трансформируется в книге в теорию межвидового коммунизма, которой придерживаются сторонники уничтожения Земли под огнем трисолярианского флота. Межвидовой коммунизм означает, что ни один вид на Земле не должен быть важнее другого, и жизнь муравья или травинки столь же ценна, сколь и жизнь человека, и человечество, нарушающее эти принципы, повинно смерти. Нельзя не заметить здесь скрытую полемику с христианством, не столько самого автора, сколько той традиции, которая породила в индийском и китайском культурном регионе подобные религии всетерпимости и умаления человека до уровня животных и растений. В христианстве человек сотворен владыкой животных и растений, и всякий межвидовой коммунизм – искажение Божественного решения, а потому недопустим.
Больше всего лично мне понравилось, как Отвернувшийся Ло Цзи пытался выиграть битву традиционно китайским путем отказа от действия, в духе максимы о трупе врага, который сам проплывет мимо тебя, пока ты спокойно сидишь на берегу реки. Только давление и принуждение заставили китайца пойти традиционным западным путем – включить голову, определить собственное преимущество и реализовать его, поставив на кон собственную жизнь. Это тоже приятный момент, который отсылает к классическим страницам из «Феноменологии духа», где Гегель описывает разницу между господином и рабом как способность рискнуть собой, чтобы поставить свою волю выше жизни – своей и будущего раба.
В книге также есть гибернация, то есть возможность путешествовать в будущее, проживая свою жизнь по частям, прогноз будущего развития цивилизации, и очень зрелищная битва Судного дня. В книге есть всё для успеха у человека современной западной культуры: в нужных дозах философия общества и технологии, немного психологии, в меру драматизма и возможность почувствовать, что мыслишь масштабно.
