Роман «Вечер у Клэр» Гайто Газданова, одного из писателей белой эмиграции, вышел в 1929 году. В книге автор описывает события Гражданской войны, которую он пережил на Украине и в Крыму. Это одна из тех книг, в которых фабула очень проста, и гораздо важнее не что происходит, а как это переживает персонаж и описывает автор. Своеобразное путешествие по внутреннему пространству, где и разворачиваются главные приключения.

Роман автобиографичен, и с таким произведением Газданов становится в один ряд с великими русскими писателями первого ряда, которые переживали кровавые события военного времени уже в сознательном возрасте и именно на Юге России. В первую очередь я имею в виду Булгакова и Паустовского. Появление нового имени в этом ряду важно для любого человека, читающего на русском, и отдельно для тех, кто сейчас на войне, причем в тех же примерно местах, что и герой Газданова.

Гражданская война в романе показана с точки зрения человека с очень интенсивной духовной жизнью. Обычные рядовые события и впечатления повседневного бытия для него расцвечены такими яркими красками, вызывают столько душевных порывов, такие эмоциональные взлеты и падения, что Честертон может только молча завидовать в сторонке: здесь сияние серого цвета дано полно, ярко и неоспоримо, заполняя всё внутреннее пространство и создавая интенсивную полноту переживаний. При такой духовной организации война, в которой участвует главный герой, не может добавить новых красок в его восприятие жизни, Военные события впечатляют протагониста и запоминаются ему с совершенно необычной стороны – собственно, так же, как и тихая жизнь южнорусского провинциального городка, где он провел свое детство.

Решающее место в структуре личности персонажа играет его любовь к Клэр, которую он увидел в юности, и о которой после этого думал каждый день в течение десяти лет. Это чувство является осью, на которую нанизываются все прочие впечатления, своеобразным принципом динамики духовного пространства во всех ситуациях, в которые юношу забрасывает судьба.

Роман построен так, что фабула не совпадает с сюжетом: с первых страниц читатель узнаёт, чем всё закончилось, и до самой последней страницы вся интрига заключается в том, чтобы понять, что именно закончилось, какой человек пережил это приключение и как оно его изменило. В этом плане в романе открытый финал – автор покидает героя в переломный момент его жизни, и мы можем только угадать, каким он станет в дальнейшем. В целом же сюжет завершён, все обещания автора выполнены, читателю можно только радоваться.

@темы: http://oduvan.org/chtivo/recenzii/oduvanchik-rekomenduet-vecher-u-kler/

История доктора Фауста – самая известная история о договоре с дьяволом в европейских культурах. Реальный доктор Фауст жил в XVI веке в Германии и учился в Кракове (единственное место, где тогда преподавали черную магию). Народная книга о докторе Фаусте фиксирует несколько вариантов приключений чернокнижника, в финале которых Фауста черти тащат в ад. После работы Гёте история Фауста стала канонической в новом изложении – когда погубленная Фаустом Гретхен спасает его своей молитвой, и Мефистофель остается с носом.

Наш любимый Честертон красноречиво негодовал по поводу того, что негодяй остается безнаказанным, и я негодовала вместе с ним. В моей книге «Локусы и фокусы», в статье «Бес-Балда в сказке Пушкина», приводится цитата Честертона из его эссе «Хорошие сюжеты, испорченные великими писателями». Но оказывается, не всё так однозначно. Вариант из народной книги, который Честертону интуитивно ближе, довольно нетипичен для ментальностей европейских народов.

Французский историк Робер Мюшембле в книге «Очерки по истории дьявола: XII-XX вв.» касается и этого сюжета. Мюшембле прослеживает активность дьявола в коллективном воображаемом европейцев за тысячу лет, и находит, что до XII века Сатана занимал весьма скромное место в христианском универсуме. А вот в век высокой схоластики дьявол выходит на сцену, чтобы не сходить с нее до наших дней. Обработав сотни документов, Мюшембле установил, что пик активности нечистого в сфере европейского воображаемого приходится ориентировочно на 1580 – 1680 гг. Мюшембле замечает, что это единственный период в истории Европы, когда в подавляющем большинстве случаев дьяволу удается уничтожить свою жертву. До этого периода было гораздо больше историй об обманутом чёрте, которого ловкий крестьянин, солдат, студент обвел вокруг пальца. После этого периода наступает Просвещение, Сатана отступает, а благодаря Гёте остаётся в дураках навсегда. Потом появляются романтики, и дают Люциферу новую роль, но это уже следующий этап.

Все, кто любят статистику, подсчеты и проценты, рады будут увидеть в очередной раз, как интуиция отступает перед однозначным фактом – наш дорогой Честертон принял за норму тот вариант сюжета, который сам по себе является исключением.

@темы: история, Фауст, Честертон, Мюшембле



Концепция атома как мельчайшей частицы вещества не прижилась в классической китайской культуре и стала играть заметную роль только в ХХ веке, хотя в древности китайцам были известны атомистические учения греков и индийцев.
О китайской рецепции индийского учения об атомах пишет известный исследователь китайской культуры А. И. Кобзев:
«Вместе с буддизмом в Поднебесную начал проникать индийский атомизм. В 391 г. Гаутама Сангхадэва, Чжун-тянь, Хуй-юань (334–416) и др. перевели «Абхидхарма-хридая-шастру» – «Шастра сердца высшей дхармы, Дхармашри / Дхармотары / Дхармоджины (Фа-шэн II в.), в которой «идея материального атома (а значит, обладающего свойством сопротивления и, соответственно, непроницаемостью – сапратигхата) впервые эксплицитно сформулирована»…
Эти представления отражены также в «Вибхаша-шастре» – «Шастра обсуждения» Катьянипутры (ок. I в. до н.э.), переведенной Сангхабути/Сангхабхадрой (Чжун-сянь) в 381–384 гг.;
«Абхидхарма-махавибхаша-шастре» – «Шастра великого обсуждения высшей дхармы, представляющей собой коллективный комментарий к «Джняна-прастхане» Катьянипутры и переведенной в 656–659 гг. Сюань-цзаном (600/602 – 664);
«Йогачарьябхуми-шастре» – «Шастра уровней практики йоги Майтреи и/или Асанги (IV в.) в переводе Сюань-цзана 646-647 гг.;
«Абхидхарма-самуччая» / «Абхидхарма-сангити-шастра» – «Шастра собрания высшей дхармы Асанги в переводе Сюань-цзана 652 г. и других авторитетных трактатах». [Кобзев А.И. Китай и атомизм // Историко-философский ежегодник, 2010, с. 374 – 375].
Все эти удивительные названия – небольшая часть тех книг, за которыми путешествовал на Запад, в Индию, монах Сюань-цзан в сопровождении Сунь-Укуна, царя обезьян. Человек переводил неперводимое на китайский, и благодарные китайцы не забыли своего героя – монаха Сюань-цзана знает весь Китай, а после экранизации 2013 года и мы тоже!


Я уже писала о Сюань-цзане два года назад, тоже летом: ninaofterdingen.livejournal.com/751654.html. Прямо ретроград какой-то )))

@темы: кино, Путешествие на Запад, атом, Китай, Сюань-цзан

Елена Заславская

В социальной сети Фейсбук реклама устроена таким образом, что показывает пользователям рекламу в зависимости от их интересов, которые пользователи выражают с помощью лайков и просмотров. Все чаще и чаще при просмотре ленты новостей в этой социальной сети мне стала попадаться на глаза реклама фестиваля в Лисичанске, который организовывает украинский писатель Сергей Жадан. Роботы Фейсбука верно рассчитали, что и культура, и мой родной город Лисичанск не оставят меня равнодушной и я пойду по ссылке чтобы узнать больше про «Террафокс-фест».

Итак, «Террафокс-фест», о котором так назойливо говорила реклама, запланирован на 7 августа. Название «террафокс» отсылает нас к книге Сергея Каленюка и Николая Ломако «Террафоксы и другие лисичане» (вышла в 2010 году небольшим тиражом 200 экз.). В книга говорится, что террафоксами археологи называли племена первыми заселившие лисичанские кручи. Племена эти также называли катакобниками.

Первооткрывателем катакомбной культуры является русский советский археолог Василий Алексеевич Городцов. Именно он в 1901-1903 годах в процессе исследования курганных древностей Северского Донца обратил внимание на погребения в катакомбах – специфическое погребальное сооружение, состоящее из вертикального колодца (входной ямы), дромоса (проход в виде коридора) и погребальной камеры (место погребения). Теперь, когда нам понятно происхождение названия фестиваля, вернемся к сути.

Как сообщается в рекламной статье, планируется, что на фестивале выступят группы из Киева, Харькова и других городов Украины. А одним из хедлайнеров фестиваля будет писатель Сергей Жадан с группой «Собаки в Космосе». Также среди групп, которые выступят, – коллектив переселенцев «Тимчасова назва». Группа исполняет песни на стихи Жадана. Мероприятие будет бесплатным, его могут посетить все желающие. Но! И тут мы подходим к самому интересному, а именно к разделу, который выделен жирным: «Чому не вистачає грошей»: «Организаторы взялись все делать самостоятельно, причем фестиваль делают бесплатным для посетителей, поэтому даже на продаже билетов не заработать. Но деньги нужны на проезд и проживание участников, обустройство сцены, аппаратуру, другие технические вещи». Сергей Жадан обращается к жителям Лисичанска и вообще всем, кто поддерживает продвижение украинской культуры на востоке и просит поддержать проект и скинуться участникам на проживание!

Есть еще один нюанс, на который я хотела обратить внимание читателей: фестиваль посвящен сохранению исторических и культурных памятников Лисичанска, а именно «бельгийским» уголками города. В частности речь о бывшей больнице работников содового завода (Донсода, Лиссода), которую журналисты уже окрестили «Лисичанский Хогвартс». Больница была построена в 1908 году в стиле нео-готика бельгийским промышленником Эрнестом Сольве, одному из сооснователей содового завода.

Больнице этой, в которой я родилась, посвящена инициатива #подлечибольничку. Как пишут в сообществе: «…В данный момент она разрушается благодаря усилиям Луганской областной администрации (имеется ввиду украинская администрация). Их бесхозяйственность довела до того, что сейчас там нет крыши, а это значит, что здание практически не жилец…».

О Лиссоде хочется сказать отдельно, и не только потому, что там работали мои дедушка, бабушка, отец, но потому что это напрямую касается предмета моего рассказа.

Лисичанский содовый завод – одно из старейших химических предприятий Украины, первый содовый завод Донбасса, просуществовал с 1892 по 2011 годы. В 1887 году бельгийский инженер-технолог Эрнест Сольве и пермский купец Иван Любимов создали акционерное общество «Любимов, Сольве и Ко» для производства соды в России и начали подготовку к строительству содового завода в селе Верхнее Бахмутского уезда Екатеринославской губернии. Сольве на тот момент уже имел два содовых завода во Франции и один на Урале. При строительстве завода Сольве применил новую и передовую технологию в то время производства соды: с применением аммиака.

У крестьян села Верхнего была куплена земля, и с первых дней 1890 года развернулось строительство. В конце апреля 1892 года завод вступил в строй, началось производство кальцинированной соды аммиачным способом. Это была первая сода Донбасса. После революции 1917 года завод был национализирован. С 1923 года он начал носить имя В. И. Ленина. В 1980-е годы осуществлена коренная реконструкция содового производства завода с современным аппаратурным и технологическим оформлением. После провозглашения независимой Украины в 1991 году завод начал испытывать первые финансовые трудности.

В период 1994-1999 годов была осуществлена приватизация завода с преобразованием в акционерное общество открытого типа – ОАО «Лисичанская сода», после чего он переходил из рук в руки дельцов и капиталистов из Украины и России. С 1991 по 2009 годы предприятие работало с перебоями, а с 2010 года перестало функционировать окончательно. 25 октября 2011 года Хозяйственный суд Луганской области признал завод банкротом, начался его демонтаж. По состоянию на 2014 год, предприятие было почти полностью разрушено. Индустриальный центр Донбасса Лисичанск постепенно приходил в упадок.

Еще при Украине я состояла в Литературной группировке СТАН, из которой вышла в 2014-м году, когда ее руководители поддержали Майдан, а я встала на строну Донбасса. Благодаря своему пребыванию в этой организации некоторые культурные проекты, проводимые СТАНом в довоенный период, я знаю изнутри. Так в 2012-м году СТАН проводил целый ряд мероприятий под девизом «Индустриализация закончена – время делать культуру». Миссия организации тогда декларировалась так: от индустриализации – к культуре, через культуру – к демократии, благодаря культуре – к решению социальных проблем общества. В общественное сознание внедрялась мысль, что социальные проблемы общества могут быть решены путем культурных мероприятий без каких-либо серьезных изменений в экономике и политике. Современные украинские арт-деятели работают в той же парадигме: пытаются создать промышленному городу имидж наследника бельгийской культуры среди донбасских степей. При этом они собирают деньги на фестиваль, оплачивают рекламу мероприятия в Фейсбуке, хотя элементарная продажа билетов в Лисичанске показала бы насколько эти попытки востребованы и интересны жителям военного города.

Очевидно, что если бы завод, полностью уничтоженный при Украине, работал, то созданная вокруг завода инфраструктура могла бы послужить базой и для культуры, которая родилась бы в самом городе. Ведь культура только тогда жива и плодотворна, когда она отражает ценности, настроения, чаяния ее носителей, а не завозится извне околокультурными персонажами, жаждущими поймать хайп на войне и бедствиях нашего края, превратив реальных лисичанцев с их реальными трудностями и проблемами в давно исчезнувших террафоксов.
oduvan.org/chtivo/stati/nashestvie-terrafoksov-...

@темы: культура, Лисичанск, Донбасс, Украина, Елена Заславская, террафоксы

Андрей Чернов

Несколько слов о поэтической книге Юрия Свидерского «…позже, чем никогда»

Сборник стихотворений Юрия Свидерского «…позже, чем никогда» увидел свет в Луганске в 2020 году. Книга оформлена в духе «самиздатовских» изданий, при этом автор и оформители с юмором подошли к изложению традиционных исходных книжных сведений. Иронично-шутливые формулировки «нелитературно-нихудожественного издания» (так в оригинале) явно отсылают к многочисленным собратьям так называемой контркультуры.

Впрочем, это лишь напускная, чисто оберточная сторона книги. Открыв её, мы соприкасаемся с поэзией, созвучной русской классике. Не по букве, а по своему духу, что, конечно же, важнее любых формальностей.

Юрию Свидерскому удалось успешно представить сложную палитру мироощущения современного человека, остро переживающего экзистенциальную тягу к свободе и своё зрелое понимание социальной несвободы – такой же глубинной, как и человеческая тяга к воле. При этом примечательно, что по многим приметам узнается в лирическом герое не только наш современник, но и наш сосед – такой же, как мы, житель Донбасса, который живёт более шести лет в условиях войны.читать дальше

@темы: литература, Донбасс, Андрей Чернов, Юрий Свидерский

Московский писатель Вук Задунайский – один из тех авторов, которые пристально следят за событиями в Донбассе и на Украине. Рецензии Вука на сборники докладов Философского монтеневского общества Луганска появлялись на портале «Одуванчик», начиная с 2016-го года. Судьба России, Украины, Донбасса, Белоруссии, как и постоянная балканская тема, нашли отражение в творчестве писателя. Вук Задунайский работает в жанрах мистический реализм, альтернативная история, хроноопера, криптоистория, сакральная фантастика – на балканском и византийском, а с недавнего времени – и на русском историческом материале. Автор книг «Балканский венец», «Балканский венец-2». Готовится к печати сборник «Паны, холопы и Другие» в соавторстве с Л. и А. Белашами. Сегодня «Одуванчик» публикует интервью с Вуком Задунайским, в котором писатель рассказывает о своем видении новейшей истории и литературном творчестве.

– Вы по профессии юрист. Как вы пришли в литературу?

– Как говорится, любви все возрасты покорны. А любви к писательству – все профессии. К тому же, я не только юрист, но и системный аналитик, и даже чиновник. Порой мне кажется, что те выводы, которые я делаю непосредственно в ходе своей основной работы, но по разным причинам не обнародую официально, ложатся на бумагу в виде балканских и прочих повестей. Да, форма, если сравнивать ее с тем, что я пишу каждый день по долгу службы, сильно экзотическая. Но тут срабатывает компенсаторный механизм: чем более формализованным канцеляритом приходится изъясняться в официальном письме – тем более причудливо-этническим и состаренным становится язык литературного творчества. Правильно говорят: чем сильнее тьма, тем ярче свет. Выходит, чем более современным и обезличенным языком мы пользуемся ежедневно, тем сильнее становится тяга к чему-то совсем иному, архаичному, но вместе с тем – основополагающему.

А что до профессии… Когда-то считалось, что писатель – это и есть главная профессия, и ее вполне достаточно приличному человеку. Пушкин был настоящим писателем – правда, жил он, как представляется, больше за счет своих поместий. Но вплоть до начала ХХ века представляться с гордостью «я писатель! или даже «я поэт!» – было вполне нормально и ни у кого не вызывало когнитивного диссонанса. А вот в советское время для подтверждения своего статуса служителя муз уже нужно было состоять в соответствующем союзе – как раз этому посвящен знаменитый булгаковский диалог Коровьева с девушкой на входе в «писательский» ресторан. Впрочем, и профессия какого-нибудь блогера не вызвала бы у компетентных органов той эпохи особого энтузиазма – а теперь этим никого не удивишь.

Но если копнуть поглубже, то окажется, что и Пушкин, хотя и не очень долго – с 1817 по 1824 год – но все-таки служил в коллегии иностранных дел коллежским секретарем. То есть, все-таки был служивым человеком, имел профессию. Грибоедов тоже был государевым человеком, статским советником на дипломатической службе. Салтыков-Щедрин – тот вообще дослужился до поста Рязанского и Тверского вице-губернатора! Так что нашего брата в литературе не так уж и мало. Более того – служба как раз дает столько пищи для ума, столько сюжетов, что как писателя меня донимает, пожалуй, всего одна проблема – время. Его всегда не хватает.

Так что Вук Задунайский – непрофессиональный писатель, и не скрывает этого. Хорошо это или плохо? Как это часто бывает, на этот вопрос нет общего ответа. Плохо – потому, что процесс написания идет медленно, основное время занимает работа. Хорошо – потому что писатель свободен в выборе тем и форматов произведений. Он пишет только то, что хочет писать, а не то, что нужно издателю, публике и т.п. За кем будущее? Да как обычно – цветут все цветы, и это прекрасно!

Читать дальше на сайте: oduvan.org/interesnosti/novosti-russkogo-mira/m...

@темы: книги, Одуванчик, Балканы, Донбасс, Вук Задунайский

Литературное лето: наши в шорт-листе конкурса видео-поэзии «Форма/видео/слова»

В шорт-лист конкурса видеопоэзии «Форма/видео/слова» прошла работа режиссера Алевтины Легещич на стихи Елены Заславской «Пусть печаль будет светлой». Организатором конкурса выступил сетевой журнал «Формаслов».

Работы на конкурс принимались в трех номинациях:

– Исполнение стихотворения автором (клип на стихотворение).
– Классическое произведение или стихи современного автора, которые читает не автор (клип на стихотворение).
– Авторская песня (музыкальный клип).

Работа Алевтины оценивалась жюри в номинации «Классическое произведение или стихи современного автора, которые читает не автор». Алевтина Легещич была режиссером и оператором этого ролика. В главной роли снялась Екатерина Луценко. Съёмка видеоролика проходила в Луганске в районе Цупова.

Предлагаем к просмотру по ссылке на сайте. Подведение итогов состоится 5 сентября

oduvan.org/interesnosti/novosti-russkogo-mira/l...

@темы: Елена Заславская, Алевтина Легещич, видеопэзия, формаслова

Редактор сайта «Одуванчик», кандидат философских наук, культуролог Нина Ищенко вошла в шорт-лист V Всероссийского открытого литературного конкурса ЛиФФт-2020 в честь 75-летия Победы.

На V Всероссийский открытый литературный конкурс «ЛиФФт» в 2020 году поступило 2056 работ из всех 85 российских регионов и 20 стран мира.

11 июля организаторы фестиваля объявили лонг-лист V Всероссийского литературного конкурса «ЛиФФт-2020», куда вошло 757 имён поэтов и писателей из разных уголков Российской Федерации. Это самый большой лонг-лист, сформированный за всю историю фестиваля «ЛиФФт».

Луганскую Народную Республику в шорт-листе представляют: Ищенко Нина Сергеевна, Кузнецов Сергей Александрович (Сергей Степанов), Тимченко Игорь Алексеевич (Палей Игорь).

Донецкую Народную Республику представляют: Брыкова Неля Александровна и Изосимова Снежана Александровна.

Нина Ищенко представила на конкурс литературно-критическую статью «Конфликт культур и «Отблески Этерны»».

— Союз писателей ЛНР сотрудничает с генеральным директором Международного национального литературного проекта «ЛиФФт»:Маргаритой Аль, которая приезжала в Луганск в 2016 году. А в 2017 году серебряная медаль конкурса досталась луганчанке, поэтессе Елене Заславской», — сказала Нина Ищенко.

Конкурс проводится при поддержке Литературного института им. А.М. Горького; Государственного института русского языка имени А.С. Пушкина; Государственного лингвистического университета.

Организаторами конкурса выступили Фонд содействия развитию культурных проектов народов Евразии «ЛиФФт»; Общероссийская общественная организация «Ассамблея народов России»; Международный Союз неправительственных организаций «Ассамблея народов Евразии».
http://oduvan.org/interesnosti/novosti-russkogo...

@темы: Одуванчик, конкурс, ЛиФФт

Статья Елена Заславской об украинских комиксах "Дыра" и "Перекресток" и перформансе "Карточный дом Путина", направленных на укрепление пропагандистских антироссийских стереотипов. С помощью таких картинок украинские деятели требуют закона об осуждении ополченцев республик, которые защищали Донбасс от украинской армии

oduvan.org/nashi-proekty/vojna-na-donbasse-oche...

@темы: война, Донбасс, Украина

О методе рассуждений Парменида пишет Марина Николаевна Вольф, доктор философских наук, доцент, директор Института философии и права СО РАН, профессор кафедры истории философии Института философии и права НГУ. Статья ее называется «К вопросу интерпретации доксы у Парменида: в поисках космологии», Историко-философский ежегодник-2010 / Ин-т философии РАН. Центр гуманитарных инициатив. 2010. С. 5 – 32.

Способ рассуждения Парменида в статье описан понятно и согласно с известными идеями философа. В начале своей поэмы Парменид упоминает два вида познания – согласно мнению и по истине, которые оба ведут к одному и тому же знанию. Это несколько загадочный момент, поскольку мнение (правда, позднее, уже у Платона) изменчиво, субъективно и не может адекватно выразить истину. Как два пути ведут к одному и тому же результату?

Вольф реконструирует этот ход мысли следующим образом. Противоположность для Парменида относится к несуществующему. Допустим, у нас есть два объекта – человек и лошадь, которые не совпадают друг с другом, один отрицает другой. Это наше мнение, по истине отрицания нет, отрицание – результат ошибки восприятия или именования. Можно отыскать такой способ обозначить эти объекты, при котором отрицание исчезнет. «Если человек и лошадь отличаются, то, возможно, нужно найти такую степень общности, которая позволила бы описать их непротиворечиво, так, чтобы они получили такое имя, которое было бы удовлетворительным для обоих и не содержало в себе различия. Например, как млекопитающих» (с. 29).

Если сравнить млекопитающее с другим предметом, например, с гончарным изделием, снова возникнет противоречие, которое нужно устранять таким же способом. Поднимаясь всё выше и выше к максимальной общности, мы получим весь мир, всё сущее как целое, которое только и существует по истине. Так, анализируя мнение, мы приходим к истинному знанию, которое и выражено в поэме Парменида.

@темы: философия, Вольф, Парменид

Тезис «движенья нет» Зенона – это развитие учения Парменида, которое формулируется одним предложением, но породило за две с половиной тысячи лет больше комментариев, чем Лев Толстой написал страниц. Парменид учил, что бытие есть, а небытия нет. Это значит, что будучи последовательным, нельзя признавать небытие существующим, называть его, рассуждать о нем. Мало того, что этот простой тезис изгоняет из сферы нашей жизни искусство и ложь, которые представляют собой слова о том, чего нет и не было. Учение Парменида отрицает всякое становление, включая движение, ведь в этих случаях предмет одновременно существует и не существует в одном и том же месте в одно и то же время в одном и том же смысле.

Парменид изложил свое учение в поэме, от которой дошло только начало. О Пармениде Платон написал один из своих лучших диалогов, который во времена неоплатоников был самым эзотерическим и значимым. В «Пармениде» главный герой Парменид, его ученик Зенон и молодой Сократ беседуют о едином, многом и ином. Из этого диалога вырос целый философский континент, но в некотором смысле он покоится на очень шатком основании – никто не знает, излагается в нем действительное учение Парменида, или это философия самого Платона. Стратегии интерпретации включают в себя создание реконструкций, которые охватывали бы данные Платона и данные поэмы, а также согласовывались бы с апориями Зенона, причем нужно еще отличать учение Зенона от того, чему учил сам Парменид.

@темы: философия, Зенон, Парменид, Платон

Движенья нет, сказал мудрец брадатый.
Другой смолчал, но стал пред ним ходить.
Сильнее он не мог бы возразить;
Хвалили все ответ замысловатый.

Мудрец брадатый, о котором здесь пишет Пушкин, это Зенон Элейский, ученик Парменида. «Движенья нет» – это тезис Парменида, а Зенон придумал несколько иллюстраций этого тезиса. Знаменитые апории Зенона и представляют собой эти иллюстрации: о летящей стреле, которая покоится, а также об Ахиллесе, который не может догнать черепаху.

Ахиллес и Черепаха зажили собственной жизнью: они обсуждают философские вопросы в книгах Льюиса Кэрролла, Дугласа Хофштадтера, а также современного писателя Ивана Матвеева (на последнее произведение я даже дам ссылку, оно того стоит: www.netslova.ru/matveev/aich1.html). Бурная биография этих персонажей может увести нас слишком далеко. Вернемся к брадатому мудрецу.

Историю о Диогене, который «стал ходить» в ответ на тезис «движенья нет», рассказывает Диоген Лаэртский, и современнику Пушкина Гегелю эта история была хорошо известна. Гегель абсолютно не разделял того восторга, который вызывает это так называемое возражение. Он писал, что раз затруднение сформулировано в понятиях, то и решить его нужно в понятиях. Всем известно, что мы можем ходить, но Зенон и его учитель Парменид смогли доказать, что понятие движения противоречиво, и таким образом, как минимум одно противоречивое явление существует в реальности. Апории Зенона остаются неопровержимыми до сих пор, то есть противоречие и самоотрицание не только реализованы в мире, но и очень широко в нем распространены.

@темы: философия, Зенон, Парменид

Не так давно я прочитала понятную философскую статью о Пармениде. Это не такая уж обычная вещь, как кажется. В моей философской жизни такое случается нечасто. Курс лекций Хайдеггера о «Пармениде» может убить надежду у каждого, сюда входящего. Дело в том, что Парменид – философ-досократик, от которых осталось мало и понять которых крайне трудно.

Древнегреческие философы-досократики производят на меня издавна то же впечатление, что и на любого неискушенного читателя. Все эти Фалесы, Анаксимандры и Анаксагоры, которые появляются на первом или втором курсе института, быстро тонут в тумане анекдотов, странных сообщений, которые вообще невозможно как-то понять и обрывков информации, не имеющей отношения ни к чему известному.

Наглядный пример того, как неспециалист воспринимает древнегреческую философию, дает Константин Крылов в своей блестящей стилизации под Диогена Лаэртского. Диоген Лаэрсткий написал книгу «О жизни, учениях и изречениях знаменитых философов» примерно во втором веке уже нашей эры, эта книга полна материала, но извлечь его оттуда – задача нетривиальная. Вот как выглядит история русской философии, написанная языком Диогена Лаэртского:

«Занятия философией, как полагают, русские переняли у немцев, а те – у греков, которые первые стали рассуждать о причинах. Немцы же у них всему научились и научили русских. Некоторые говорят, что сделали они это из сострадательности. Иные же приписывают немцам злонравие, ибо русские, чрезмерно воспламенившись любовью к мудрости, забросили все прочие занятия и более ничем не прославились.
Философия в России имела два начала: одно – от Хомякова, а другое — от Чаадаева.
Первая философия называется московской, потому что Хомяков жил в Москве, вторая же – ленинградской, по имени тирана Ленина.
У Хомякова учился Леонтьев, у того – Розанов, у Розанова – Лосев, а у последнего – все прочие московские философы.
Ленинградская же философия берет начало, по мнению одних, с Чаадаева, а другие считают ее родоначальником поэта Пушкина, сочинявшего трагедии, эпиграмы и ямбы. Впрочем, родом этот Пушкин был из Москвы, и сочинил ли он что-нибудь о философии – нам неизвестно. К ленинградской философии, кроме перечисленных, относятся Андреев, а также философ Лурье. Таковы московская и ленинградская философии.
Некоторые ещё называют особую тартусскую философию, созданную грамматистами из Тарту, но она была недолговечной. Основателем её почитают Лотмана, еврея, последним же схолархом тартусцев был Дудаев, чеченский тиран.
Русские философы также разделяются на западников и славянофилов. Западники – это все те, которые рассуждают о России и предметах, считая их постижимыми умом; славянофилы – это те, которые считают Россию и прочие вещи непостижимыми. Об этом хорошо сказал философ Тютчев, известный также ещё и как комический поэт:

Умом Россию не понять,
Аршином общим не измерить.

Некоторые философы оставили после себя сочинения, а иные совсем ничего не писали. Среди последних называют Мамардашвили, Грушина, а также Чаадаева (если не считать нескольких писем). По одному лишь сочинению оставили Галковский, Андреев, Морозов, и некоторые другие. Много написал Дугин, ещё больше Лосев, ещё больше Розанов.
Про иных же философов говорят, что сочинения их были истреблены тиранами, или же другими философами – подобно тому, как сочинения Демокрита были скуплены и сожжены Платоном из зависти.
Теперь нам следует повести речь об этих мужах, начиная с Чаадаева».

Нужно всегда помнить, что значительная часть наших сведений о древних философах, включая обширные цитаты, почерпнута из книги Диогена, которая написана именно так. И если учения Платона еще можно узнать из его собственных диалогов, то от досократиков остались какие-то отрывочные цитаты. И когда Хайдеггер целый семестр читает лекции о Гераклите, от которого сохранилось в общей сложности несколько страниц, не покидает ощущение, что перед нами блестящая игра ума самого Хайдеггера, который умел всякое-разное, например, целый семестр читать лекции о скуке (как сообщает философ Дугин, к настоящему времени написавший уже больше философа Лосева).

Парменид – самый яркий и известный из философов-досократиков, но тем не менее относится к досократикам и разделяет их общую судьбу. О том, что известно любителю философии о Пармениде, я напишу в следующем посте, ибо этот и без того вышел длиннее, чем хотелось бы.

@темы: философия, Крылов, Парменид, Дугин

Витгенштейн пишет о еврейской культуре: «Можно сказать (безотносительно к тому, верно это или нет), что еврейский дух не в состоянии создать хотя бы травинку или цветок. Его искусство сводится к тому, чтобы скопировать травинку или цветок, взращенный иным духом, и набросать с их помощью широкую картину. Для еврейского духа характерно понимать произведение другого лучше, чем тот сам его понимает».

Существует такое же мнение о русской культуре. Безотносительно того, как говорящий оценивает эту ситуацию, в той или иной степени эта идея существует в русской культуре как минимум со времен Чаадаева. Появление такого же взгляда у человека другого народа, с другими ценностями и историей, заставляет задуматься о структурных закономерностях.

Лотман писал, что если взять за образец всех культур свою собственную культуру, то в результате она выступает лишенной всякой специфики. Похоже, австрийский еврей тут попал в ту же ловушку, что и другие начинающие философы: принял собственные нормы и ценности за универсальную систему отсчета и потерял особенное, которое со стороны очень даже заметно.

@темы: Витгенштейн, культура, Лотман

Как человек, уже написавший несколько предисловий, оцениваю по-новому предисловие Набокова к английскому переводу романа «Защита Лужина» («The Defense»). Он великолепен.

«Русское название этого романа, «Защита Лужина», относится к шахматной защите, возможно, изобретенной выдуманным мной гроссмейстером Лужиным: имя рифмуется со словом «illusion», если произнести его достаточно невнятно, углубив [u] до [oo]. Я начал писать роман весной 1929 года в Ле Булу — курортном местечке в Восточных Пиренеях, где я тогда охотился за бабочками, — и закончил в том же году в Берлине. С особой прозрачной ясностью я помню наклонную скальную плиту, одетую дубом и падубом, где мне впервые пришла в голову основная тема романа. Мог бы сообщить и другие любопытные детали, если бы относился к себе более серьезно.

«Защита Лужина» промелькнула под моим псевдонимом «В. Сирин» в эмигрантском русском журнале «Современные записки» (Париж), выходившем четыре раза в год, и сразу же после этого была напечатана отдельной книгой в эмигрантском издательстве «Слово» (Берлин, 1930). Это издание в плотной матово-черной бумажной обложке с золотыми буквами, 234 стр., 21 на 14 см., теперь редко встречается, а может стать еще большей редкостью.

Бедному Лужину пришлось тридцать пять лет ждать англоязычного издания. Правда, в конце тридцатых возникло некоторое многообещающее волнение, когда один американский издатель проявил интерес к роману. Но он, как оказалось, принадлежал к тому типу издателя, который мечтает стать для своего автора музой мужского пола, и наша короткая связь была резко оборвана, как только он предложил мне заменить шахматы музыкой и сделать Лужина сумасшедшим скрипачом.

читать дальше

@темы: книги, Набоков

Известная австралийская писательница Колин МакКалоу написала продолжение «Гордости и предубеждения». Я из того переходного советского поколения, которое еще не было раздроблено на субкультуры как радикально. Наша культурная память формировалась вокруг общезначимых топосов: мы все смотрели «Рабыню Изауру», «Санта-Барбару», «Богатые тоже плачут» и читали «Унесенных ветром», «Кольцо вокруг Солнца» и «Я – робот». В эту же сферу попала и Колин МакКалоу с «Поющими в терновнике», так что она поныне узнаваемый автор, причем автор любовных романов. Книга «Независимость мисс Мэри Беннет» обещала в этом плане быть интересной.

Мои впечатления лучше всего передает эпизод из фильма «Про любовь. Только для взрослых», когда красавица бежит на свидание сквозь воображаемую толпу своих близких и дальних родственников, каждый из которых дает совет не ходить, не делать, не влюбляться. Девушка вырывается и убегает от них навстречу своей любви. В первой половине романа о судьбе сестер Беннет сюжет развивается так, как будто мистера Дарси его призрачные родственники догнали и увели за собой. Семейная жизнь всех сестер Беннет – настоящий ад, а у Элизабет чуть ли хуже всех. Феминистические штампы со времен еще Жорж Санд наполняют эту книгу.

Правда, читается она легко и быстро, автор владеет пером, и к финалу романа позволяет своим героям наконец-то объясниться, помириться, наладить нормальные отношения и найти себе интересное занятие. Правда, занятие это почти как у Джен Эйр – приют для сирот, вариантов, видимо, нет. Но к тому времени автора и читателя вместе с автором это уже не раздражает.

@темы: книги, Джейн Остин, фанфик

Мне приходилось слышать о людях, которые талантливы, хоть ничего и не сделали. Если бы не какие-то обстоятельства, то они бы себя показали, а пока их гениальность проявляется не в книгах, картинах, симфониях, а в личном общении, и то нечасто. Со временем я всё чаще думаю, что эта тайная гениальность в тесном родстве с протестантским образом Всемирной Справедливости, как ее сформулировал Марк Твен в «Путешествии капитана Стормфилда в рай», где обитатели рая рассказывают капитану, что Наполеон и Цезарь здесь на побегушках и Настоящих Полководцев: «из породы башмачников, коновалов, точильщиков, – понимаешь, простолюдинов бог знает из каких мест, которые за всю свою жизнь не держали в руках меча и не сделали ни одного выстрела, но в душе были полководцами, хотя не имели возможности это проявить. А здесь они по праву занимают свое место, и Цезарь, Наполеон и Александр Македонский вынуждены отойти на задний план. Величайшим военным гением в нашем мире был каменщик из-под Бостона по имени Эбсэлом Джонс, умерший во время войны за независимость. Где бы он ни появлялся, моментально сбегаются толпы. Понимаешь, каждому известно, что, представься в свое время этому Джонсу подходящий случай, он продемонстрировал бы миру такие полководческие таланты, что все бывшее до него показалось бы детской забавой, ученической работой. Но случая ему не представилось. Сколько раз он ни пытался попасть в армию рядовым, сержант-вербовщик не брал его из-за того, что у Джонса не хватало больших пальцев на обеих руках и двух передних зубов. Однако, повторяю, теперь всем известно, чем он мог бы стать, – и вот, заслышав, что он куда-то направляется, народ толпой валит, чтобы хоть глазком на него взглянуть. Цезарь, Ганнибал, Александр и Наполеон – все служат под его началом, и, кроме них, еще много прославленных военачальников; но народ не обращает на них никакого внимания, когда видит Джонса».

А вот Витгенштейн не верит в тайных гениев:
«Мерой гения является характер – хотя характер сам по себе и не исчерпывает гения. Гений – это не «талант и характер», но характер, проявляющийся в форме особого таланта. Как один человек мужественно прыгает в воду, так другой мужественно пишет симфонию».

Здесь мы с ним совпадаем. Я пишу не симфонии, а научные тексты, но каждый раз это такое преодоление себя, что, кажется, легче прыгнуть с моста. Я не хотела бы себе больше ума и даже больше свободного времени, но мечтаю иметь больше вот такого характера.

@темы: Витгенштейн, Марк Твен, Невидимая Церковь

19:44

Этим летом я приняла участие в конкурсе читательских рекомендаций «Книжный штурман», который проводила Межрайонная централизованная библиотечная система имени М. Ю. Лермонтова. Я участвовала в трех номинация: лучшая рекомендация художественной книги («Анафем» Стивенсона), не рекомендую («Готы» Скардильи) и S-штурман («Упрямый Галилей» Дмитриева).

Сегодня получила благодарственное письмо за участие. Это мир официальных структур, который отличается от мира соцсетей, где мы все вращаемся, я случайно туда заглянула и мне трудно оценить результат. Отрадно, что наши миры движутся друг другу навстречу.


@темы: житейское, книги, Книжный штурман

Один из редких у Набокова положительных персонажей, особенно близкий тому, кто исповедует этику «быть, а не казаться»:

«Лужиной, кстати сказать, он очень нравился, именно невзрачностью, неприметностью черт, словно он был сам по себе только некий сосуд, наполненный чем-то таким священным и редким, что было бы даже кощунственно внешность сосуда расцветить. Его звали Петров, он ничем в жизни не был замечателен, ничего не писал, жил, кажется, по-нищенски, но об этом никогда не рассказывал. Единственным его назначением в жизни было сосредоточенно и благоговейно нести то, что было ему поручено, то, что нужно было сохранить непременно, во всех подробностях, во всей чистоте, а потому и ходил он мелкими, осторожными шажками, стараясь никого не толкнуть, и только очень редко, только, когда улавливал в собеседнике родственную бережность, показывал на миг — из всего того огромного и таинственного, что он в себе нес, — какую-нибудь нежную, бесценную мелочь, строку из Пушкина или простонародное название полевого цветка».

@темы: книги, Набоков

Набоков очень кинематографичен. Сейчас, когда такое все носят, ощущение новизны притупилось, но перечитывая Набокова, ясно, кто ввел в моду этот стиль.

«От них веяло холодом гробовой бухгалтерии, мушиной канцелярской тоской, и чем-то они ей напоминали образ маленького чиновника с мертвым лицом в одном учреждении, куда пришлось зайти в те дни, когда ее и Лужина гнали из канцелярии в канцелярию ради какой-то бумажки. Чиновник был обидчивый и замученный, и ел диабетический хлебец, и, вероятно, получал мизерное жалованье, был женат, и у ребенка была сыпь по всему телу. Бумажке, которой у них не было и которую следовало достать, он придавал значение космическое, весь мир держался на этой бумажке и безнадежно рассыпался в прах, если человек был ее лишен. Мало того: оказывалось, что Лужины получить ее не могли, прежде чем не истекут чудовищные сроки, тысячелетия отчаяния и пустоты, и одним только писанием прошений было позволено облегчать себе эту мировую скорбь. Чиновник огрызнулся на бедного Лужина за курение в присутственном месте, и Лужин, вздрогнув, сунул окурок в карман. В окно был виден строящийся дом в лесах, косой дождь; в углу комнаты висел черный пиджачок, который чиновник в часы работы менял на люстриновый, и от его стола было общее впечатление лиловых чернил и все того же трансцендентального уныния. Они ушли, ничего не получив, и Лужина чувствовала, словно ей пришлось повоевать с серой и слепой вечностью, которая и победила ее, брезгливо оттолкнув робкую земную мзду — три сигары. Бумажку они получили в другом учреждении мгновенно. Лужина потом с ужасом думала, что маленький чиновник, уславший их, представляет себе, вероятно, как они безутешными призраками бродят в безвоздушных пространствах, и, быть может, все ждет их покорного, рыдающего возвращения».

@темы: книги, Набоков